Улыбка лорда Бистузье. Часть вторая из трилогии - Шуф Павел - Страница 2

• Предыдущая
• 2/44
• Следующая

- Семерых раздавила… - всхлипнул он. – Она из общего стада возвращалась. Сегодня тепло было очень. А тут дождик… Вот улитки и светлячки и поползли отовсюду на бетонные плиты. Они ведь любят после дождичка выползти на бетонные плиты. Разве вы не замечали?

Лейтенант Барханов привык замечать все во вверенном ему поселке. И хотя, честно говоря, светлячки и улитки никогда не занимали в его мыслях серьезного места, сейчас он посчитал нужным бдительно ответить:

- Что же дальше?

- А дальше вот… К вам корову привели… Наказать надо… Таких замечательных светлячков раздавила. Они же вечером ток давали… Они же очень живые были…

Лейтенант Барханов в замешательстве искоса глянул на бабушку Ханифу и сказал себе, что больше этого делать не будет. Бесполезно. Бабушка Ханифа, заметив, что лейтенант Барханов посмотрел на нее, начала судорожно махать руками и беззвучно открывать рот. При этом ее лицо выражало крайнюю степень взволнованности, помноженной на беспомощность. Сейчас она напоминала флюгер, установленный в центре тайфуна – металась на месте, не знала куда себя деть, но и улететь тоже не могла. Флюгер держал Рафаэлька, а причина тайфуна, корова Киса, переминалась с копыта на копыто. В отделении Кисе, похоже, все нравилось – здесь было красиво, тепло и сухо, не хуже, чем в сухом сарайчике у бабушки Ханифы. Здесь был даже телефон, но, откровенно говоря, Кису, не спешившую звонить подругам по стаду, куда больше, чем телефон, устроил бы сейчас просто клок душистого сена. Да и звонить ей было некуда, с дойными подругами по стаду она вдоволь пообщалась днем. Это был ее первый привод в милицию, и легко предположить, что она не вполне осознавала – куда и за что ее доставили.

Лейтенант Барханов понимал, что идея привести сюда провинившуюся корову принадлежит, конечно, не бабушке Ханифе, а Рафаэльке. И в душе одобрял поведение бабушки Ханифы, которая сочла нужным уступить настоянию внука и позволила ему сдать властям свою провинившуюся любимицу, повинную в гибели светлячков.

Но тут бабушка Ханифа наконец-то, обрела дар речи. Теребя платок, укрывавший седые пряди, она взмолилась:

Товарищ милиционер! Вы уж скорее как-нибудь накажите Кису и отпустите нас поскорее. Она же еще не доена. Извелась ведь, бедняжка.

- Не доена?

Бабушка Ханифа кивнула:

- Никак не доена. Сразу повели к вам. Рафаэлька раскричался, расплакался, ну и… светлячков он пожалел. И правда ведь, жалко. Красиво светят.

Лейтенант Барханов вновь надел фуражку, придвинул чистый листочек, и едва заметно улыбнувшись, стал писать размашистыми буквами. Буквы торопились. Задние наваливались на тех, что забежали вперед, и уже сообща мчались за кончиком пера, преследуя его, как нарушителя.

Лейтенант Барханов писал:

«Дело о светлячках.

Корова Киса в результате утраты бдительности при возвращении домой из стада в условиях дождливой погоды и наступления сумерек допустила наезд копытами на семерых светлячков с летальным исходом. Корова Киса сурово приговаривается:

К отбытию заключения по месту постоянного жительства;

К даче молока в количестве до ведра

Приговор привести в исполнение немедленно»

На другом листочке лейтенант Барханов написал:

«Частное определение.

Отряду юных друзей милиции (командир Стасик Барханов) установить в дождливую погоду дежурство на пути следования стада в районе нахождения бетонных плит с целью недопущения пребывания светлячков на последних. Заместителем командира операции по обороне светлячков назначить Рафаэля Аскарова».

Подписав оба листочка, милиционер протянул их Рафаэльке:

- Второй отнесешь завтра в школу. Там написано – кому. Сам прочтешь или лучше мне?

- Сам, сам! – обрадовано закивала бабушка Ханифа. – Он и на микрокалькуляторе считать умеет.

Рафаэлька, беззвучно шевеля губами, пробежал глазами текст, засопел и, подойдя к корове Кисе совсем близко, громко огласил приговор. Киса слушала, прядая ушами, а дослушав – замычала.

- Что такое? – строго спросил лейтенант Барханов. – В каком смысле – «Му»?

Рафаэлька объяснил:

- Мучается она. Стыдно ей.

- Больше ко мне вопросов нет? – спросил лейтенант Барханов, приподнялся и откозырял: - Не смею задерживать!

Рафаэлька спрятал листочки в кармашек и вместе с бабушкой Ханифой ступил за порог. Веревка туго натянулась, но Киса неуверенно топталась, явно не торопясь к месту отбытия наказания.

— Пройдемте, Киса! — серьезно предложил корове лейтенант Барханов и, чтобы прибавить ответчице уверенности и прыти, схватил ее за рог, развернул к двери и подтолкнул. Киса сообразила, что ее

вновь выдворяют под дождик, и нехотя повиновалась туго натянутой веревке.

Вышел и лейтенант Барханов. Яркая лампочка без колпака над дверью отделения милиции пекла у порога большущий блин света. Но дальше этого круга было темно.

— Провожу вас немного,— вызвался лейтенант Барханов.— Отличный сегодня воздух, диетический!

Но едва ступили в темень, как под сапогом лейтенанта Барханова раздался зловещий скрежет.

— Светлячок! — горестно воскликнул Рафаэлька.— Вы же раздавили светлячка... Или улитку... Это

панцирь треснул. Ой, что же вы наделали...

Милиционер наклонился, пошарил в том месте, куда только что так предательски ступил его левый сапог, нащупал что-то и, не скрывая радости, воскликнул:

— Это не улитка! Это была половинка от теннисного шарика.

Наверное, ни одно его стихотворение не доставляло еще лейтенанту Барханову столько счастья, как это бесформенное целлулоидное крошево.

— Погодите! — остановил он путников.— Я так идти не могу. Я сейчас...— Он торопливо вернулся в отделение и тут же появился вновь. На его плече сейчас висела на толстом ремне пластмассовая коробка, а в руках был фонарь. Он повернул на коробке рычажок, и фонарь брызнул ослепительным светом, разоблачая темноту. Лейтенант Барханов шел первым, освещая путь. Рафаэлька, доверив веревку бабушке Ханифе, ступал за милиционером. Зоркий глаз силача-фонаря выхватывал улиток и светлячков, беспечно выползших на плиты. Рафаэлька и лейтенант Барханов осторожно отрывали их от плит. Улиток относили в сторонку, на грунт, а светлячков лейтенант Барханов бережно складывал в кобуру, переложив для этого пистолет в карман. Бабушка Ханифа и корова Киса спокойно ступали по безопасному фарватеру. Рафаэлька и лейтенант Барханов действовали как саперы. Киса тревожно и нетерпеливо мычала.

В прозрачной и бездонной выси моргали светляки звезд, бесшабашно бредущих по Млечному Пути Планета Земля, полыхая в темных космических закоулках и тупиках, стремглав брела своей извечной дорогой. Вместе с Землей ползла и сама ее Дорога—сорокамиллиардоножка. Светляк Солнца напоминал о себе теплом, сгущенным за день в бетонных плитах, по которым неторопливо шли сейчас спасители светлячков и улиток. И где бы они ни ступали — раньше здесь проползал, пробегал, проплывал солнечный лучик, оставивший след теплом, травинкой, птичьим щебетом.

Проводив заявителей и ответчицу до дома, милиционер откозырял и еще раз напомнил Рафаэльке:

— Не забудь отдать Стасику частное определение. Пусть завтра же приступит к исполнению.

И добавил:

— Непорядок, действительно непорядок! Упустили...

Утром Рафаэлька вновь постучал в дверь лейтенанта Барханова, внес литровую банку молока и поставил ее на стол перед милиционером. Банка дымилась.

— Бабушка и Киса прислали, — объяснил Рафаэлька.— Приговор приведен в исполнение! Сейчас, отнесу Стасику второй листочек, у них скоро первая перемена. Я придумал! Пусть они в опасных местах специальные знаки установят, а на них улиток нарисуют. Все тогда поймут, что надо под ноги смотреть.

— И под копыта!— подсказал лейтенант Барханов.

— Так я пойду, ладно?

— Иди, милый,— заулыбался лейтенант Барханов и. отхлебнув молочка, зажмурился: — Парное! Аж светится!

На столе дремало дописанное стихотворение, а на самом листе бесцветно спали две дюжины светлячков. Лейтенант Барханов вытряс их сюда из кобуры и дописывал стихотворение при' живом удиви тельном свете. Сейчас, под солнечным ливнем, наотмашь бьющим из окна и гарцующим на зеркально чистом стекле на столе лейтенанта Барханова, светлячки, конечно, угасли и уже не казались такими загадочными и прекрасными, какими были ночью. Но уж ночью-то живых батареек на две последние строчки, наверное, хватило с лихвой.

• Предыдущая
• 2/44
• Следующая