Первый день - Леви Марк - Страница 12

• Предыдущая
• 12/83
• Следующая

— Так теперь ты директор типографии?

— Лучше бы ты сказала: «Мне жаль, что твоего отца не стало»! — улыбнувшись, заметил Макс.

— Милый мой Макс, ты же хорошо меня знаешь, я всегда говорю не то. Мне действительно жаль, что твоего папы больше нет… Только, мне помнится, вы не очень-то ладили.

— В конце концов мы помирились… в больнице Вильжюиф.

— А зачем ты бросил преподавание? Ты же обожал свое дело.

— В основном я обожал те оправдания, к которым оно позволяло мне прибегать.

— При чем здесь оправдания? Ты же отличный преподаватель.

— Я не похож на тебя и никогда не питал к своей работе такой любви, которая гнала бы меня на край света.

— А типография, она тебе больше по душе?

— По крайней мере, я смотрю правде в глаза. Я больше не стремлюсь совершить нечто грандиозное — например, сделать величайшее открытие века. Хватит с меня этих небылиц. Я был кабинетным археологом, способным лишь зачаровывать студенток красивыми сказками.

— Кстати, не забудь добавить, что я из их числа! — насмешливо сказала Кейра.

— Ты от всех отличалась и прекрасно это знаешь. Я авантюрист из парижских предместий. Теперь я хотя бы научился рассуждать здраво. А ты-то нашла, что искала?

— Если ты о моих раскопках, то нет, только несколько пластов, которые показали, что я на правильном пути, что я не ошиблась. Зато теперь я точно знаю, какая жизнь мне нравится, и это самое главное мое открытие.

— Значит, ты скоро уедешь…

— Откровенность за откровенность, Макс. Я с удовольствием проведу с тобой эту ночь, да и завтрашнюю тоже. Но в понедельник я захочу остаться в одиночестве, и во вторник, и в следующие дни. Как только у меня появится возможность уехать, я немедленно уеду. Когда? Этого я не знаю. А пока мне надо найти работу.

— Прежде чем предложить мне переспать с тобой, ты бы хоть поинтересовалась, есть ли у меня кто-нибудь.

— Если бы кто-то был, ты бы давно бросился ей звонить, уже первый час ночи.

— Да, если бы кто-то был, я бы не ужинал сейчас с тобой. А по поводу работы есть какие-нибудь варианты?

— Пока нет, у меня не очень много знакомых среди людей моей профессии.

— Да я за две минуты нацарапаю на этой салфетке список тех, кто будет счастлив принять в свою команду такого человека, как ты.

— Не хочу никому помогать делать открытия. Я несколько лет стажировалась у других, теперь хочу вести собственный проект.

— А между делом не желаешь потрудиться в типографии?

— О годах, проведенных рядом с тобой в Сорбонне, у меня сохранились самые теплые воспоминания, но мне тогда было только двадцать два. Возвращаться к прошлому — это не по мне. Кроме того, работа у печатного станка не вызывает у меня восторга. Да и вообще это не самая удачная идея, — заявила Кейра, улыбнувшись. — Но все равно спасибо за предложение.

Рано утром, выйдя в гостиную, Жанна обнаружила, что диван пуст. Она взглянула на экран мобильного телефона: сестра не оставила ей сообщения.

Лондон

Роковая дата, когда истекал срок подачи работ на конкурс Фонда Уолша, приближалась. А выступление должно было состояться меньше чем через два месяца. По утрам я сидел дома, общаясь по Интернету с коллегами во всех концах света и отвечая на электронные письма, прежде всего на те, что приходили от коллег из Атакамы. Уолтер заходил за мной около полудня, и мы отправлялись в паб, где я докладывал ему о ходе работы. Послеобеденное время мы проводили в большой библиотеке Академии: я кое-что уточнял по книгам, читанным уже много раз, а Уолтер просматривал мои записи. По вечерам я иногда выходил проветриться и гулял в районе Примроуз-Хилл, а по выходным удирал от всех и бродил по рядам блошиного рынка в Кемдэн-Лок. День за днем я все больше втягивался в лондонскую жизнь, заново привыкая к улицам родного города, и даже к Уолтеру начал испытывать некие дружеские чувства.

Париж

Айвори получил результаты из лаборатории в Дортмунде. Он записал отчет об анализе, который продиктовал его немецкий собеседник, и попросил его переслать предмет исследования в другую лабораторию, расположенную на окраине Лос-Анджелеса. Положив трубку, он некоторое время раздумывал, потом сделал еще один звонок, на сей раз по мобильному телефону. Пришлось подождать, прежде чем ему ответили:

— Сколько лет, сколько зим!

— Раньше не было причины для разговора, — заявил Айвори. — Я вам только что отослал электронное письмо, прочтите его как можно скорее. У меня есть все основания полагать, что вы захотите со мной связаться.

Айвори закончил разговор и посмотрел на часы. Общение длилось не более сорока секунд. Он вышел из кабинета, запер дверь и спустился на первый этаж. Воспользовавшись тем, что вестибюль музея заполнила толпа студентов, он незаметно выскользнул из здания.

Прошагав по набережной Бранли, он перешел на другой берег Сены, откинул крышку мобильника, вытащил сим-карту и швырнул телефон в реку. Затем направился к пивному ресторану на площади Альма, спустился по лестнице в подвал, зашел в телефонную кабинку и стал ждать. Вскоре раздался звонок.

— Как этот предмет попал к вам в руки?

— Величайшие открытия — чаще всего результат случайности, которую кто-то зовет судьбой, а кто-то — везением.

— Кто вам его передал?

— Это не столь важно, к тому же я предпочел бы сохранить это в тайне.

— Айвори, вы возвращаетесь к тому делу, о котором многие годы никто не вспоминал, но присланный вами отчет не слишком убедителен.

— Тогда незачем было так спешно мне звонить.

— Чего вы хотите?

— Я переправил предмет для дополнительных исследований в Калифорнию, только нужно, чтобы они прислали счет за работу непосредственно вам. Этого я сам сделать не смогу.

— А владелец предмета в курсе дела?

— Нет, он даже не подозревает, о чем идет речь, и разумеется, я не намерен ничего ему объяснять.

— Когда, по вашему мнению, мы получим новую информацию?

— На днях мне должны прислать результаты первого исследования.

— Перезвоните мне, если сочтете, что есть что-то интересное, и пришлите счет, я его оплачу. До свидания, Айвори.

Профессор повесил трубку и еще немного постоял в кабине, размышляя, правильное ли решение он принял. Оплатил звонок, подойдя к стойке, и отправился обратно в музей.

Кейра постучала в дверь кабинета. Никто не отозвался, и она спустилась вниз, к информационной стойке, спросить, где профессор. Но ей ответили, что никто его не видел. Может, он зашел в кафе? Кейра оглядела садик во внутреннем дворе. Ее сестра, обедавшая в компании своего коллеги, поднялась и пошла ей навстречу.

— Могла бы позвонить, что придешь.

— Да, могла бы. Ты не видела Айвори? Никак его не найду.

— Я говорила с ним сегодня утром, но я ведь не слежу за ним с утра до ночи, да и музей для этого слишком велик. Тебя не было два дня, куда ты исчезла?

— Жанна, тебя ждет человек, с которым ты обедаешь. Может, ненадолго отложишь допрос?

— Я беспокоилась, вот и все.

— Ну посмотри, я в добром здравии, и тебе не о чем волноваться.

— Ты поужинаешь со мной сегодня?

— Пока не знаю, ведь сейчас только полдень.

— Куда ты так торопишься?

— Айвори написал мне эсэмэску, просил прийти к нему, но его нет на месте.

— Значит, он где-нибудь еще, я же тебе говорила, музей очень большой. Наверное, Айвори на другом этаже. У тебя к нему срочное дело?

— Кажется, твой приятель уже доедает твой десерт.

Жанна покосилась на своего коллегу, который терпеливо ждал ее, листая журнал.

Когда она обернулась, ее сестры уже и след простыл.

Кейра прошла по второму этажу, потом по третьему, затем, охваченная сомнениями, повернула назад и снова подошла к кабинету Айвори. Дверь была открыта, профессор восседал в своем кресле. Он поднял голову:

— А вот и вы. Как это мило, что вы пришли.

• Предыдущая
• 12/83
• Следующая