Семь дней творения - Леви Марк - Страница 37
- Предыдущая
- 37/41
- Следующая
София сделала глубокий вдох, чтобы не разрыдаться. Она положила голову на грудь Рен и замерла, вслушиваясь в ее медленное дыхание. Машина въехала в тамбур приемного отделения, ее дверцы распахнулись. Носилки с Рен увезли. Второй раз за одну неделю София осталась сидеть в зале ожидания, предназначенном для родственников пациентов.
В доме Рен гибла в эту минуту в огне потертая кожаная обложка старого альбома.
Двери приемного отделения снова открылись. Лукас и Пильгес ввели Матильду. К ним поспешила медсестра с инвалидным креслом.
– Не надо! – остановил ее Пильгес. – Она пригрозила, что удерет, если ее посадят в кресло.
Сестра зачитала наизусть правила госпитализации, и Матильде пришлось согласиться с условиями страхования и нехотя опуститься в кресло.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила ее София.
– Как кокетка во всеоружии!
Интерн увез Матильду на осмотр. София пообещала ее дождаться.
– Лучше не задерживайтесь! – сказал у нее за спиной Пильгес. София обернулась. – Лукас все рассказал мне в машине.
– Что он вам рассказал?!
– Что кое-какие делишки с недвижимостью ему не дороже друзей. Поймите, София, у меня серьезные опасения, что над вами обоими нависла смертельная угроза. Когда я увидел вашего друга в ресторане несколько дней назад, я подумал, что он – правительственный служащий, а оказалось, он приходил к вам. Два взрыва газа за одну неделю, в двух местах, где находитесь вы, – для совпадения это многовато.
– В первый раз, в ресторане, это действительно больше походило на случайность, – сказал Лукас с другого конца зала.
– Возможно, – согласился инспектор. – Во всяком случае, там потрудился настоящий профессионал, мы не нашли ни одной улики, которая указывала бы на покушение. Эти взрывы устроили настоящие демоны во плоти. Не вижу, что может их остановить и помешать добиться своего. Вас придется защищать. Помогите мне убедить вашу подружку оказать мне в этом помощь.
– Это будет нелегко.
– Поторопитесь, пока не запылал весь город! А пока я обеспечу вам безопасность хотя бы на одну ночь. Директор отеля «Шератон» в аэропорту задолжал мне несколько рейсов лифта, вот и пришло время нажать на кнопку! Он сумеет обеспечить вам самый конфиденциальный прием. Я ему позвоню и отвезу вас туда. Попрощайтесь с Матильдой.
София отодвинула занавеску и заглянула в медицинский кабинет.
– Какие новости? – спросила она, подойдя к Матильде.
– Самые банальные! – ответила та. – Мне наложат новенький гипс и будут за мной наблюдать, чтобы я опять не наглоталась ядовитого дыма. Бедняги, если бы они знали, сколько яда я успела наглотаться за свою непутевую жизнь, то так не волновались бы. Как Рен?
– Не очень хорошо. Она в ожоговом отделении. Сейчас она спит, к ней не пускают. Ее поместили в стерильную палату на четвертом этаже.
– Ты приедешь за мной завтра?
София посмотрела на световое панно с рентгеновскими снимками.
– Вряд ли, Матильда, – ответила она, не оборачиваясь.
– Не знаю почему, но я это подозревала Такова участь подруги: радоваться, когда другая заканчивает незамужнюю жизнь, даже если это сулит тебе одиночество. Я буду очень по тебе скучать.
– Я тоже. Я уезжаю, Матильда.
– Надолго?
– Да, довольно-таки надолго.
– Но ведь ты вернешься?
– Не знаю.
Матильда печально повесила голову.
– Кажется, я понимаю… Живи, София, любовь коротка, память живет дольше.
София заключила Матильду в объятия.
– Ты будешь счастлива? – спросила Матильда.
– Еще не знаю.
– Мы сможем иногда созваниваться?
– Нет, вряд ли это получится.
– Он увезет тебя в такую даль?
– Дальше не придумаешь… Прошу тебя, не плачь!
– Я не плачу, это все дым, у меня еще не перестало щипать глаза. Уходи скорее!
– Будь умницей! – тихо сказала София, отходя от нее.
Прежде чем скрыться за занавеской, она еще раз взглянула на подругу полными грусти глазами.
– Ты сумеешь одна?
– Ты тоже будь умницей. Пора, наконец! – откликнулась Матильда.
София улыбнулась, белое полотно опало.
Инспектор Пильгес сел за руль, Лукас – рядом с ним. Двигатель уже работал. София заняла место сзади. Машина выехала из-под навеса приемного отделения и устремилась к автостраде. Все молчали.
София провожала грустным взглядом фасады домов и перекрестки, с которыми у нее было связано столько воспоминаний. Лукас повернул зеркало заднего вида так, чтобы видеть ее. Пильгес скорчил гримасу и вернул зеркало в прежнее состояние. Лукас терпел несколько секунд, потом снова повернул зеркало.
– Вы мешаете мне вести! – рыкнул Пильгес, поворачивая зеркало по-своему. После этого он откинул правый противосолнечный щиток с зеркальцем и с облегчением положил руки на руль.
Машина свернула с шоссе 101 на стрелку «Аэропорт». Через несколько секунд Пильгес заехал на стоянку перед «Шератоном».
Директор отеля оставил для них сьют на шестом, верхнем этаже. Их зарегистрировали как Оливера и Мери Свит – это Пильгес постарался, растолковав, что фамилии «Доу» и «Смит» только привлекают внимание. Перед уходом он посоветовал «Свитам» не высовываться из номера и питаться там же, заказывая еду. Он оставил им номер своего пейджера и предупредил, что приедет завтра к полудню. Если им станет скучно, они могут приняться за составление отчета о событиях недели, чтобы освободить от лишней работы его. Лукас и София так прочувствованно его благодарили, что он смутился, напустил на себя суровость и был таков. В десять часов вечера «Свиты» остались в роскошном номере одни.
София отправилась в ванную, Лукас улегся на кровать, вооружился пультом и принялся прыгать с канала на канал. Телепрограммы быстро вызвали у него зевоту, и он выключил телевизор. Из-за двери ванной раздавался плеск воды: София принимала душ. Лукас уставился на носки своих ботинок, разгладил брюки, выровнял на штанинах складки. Потом встал, открыл и тут же снова закрыл мини-бар, подошел к окну, приподнял жалюзи, осмотрел безлюдную стоянку и снова улегся. Его внимание поочередно привлекли собственная вздымающаяся и опадающая в ритме дыхания грудная клетка, абажур ночника, пепельница, ящик ночного столика. В ящике обнаружилась книга с эмблемой отеля на обложке, он взял ее и стал читать. Первые же строки повергли его в ужас. Он продолжил чтение, все быстрее переворачивая страницы. На седьмой он возмущенно вскочил и забарабанил в дверь ванной.
– Можно мне войти?
– Сейчас! – крикнула София, надевая халат. Открыв дверь, она наткнулась на Лукаса, пылавшего праведным гневом.
– Что с тобой? – испуганно спросила она.
– Что за неуважение друг к другу! – Он показал ей книжку и продолжил, тыча пальцем в обложку: – Этот Шератон полностью передул книгу Хилтона! Я знаю, о чем говорю, это мой любимый писатель!
София взяла у него книгу и тут же отдала.
– Это Библия, Лукас! – сказала она, пожимая плечами. Видя его непонимающее выражение, она огорченно произнесла: – Не важно…
Она не смела признаться, что голодна, но он сам догадался, увидев, как она листает меню доставляемых в номер блюд.
– Кое-что мне хотелось бы уяснить раз и навсегда! – заговорила она – Почему здесь указаны часы? Что из этого следует? Что после половины одиннадцатого утра они запирают кукурузные хлопья в сейф до рассвета следующего дня? Странно, не правда ли? А если человеку захочется хлопьев в половине одиннадцатого вечера? Смотри, с блинами та же история! И вообще, достаточно измерить длину шнура фена в ванной, чтобы все понять: тот, кто это придумал, был лысым, иначе не заставлял бы несчастного постояльца прижиматься спиной к стене!
Лукас обнял ее и привлек к себе, чтобы успокоить.
– Ты становишься требовательной! Она покрутила головой, краснея.
– Может быть.
– Ты проголодалась!
– Еще чего!
– Я уверен.
– Разве что немного пожевать, только чтобы доставить тебе удовольствие.
– Какие хлопья ты предпочитаешь: «Фростиз» или «Спешиэл Кей»?
- Предыдущая
- 37/41
- Следующая
