Волшебный дневник - Ахерн Сесилия - Страница 20

• Предыдущая
• 20/67
• Следующая

– А я думала, замок сгорел в двадцатых годах.

– Он горел много раз. И в тот раз сгорел лишь частично. Владельцы изрядно поработали, чтобы восстановить его. И они поработали замечательно. Красивый был замок.

– И внутри вы были?

– Ну конечно же. – Ее удивил мой вопрос. – Много раз.

– Так что же все-таки случилось?

– Пожар, – проговорила она и отвернулась, ставя ящик с инструментами на загроможденный стол и открывая его. Пять ящиков были заполнены гайками и болтами. Сестра Игнатиус была похожа на все-умеющую-делать-собственноручно сороку.

– Еще один? – переспросила я, округлив глаза. – Честное слово, это странно. У нас дома была прямая связь с пожарной станцией. Знаете, как я это выяснила? Курила в своей комнате и не хотела открыть окно, потому что снаружи стоял адский холод, а когда открывала дверь, родители закрывались, потому что у них от меня болела голова. А я еще включила музыку на всю громкость, и не прошло пяти минут, как пожарный выбил мою дверь и уже хотел было тушить пожар…

Потом я замолчала, а сестра Игнатиус, пока слушала меня, глядела на свой ящик с инструментами.

– Кстати, он тоже решил, что мне семнадцать лет, – со смехом произнесла я. – Потом он позвонил мне, но к телефону подошел папа и пригрозил, что отправит его в тюрьму. Эффектная была речь.

Молчание.

– Никто не пострадал? – спросила я.

– Пострадал, – ответила она, и, когда взглянула на меня, я обратила внимание, что у нее глаза полны слез. – К несчастью, пострадал.

Она смахнула слезы и начала с шумом перебирать инструменты, так что ее морщинистые, но крепкие руки стремительно замелькали между гвоздями и отвертками. На правой руке сестры Игнатиус я заметила золотое кольцо, очень похожее на обручальное и буквально вросшее в палец. Почему-то мне пришло в голову: а сможет ли она снять его, если понадобится? Мне хотелось расспросить сестру Игнатиус о замке, но я боялась огорчить ее еще сильнее, так как она с необъяснимым грохотом крутила инструменты в поисках особенной отвертки, о которой мне не приходилось слышать.

Она искала и искала нужную отвертку, парочку даже вытащила и повертела в руках. Я же заскучала и отправилась бродить по гаражу. Все стены были уставлены полками со всяким хламом. Стол занимал почти все пространство между тремя стенами, и на нем лежало много такого, что я видела в первый раз и не представляла, как этим пользоваться. Короче говоря, я увидела пещеру Аладдина для домашнего умельца.

Пока я осматривалась в гараже, в моей голове множились вопросы. Значит, замок был обитаем и после пожара 20-х годов. Сестра Игнатиус сказала, что живет тут тридцать лет и бывала в замке после его восстановления. Значит, это было в конце 70-х. Меня довольно сильно впечатлило то обстоятельство, что замок после пожара простоял еще очень долго.

– А где они?

– Внутри. Отдыхают. Сейчас по телевизору сериал «Она написала убийство». Им очень нравится.

– Нет, я спросила о Килсани. Куда они подевались? Сестра Игнатиус вздохнула:

– Родители уехали в Бат к своим кузенам. Им было невмочь смотреть на разрушенный замок. К тому же, не забывай, у них не было ни времени, ни сил, ни денег на его восстановление.

– А потом они приезжали сюда?

Она с грустью поглядела на меня:

– Тамара, они умерли. Извини.

Я пожала плечами:

– Ничего. Какое мне до них дело?

Я проговорила это слишком вызывающе, слишком дерзко. Почему? Мне действительно не было до них никакого дела. Я не была с ними знакома – так почему же меня должна волновать их судьба? А она меня, клянусь, волновала. Может быть, потому, что умер папа и всякая печальная история как будто становилась моей историей? Не знаю. Маи, моя няня, любила смотреть программы о реальной жизни. Когда мамы и папы не было дома, она оккупировала телевизор в гостиной и не отрывалась от «Секретных материалов», от которых я сбегала подальше. Не из-за кровавых картинок – я видела и похуже, – а оттого, до какой степени Маи была поглощена тем, как заметались следы преступлений. Мне даже казалось, что она собирается убить нас, когда мы будем спать. Однако она делала лучший в мире кофе с молоком, и я не очень зацикливалась на возможности убийства на случай, как бы не обидеть ее и получить свой кофе. Из одного шоу я узнала, что слово «ключ» (clue) пришло к нам от слова «clew», имевшего значение «клубок» или «нить», потому что в Древней Греции пользовались клубком, чтобы отыскать дорогу назад из лабиринта Минотавра. Это помогает отыскивать конец чего-то или, может быть, начало. То же самое с навигатором Барбары и моими крошками из дома Артура и Розалин до Киллини. Иногда у нас нет ни малейшего представления о том, где мы находимся, и потому нуждаемся в самом маленьком ключике, чтобы понять, как искать начало.

Наконец отыскался ключ.

– Сестра Игнатиус, вы темная лошадка, – поддразнила я ее.

И мы обе рассмеялись. Пока монахиня открывала тяжелый переплет, сердце у меня трепетало от волнения. Зои и Лаура говорили, что не надо это делать, и я слушала их, пока новая Тамара не прогнала своих бывших подружек взашей. Однако стоило сестре Игнатиус открыть замок, и мне опять стало не по себе, да еще я разозлилась оттого, что в книге ничего не было. Страницы были чистыми.

– Хмм-м-м… Посмотри-ка, – произнесла сестра Игнатиус, переворачивая толстые, немного пожелтевшие, с неровными краями страницы, которые выглядели так, словно были сделаны в другом времени. – Пустые страницы ждут, когда их заполнят, – проговорила она таинственно.

– Как странно.

Я округлила глаза.

– Более странно, чем если бы они были заполнены. Тогда ты точно не могла бы воспользоваться книгой.

– Но тогда я могла бы ее прочитать. И она по праву называлась бы книгой, – парировала я и вновь почувствовала разочарование.

– А ты предпочла бы получить уже прожитую жизнь? Чтобы ты могла сесть где-нибудь в уголке и прочитать ее? Тамара, неужели тебе не хочется прожить свою жизнь? – спросила она, и в глазах у нее засветилась улыбка.

– Но она же у вас в руках, – сказала я, отступая на пару шагов и не желая получать обратно книгу, которую столько времени прижимала к груди, так как чувствовала себя обманутой.

– Нет, дорогая. Это твоя книга. И ты должна использовать ее по назначению.

– Не буду писать. Ненавижу ее. Она бьет меня по пальцам. И у меня от нее болит голова. Я предпочитаю послания по электронной почте. Нет, не могу. Она принадлежит передвижной библиотеке. Надо вернуть ее Маркусу. Я должна с ним встретиться и отдать книгу обратно.

Я заметила, что к концу моего монолога голос у меня стал тише. И я неловко попыталась скрыть улыбку.

От сестры Игнатиус ничто не могло укрыться, и она насмешливо наморщила лоб.

– Что ж, ты можешь повидаться с Маркусом и обсудить книгу, – поддразнила она меня. – Он решит, и я так думаю, что кто-то, верно, отдал дневник в библиотеку, приняв его за настоящую книгу.

– Если я возьму его, то не получится, что я нарушаю Заповеди или что-нибудь еще?

Сестра Игнатиус закатила глаза, и, несмотря на плохое настроение, я не могла не усмехнуться.

– Мне нечего писать, – сказала я на сей раз куда менее агрессивно.

– Всегда что-нибудь да найдется. Запиши свои мысли. Уверена, у тебя много разных мыслей.

Я взяла книгу обратно, всем своим видом показывая, насколько она мне неинтересна, и произнесла целую речь о том, что только дураки ведут дневники. Однако, несмотря на это, я с удивительным облегчением вновь ощутила книгу в своих руках. Это было правильно.

– Пиши все, что у тебя на уме, – сказала сестра Игнатиус, показывая рукой на висок. – И здесь, – добавила она, показывая на сердце. – Один великий человек назвал это «тайным садом». У всех людей есть такой сад.

– Это был Иисус?

– Нет. Брюс Спрингстин[37].

– Сегодня я нашла вас, – улыбаясь, произнесла я. – И вы, сестра, больше не тайна.

• Предыдущая
• 20/67
• Следующая