Манюня пишет фантастичЫскЫй роман - Абгарян Наринэ Юрьевна - Страница 45

• Предыдущая
• 45/60
• Следующая

Радовались все — и пленные, которые наконец освободились из плена, и мы, что спасли ребят, и вожатые, что «Зарница» наконец-таки закончилась, слава богу, без происшествий. Но больше всех радовался мальчик Эдик. Мы о нем совершенно забыли, и у него было достаточно времени, чтобы размотать бинты и разобрать к чертовой матери носилки. Ибо обратную дорогу вниз по холму он бы точно не пережил.

Вот такая у нас получилась «Зарница». И если вы меня спросите, жалею ли я о том, что побывала в пионерлагере «Колагир», то я вам отвечу, что ничуть. Это был один из самых замечательных июней нашего детства.

Уехали мы из лагеря за три дня до окончания смены. Потому что в среду вернулась Ба.

Вы уже достаточно знаете Ба, чтобы понимать — ее возвращение — железобетонный аргумент.

Весь четверг она инспектировала свои владения и пилила дядю Мишу за то, что он таки водил своих чучундр домой, а тетю Валю за то, что она не приструнила распоясавшегося дядю Мишу.

— Ты же мне обещала, Валя!

— Роза, я не могла ему отказать, — разводила руками тетя Валя.

— Э-эх, взрослая женщина, а туда же. Отказать она ему не могла!

А в пятницу она погнала папу забирать нас домой. И никакие мольбы, что завтра прощальный костер и первая в нашей жизни дискотека, не возымели на нее действия.

— Отдохнули — и хватит, — рявкнула Ба.

Пока мы с Каринкой складывали вещи, Манюня сочиняла записку девочкам из второй смены.

— Чтобы они знали, как тут жить надо, — сопела она, старательно выводя своим птичьим почерком инструкцию по выживанию.

Потом она спрятала листочек под свою подушку.

— Вот удивится та девочка, которой достанется моя кровать!

— Дети, а чему вас научили в лагере? — полюбопытствовала Ба, когда мы, попрощавшись со своими подружками, любимыми вожатыми, тетей Линой, дедом Сако и Гарегином Сергеевичем, загрузились в машину.

— Строиться в ширинки! — радостно отрапортовала Манька.

Если кто-то спрашивал у нашей Сонечки, чего она хочет в подарок, то Сонечка неизменно отвечала:

— Нога-нога канхет и банучку мйода (много-много конфет и баночку меда).

А еще наша Сонечка басила. Прямо с самого рождения. И очень любила первой отвечать на телефонные звонки, поэтому играла исключительно в шаговой доступности от телефонного аппарата. Периодически, если телефон долго молчал, она поднимала трубку и увещевала:

— Ае! Ае! Поговойите хуть цто-нибудь!

Годам к семи сестра «добасилась» до того, что люди на ее раннеутреннее «але» говорили:

— Здравствуй, Юрик!

— Это не Юрик, это я! — возмущалась Сонечка.

— Драстамат Арутюнович? — пугались люди, думая, что им отвечает наш дед.

Сестра обиженно бросала трубку.

Но это уже потом, спустя «нога-нога лет», а сейчас Сонечке было год и восемь месяцев, и на вопрос Ба: «Что тебе привезти из Новороссийска?» — она важно пробасила:

— Нога-нога канхет и бацьенок мйода.

— А чего это сразу бочонок? — выпучилась Ба. — У всех баночку просила, а у меня бочонок просишь? Вот оно, еврейское счастье! Где справедливость, спрашивается?

Мы захихикали. Ба очень смешно возмущалась — вплотную приблизилась к Сонечкиному личику и грозно шевелила бровями. Впрочем, Сонечка была не робкого десятка — она с вызовом сопела и, собрав глаза в кучку, глядела прямо в переносицу Ба.

— Вчера по телевизору показывали мультик, вот она и запомнила новое слово, — объяснила я, — теперь вместо баночки меда Сонечка просит бочонок.

— Ты не могла подождать, пока я уеду в Новороссийск, и потом запомнить новое слово? — снова повела бровями Ба.

— Хацу бацьенок! — упрямо выпятила нижнюю губу Сонечка.

— Значит, будет тебе бочонок, чудо ты пернатое, — вздохнула Ба, — ну-ка покажи, где у тебя седая прядь волос?

— Вон! — и Сонечка ткнула пальчиком себе в макушку.

Самой большой достопримечательностью нашей семьи была седая прядь сестры. Если к нам приходили гости, то первым делом они принимались ковыряться в Сонечкиных волосах, чтобы удостовериться, что с ее знаменитым седым локоном ничего не случилось.

— Это божий знак, — цокали они языками.

Сонечка носилась со своим локоном как с писаной торбой и по сто раз на дню подбегала к зеркалу, чтобы проверить, на месте ли он или, не дай бог, ушел к какой-нибудь другой Сонечке.

— Иде мой бозизак? — приговаривала она, ковыряясь в своих золотистых локонах. — Воооот мой бозизак!

Второй по популярности достопримечательностью нашей семьи были разрушения, которые наносила квартире Каринка. Причем сестра действовала с такой оголтелой методичностью, что если мама два дня подряд не звонила в ЖЭК, то работники ЖЭКа чуть ли не сами звонили нам, чтобы удостовериться, что квартира пока на месте и мы, в общем-то, живы. А когда у нас случались гости, то они ходили по комнатам, в священном ужасе приглядывались к вывернутым розеткам, вырванным с мясом дверным косякам, покрытой трещинами сантехнике, порушенным карнизам и возвращались домой в твердой уверенности, что их дети — ангелы в плоти.

Понятно, что ремонтировать квартиру, когда под ногами путается склонный к апокалипсическим по мощи разрушениям ребенок, в крайней степени опасно. Поэтому родители решили отремонтировать детскую, кабинет и ванную за те три недели, которые мы проведем в пионерлагере. Мама, конечно, мечтала привести в порядок всю квартиру, но, когда она об этом заикнулась, папа заявил, что она может ремонтировать хоть весь подъезд, но только после развода с ним.

Вообще, когда разговор касался денег, папа мигом выходил из себя и начинал бегать по квартире, в порыве страсти хватаясь за голову и возводя к потолку руки. Оно и понятно — прокормить на советскую зарплату многодетную семью было крайне проблематично, даже если оба родителя трудились не покладая рук. Поэтому всякие новые непредвиденные расходы сильно напрягали нашего многострадального отца.

Вот и сегодня все пошло по обычному сценарию — услышав о новых тратах, он тут же ринулся колобродить, возмущенно нарезая круги по квартире. А мама ходила следом и вносила рацпредложения. С каждым новым маминым рацпредложением папа все больше и больше входил в раж.

— Жена, денег нет! Де-нег! — вопил он, мельтеша то в кабинете, то в коридоре, а то и вообще неожиданным образом выныривая из детской. — На что мы жить будем? Детей как прокормить?

• Предыдущая
• 45/60
• Следующая