Три метра над небом - Моччиа Федерико - Страница 16

• Предыдущая
• 16/54
• Следующая

– Спасибо, папа, – он залпом выпивает кофе. – Мне пора. Созвонимся на будущей неделе.

– Хорошо. Подумай насчет университета.

Стэп на ходу натягивает куртку.

– Подумаю.

– Звони почаще маме. Она сказала, что ты уже давно не звонил.

– Папа, у меня нет времени.

– Ну сколько там надо времени, чтобы позвонить!

– Хорошо, я позвоню ей.

Стэп торопливо выбегает. Отец остается один в гостиной, подходит к окну и смотрит на улицу. На последнем этаже окна напротив их окон закрыты. Джованни Амброзини сменил квартиру – как поменял им жизнь. Может ли он сердиться на собственного сына?

Стэп закуривает в лифте последнюю сигарету Мартинелли. Смотрится в зеркало. Все, кончилось. Эти обеды его доконают. Лифт прибывает на первый этаж. Стальные двери открываются, и чересчур углубившийся в размышления Стэп получает удар прямо в душу.

Перед ним стоит жиличка по имени синьора Ментарини, с плохо подстриженными волосами и крючковатым носом.

– Привет, Стефано, как поживаешь? Давно тебя не видно.

Это к счастью, думает Стэп. Он чудовище, поэтому не стоит видеться с ним часто. Потом он вспоминает о Стиве Тайлере и о той шлюшке, что вошла к нему в лифт. А ему досталась синьора Ментарини. Нет в мире справедливости. Он уходит не поздоровавшись. Во дворе выбрасывает сигарету. Разбегается, отталкивается и, выбросив руки, ныряет вперед. Никакого сравнения. Сальто-мортале он делает куда лучше. С другой стороны, Тайлеру пятьдесят пять лет, а ему только девятнадцать. Кто знает, что с ним будет через три года. Одно точно: юристом-цивилистом он не станет.

– Издеваешься? Да я влюблена как кошка!

– Не преувеличивай.

– Нет, Паллина, правда. Я им так дорожу!

– Как он может быть тебе дорог, если вы вместе всего-то пять месяцев?

– Да знаю, но я безумно его люблю, это же мой первый серьезный роман!

Паллина со злостью переключает передачу. «Первые серьезные отношения – и с таким козлом», – думает она. Включает третью и влетает на площадь Мадзини. Потом переключает на вторую и сворачивает направо. Баби крепко обхватывает ее талию, пока они на полной скорости вписываются в третий перекресток, на котором и находится «Нуова Фьорентина». Сын хозяина, Фабио, стоит в дверях. Завидев их, он машет и идет к ним навстречу. Он очень привязан к обеим. На самом-то деле он питает слабость к Баби, хотя успешно ее скрывает. Фабио провожает их к правому ряду столиков, сразу у входа, рядом с кассой. Оттуда хорошо видно весь зал. Официантка приносит два меню. Но Паллина уже придумала, что заказать.

– Здесь чудесная кальцоне! Сыр с яйцом, моццарелла и кусочки ветчины. Умереть не встать!

Баби ищет в меню что-нибудь наименее губительное для диеты. Но Паллину не сдвинуть:

– Нам две кальцоне и два светлых пива. Средних.

Баби испуганно смотрит на подругу:

– Как, еще и пиво? Хочешь, чтоб я лопнула?

– Ну один-то разик можно! Ради праздника!

Год назад.

– Баби, Баби! – стучит Даниела в дверь ванной.

Но Баби не слышит. Она стоит под душем, и вдобавок по радио на полную громкость поют U2. Наконец Баби что-то услышала. Будто сильный стук, выбивающийся из ритма ударника. Она закрывает воду и, не вытираясь, убавляет звук.

– Ну что там такое?

Даниела вздыхает с облегчением:

– Наконец-то, я уже целый час стучу. Тебе Паллина звонит.

– Скажи ей, что я в душе, перезвоню через пять минут.

– Она говорит, у нее что-то срочное.

Баби фыркает.

– Ну ладно! Давай сюда телефон.

– На, держи.

Баби отворяет дверь. Даниела стоит с трубкой в руке.

– Только недолго, мне должна Джулия позвонить.

Баби вытирает ухо, прежде чем поднести к нему трубку.

– Ну, что там стряслось?

– Ничего, хотела просто поболтать. Чем занимаешься?

– Принимала душ. Не знаю, как это у тебя выходит, но ты все время звонишь мне, когда я в ванной.

– Ты разве не встречаешься сегодня с Марко?

– Нет, он сегодня пошел к другу заниматься. У него экзамен через два дня. Биология.

Паллина на секунду умолкает. И все же решает ничего не говорить.

– Отлично, я зайду за тобой через десять минут.

Баби берет маленькое полотенце и вытирает волосы.

– Я не могу.

– Ну пойдем, съедим по пицце…

Баби пытается возразить. Но все причины – усталость, несделанные задания и безумное желание посидеть дома в халате и ночной рубашке перед телевизором – разбиты в пух и прах. Через некоторое время она уже сидит на Vespa позади Паллины, изрядно напуганной движением в час пик.

– Ты куда едешь?

– А что?

– Мы не к Баффетто едем?

– Нет.

– А почему?

– В жизни нужны перемены. Баби, ты теперь такая обыкновенная! Всегда к Баффетто, всегда «хор» по латыни, все как всегда! Кстати, а с кем ты сейчас?

– Как это – с кем? С Марко вроде бы.

Баби обескураженно глядит на Паллину. Неизвестно почему, но она уверена, что подруге Марко не нравится.

– Вот видишь, ты и тут такая скучная! Надо что-то менять.

– Какого праздника?

– Ну… мы уже кучу времени никуда не ходили вдвоем.

Баби думает: а ведь она права. Когда она изредка куда-то ходила, то только с Марко. И теперь так хорошо быть здесь, с подругой. Пал-лина роется в карманах куртки. Наконец вытаскивает заколку со стразами и сердечками из камушков, собирает волосы и закалывает их.

Милое круглое личико показывается во всей своей красе. Баби улыбается.

– Какая красивая заколка. Тебе очень идет.

– Нравится? Я ее купила на площади Карли у Брусколи.

Приносят пиво. Баби смотрит на бокалы: какие большие!

– Это средние? Какие же тогда большие?

Паллина поднимает свой бокал.

– Да ладно тебе. – Она чокается с бокалом Баби, немного пива выплескивается и вспенивается на скатерти.

– О-о-о-о… – Паллина ставит бокал на стол. – Какой кайф…

И вытирает рот, тщательно, с силой проводя по губам салфеткой. Иногда ей нравится напускать на себя суровый вид. Баби открывает пакетик хлебных палочек. Вытаскивает одну поподжаристей и начинает хрустеть. Потом оглядывает зал. Группки ребят весело болтают, поглощая кусочки пиццы с помидорами. Девушки с претензией едят ножом и вилкой все, даже асколанские оливки. Юная парочка беседует, ожидая, пока их обслужат. Милая девушка с темными, не очень длинными волосами. Юноша галантно наливает ей вина. Его видно со спины. Неизвестно почему, но Баби кажется, что она его знает. Мимо них проходит официант. Парень его останавливает и спрашивает, готова ли их пицца. И тут Баби видит его в лицо. Это Марко. Хлебная палочка ломается у нее в руках, а внутри что-то обрывается. Воспоминания, чувства, прекрасные мгновения, нашептанные слова любви завертелись в вихре иллюзий. Баби бледнеет. Это видит Паллина:

– Что с тобой?

Баби не может вымолвить ни слова. Только указывает куда-то в глубину зала. Паллина оборачивается. Официант отходит от столика. Паллина видит все. Марко улыбается сидящей напротив него девушке. Гладит ей руку, уверенный в том, что скоро принесут пиццу и вечер продолжится как надо. Паллина поворачивается к Баби.

– Вот же сукин сын. Просто слов нет. Все мужики одинаковые! Это у него такой экзамен по биологии! К анатомии, наверное, готовится.

Баби молча опускает голову. По щеке ползет слеза. На подбородке она останавливается, но подгоняемая печалью, ныряет в пустоту.

– Паллина с сожалением смотрит на подругу.

Прости, я не хотела.

Она вынимает из кармана разноцветную бан-дану и отдает Баби:

– Она, наверное, не к месту, слишком веселая, но все же это лучше чем ничего.

Баби смеется каким-то всхлипывающим смехом. Вытирает слезы и шмыгает носом. Ясные, чуть покрасневшие глаза пристально глядят на подругу. Баби снова смеется, звучит это почти как всхлип. Паллина гладит ее по подбородку, стирая слезу.

– Ну не надо, не плачь, он того не стоит. Где он найдет другую такую, как ты? Это ему надо плакать. Он не знает, что потерял. Только и может, что гулять с девками типа этой.

• Предыдущая
• 16/54
• Следующая