Души нижних миров - Багнюк Михаил Петрович - Страница 11

– Не могу навскидку назвать вам сроки, но, полагаю, месяца три-четыре.

– Месяца?! – возмутился Сати. – Для меня три-четыре часа ожидания – это уже долго!

На несколько секунд повисла пауза.

– Вот что, любезная, – Сати пригляделся к прицепленному на груди у продавца бейджику, – Анюта, принесите нам или такие же, или что-то в этом роде.

Анна рысью двинулась к прилавку: похоже, светила недельная выручка как минимум. У зеркальной стены она на секунду остановилась, чтобы поправить волосы. Сати, хоть и мимоходом, с удовольствием покопался в ее кукольной головке.

«Ничего себе! Мужик за нее такие бабки выкладывает, а она сидит как статуя! Ни улыбки, ни слова! Во девке повезло! И чем я хуже ее?»

Приняв осанку и в меру выпятив грудь, Анна поглядела в благородное зеркало. В умеренном полумраке при тонко рассчитанном освещении на нее смотрела уставшая женщина. Четко прорисовывались темные припухшие круги под глазами, не очень удачно замазанные пудрой, которая скаталась в мелкие сеточки морщинок «куриные лапки». Подводка, старательно нанесенная утром, размазалась, сделав глаза «грязными». Анна вздрогнула. «Такое освещение», – попыталась она успокоить себя.

Сати наслаждался ее паникой. Любимая шутка – состарить кокетку лет на пятнадцать в одно мгновение, пусть полюбуется!

Но выдержка все-таки не покинула продавщицу, и она с честью продолжила выполнять свой долг, обернувшись к посетителям с радушной улыбкой:

– Может, чай или кофе?

– Да, пожалуй, кофе! – согласился довольный Сати.

Анна перевела взгляд на посетительницу. Та сидела безукоризненно прямо и по-прежнему безучастно смотрела перед собой. Ее кожа была свежа и естественна, не выдавая и малейшего присутствия косметики. Благородная природная красота не искажалась никакими преломлениями света.

И тут совершенно неожиданно для Сати мысли Анны приняли совершенно другое направление: «И мужик-то с ней вроде завидный, а девчонка – как в ступоре. Наверняка какой-нибудь козел. Извращенец. Мучает ее, бедняжку, а потом грехи подарками замаливает. Думает, что за брюлики она ему все простит».

Сати был возмущен. Ну что за народ! Менталитет: от ненависти до любви… какой там шаг – полмысли! Сама на дохлой курице две недели живет из-за неоплаченных кредитов, а миллионершу жалеет! Девочке, видите ли, козел попался! А саму-то собственный козел в чужом городе на улицу не выбросил с ребенком? Нет, с такими людьми совершенно невозможно работать.

Сати почувствовал, как он устал за эти дни.

Менеджер принесла серебристый поднос с минимальной сервировкой и обратилась с вопросом к Юстиниане:

– Вам сахар или сливки?

– Ничего не нужно, – ответил за девушку Сати, но и сейчас он опоздал. Анна неясным порывом протянула руку к сахарнице, и ее рука встретилась с ледяными пальцами Юстинны.

Как ток, пробежало живое прикосновение по нервам пленницы, она подняла на Анну полные глубокой муки зеленые глаза и встретила взгляд сострадания. И во второй раз за день на щеках Юстинианы проступил легкий, едва уловимый румянец. Словно замороженная кровь чуть оттаяла.

Из далеких воспоминаний неожиданно возник аромат вишневого пирога, которым замаливала свои грехи непоседа Хельга. Юстиниана вздрогнула. «Хельга! Если бы ты могла услышать... если бы только знала!»

«Одна магичка – это не больше, чем капля в море, – думал Мо Ши. – Сата проделал огромную работу, но этого недостаточно, чтобы развернуться в полную силу. Его донор чахнет при малейшей нагрузке, а захват мира Земли потребует колоссального напряжения». Мо Ши встал и подошел к изящно оформленной карте Софинской империи. Здесь. Именно здесь он найдет источник необходимой энергии. Юстиниана – первая ласточка. Затем он откроет врата, и полчища демонов ринутся в бой. Орки и еще… Мо Ши задумался, глядя на многоцветный рельеф карты. Еще… Кто же еще? Ему не хватит времени, чтобы приобрести как можно больше союзников. Несмотря на разногласия, жители этого двухлунного мира в ущерб собственным амбициям не спешат заключать союзы против друг друга. Обладая большим энергетическим потенциалом, они боятся открытого конфликта.

Совсем другое дело – столь желанная Земля. Противоречия между ее жителями буквально разрывают мир на части. По сути, большинство землян все еще остаются невежественными каннибалами, готовыми откусить голову своему ближнему за стеклянные бусы и жестянку из-под консервов.

Слуга, подававший Мо Ши вечерний чай, все-таки рискнул перебить поток мыслей хозяина:

– Простите меня, господин, но вы размышляете вслух!

Старик позволил себе эту дерзость, поскольку знал: кара за не сделанное вовремя предупреждение может оказаться более ужасной, чем гнев, который хозяин обрушит на него сейчас.

Но, к удивлению слуги, господин не рассердился.

– А ты… – Мо Ши поймал себя на мысли, что за века службы так и не удосужился узнать имя своего верного слуги. – Ты сам, – нашелся он после недолгой паузы, – хотел бы стать господином?

В мудрых раскосых глазах слуги промелькнул неподдельный ужас. Старик растерялся. Он глубже вжал голову в плечи и пролепетал:

– Я никогда не мог позволить себе думать ни о чем другом, кроме как об исполнении вашего приказа.

Мо Ши рассмеялся:

– Я не ошибся, когда выбрал тебя!

Слуга облегченно вздохнул. Кажется, обошлось. «Чернильный мастер», как звучало имя Мо Ши на родном северном диалекте старца, мог стереть из свитков судьбы имя любого, кто вызвал у него мимолетное недовольство. Четкие графемы иероглифов жизни осторожного старика на этот раз не оборвались. Он сгорбился и, пятясь, бесшумно скользнул за ширмы.

Мо Ши принялся расставлять фигуры на шахматной доске. Он начинал новую партию. Эта древняя игра увлекала его, и иногда он просиживал долгие месяцы за обдумыванием одного-единственного хода. Случалось, финал партии вызывал его бурное ликование. А порой он с гневом сметал фигуры с доски, и тогда за далеким мерцанием звезд в чернильном холоде неба фиолетовые всполохи рвали облака и с куполов далеких планет сыпались огненные стрелы. Власть над затерянными мирами – это только плацдарм. Мо Ши устал ждать...

Сумерки смазали краски разноцветной черепицы остроугольных крыш и золоченых шпилей. Цветущие кусты потихоньку начали поднимать вверх прибитые проливным дождем пышные ветви. Мо Ши распахнул окно и полной грудью вдохнул прохладный аромат вечера. Маленькая пичуга – по всей видимости, неосторожный слеток – прыгнула на подоконник. Ее привлек зеленый жучок, который до этого спрятался в щель рамы, а теперь во все лопатки удирал с гладкой поверхности. Увидев Мо Ши, птичка присела на тоненьких лапках и, поворачивая крохотную головку, смотрела то на жучка, то на страшного человека. Мо Ши с улыбкой взирал на трогательное существо. Он не шевелился, и птичка сделала прыжок к привлекшему ее жучку. В этот момент широкая ладонь замахнулась и прихлопнула пушистый комочек. Мо Ши приподнял руку и с интересом уставился на кровяные полосочки, разбежавшиеся по линиям ладони. Словно пытался прочесть предопределенные знаки.

Тень слуги неслышно двигалась за спиной господина.

– Убери с окна эти перья, – брезгливо приказал Мо Ши, отряхивая ладонь.

Он вернулся к нефритовой шахматной доске и наконец сделал ход. Лучи изображенной на стене пентаграммы вспыхнули слабым фиолетовым огнем подобно разгорающимся углям костра.

Еще не остыл бархатный сезон, а поселок почти полностью обезлюдел. Вместе с беззаботным бытом курорта жизнь совсем ушла из маленького поселения. Но это лишь самообман. На самом деле жизнь покинула селение более века назад. Жители побережья незаметно приняли в свои дома пустоту и праздность. Город, утратив большую часть населения, стал поселком, который вскоре грозил вымереть окончательно.

Некогда изгнанный сожжением чернокнижник теперь въезжал в город на шикарном авто, и не в мантии, как когда-то, а в строгом костюме от известного модельера. Его роскошь слепила и затягивала все глубже и глубже. Жалкими торговцами стояли люди на блошиных рынках, будто ненужную рухлядь, предлагая свои души. Чернокнижник брезгливо и разборчиво щупал товар. Он не торопился покупать и сбавлял цену. Он мстил им за то, что двести лет назад его сожгли на этом самом рынке полные негодования горожане. Он помнил все, словно это случилось вчера…