Странный свидетель - Кин Дей - Страница 16

• Предыдущая
• 16/29
• Следующая

В статье говорилось, что Мак-Крини и его люди потратили на допрос Джексона несколько часов, но им так и не удалось поколебать обвиняемого в его фантастической версии, согласно которой он молниеносно женился на прекрасной певичке, которую прежде и в глаза не видел. В свете следующих событий лейтенант не считает эту версию такой уж и неправдоподобной. Джексон назвал ему двух преступников, но в настоящий момент лейтенант не считает нужным называть их имена публично.

Джексон развернул газету в другом месте и уставился на заголовок: «Покушение на убийство». Он сразу воспрянул духом. Дело идет не об убийстве, а о покушении, значит, Тельма жива. У Флипа под носом, конечно, тоже есть газеты, и надо полагать, он понимает, что надо устранить Ольгу и Тельму.

Джексон решительно поднялся. Их везде подстерегала опасность.

— Ты поела?

Ольга аккуратно вытерла рот и руки салфеткой я взяла со стула зайчика.

— Знаешь что? Ты мне нравишься.

— Ты мне тоже нравишься. Я всегда мечтал о такой маленькой сестренке, как ты.

Он расплатился, купил несколько сигар и быстро направился по Кларк-стрит к большой черной машине, которую они оставили там накануне.

Джексон пытался мыслить логически. Если верить газетам, Монах заставил молодого администратора взвалить всю вину на Джексона. А правду относительно своего визита в отель, разумеется, утаил. И если Монах все еще сидит в камере, то скорее всего он не успел сообщить о черной машине, ведь его увезли на патрульной. И эта машина, возможно, еще не внесена в список угнанных. Полиция искала его, но имя Ольги им еще не было известно.

Он внимательно осмотрел машину. Вокруг нее все выглядело довольно безобидно. Наконец он решил, что она не опасней такси или другого средства передвижения.

Ольга полюбопытствовала:

— А куда мы теперь?

— К Тельме.

Становилось теплее. Видимо, весна решила недвусмысленно показать, что ее время пришло. С юга подул ветер, серые облака расползлись и появилось солнце.

Грязные снежные сугробы по обе стороны улицы начали оседать. В канавах зажурчала вода. На неубранных тротуарах снег превратился в грязное месиво.

«Может быть, это признак?» — подумал Джексон.

Ехал он медленно и аккуратно, соблюдая все правила уличного движения. Ему было приятно вновь очутиться в Чикаго. Этот город был похож на женщину: то жаркий, то холодный, то мрачный, то страстный, с часто меняющимся настроением, но тем не менее постоянно остающийся молодым, волнующим и прекрасным.

Он остановил машину в трех кварталах от большого, почти фантастического по своим размерам комплекса Хаунти-госпиталя. Какое-то время он неподвижно сидел в машине. Его рука лежала на рукоятке револьвера. Но к машине никто не приближался, никто не остановился позади него, не было слышно полицейской сирены. Судя по всему, за ними никто не следил.

Джексон вышел из машины и помог Ольге вылезти. Как и все дети, она сразу же пожелала влезть в снежную кучу. Она могла промочить ноги, и, кроме того, он очень спешил. Он обошел машину.

Джексон внимательно рассмотрел себя в ветровом стекле и нашел, что его шляпа и куртка годились для маскировки лучше, чем хороший тайник. Его пальто стоило когда-то двести долларов, а за куртку не дали бы и десяти. С обросшей физиономией и девочкой на руках он выглядел настоящим фермером Джимом Берроузом из Эймса, штат Иллинойс.

В больнице в комнате для посетителей толпились озабоченные родственники — мужчины и женщины. Всех их объединяло только одно: здесь страдал человек, которого они любили.

— Это и есть больница? — прошептала Ольга.

— Да, это и есть больница.

Теперь, когда он был у цели, он не знал толком, что предпринять. Джексон влился в поток посетителей.

— А Тельма тоже здесь? — тихо заплакала Ольга. — Значит, ей сделали больно?

Джексон похлопал ее по маленькой круглой попке.

— Не очень. Правда, сначала ей было немножко больно, вот поэтому она и не смогла сама к тебе прийти. Но она скоро поправится, и ты встретишься с сестричкой.

— Правда?

Она перестала плакать, и в ее детском голосе прозвучали гневные нотки.

— Кто ее обидел? Кто? — Поскольку он находился в нерешительности, Ольга добавила: — Наверное, это тот толстяк, который ругался с мужчиной с белыми волосами.

Джексон затаил дыхание. Он надеялся, что она произнесет что-нибудь еще, но вместо этого она заплакала, и ему пришлось успокаивать ее ласковыми словами и нежным поглаживанием. Держа ее на руках, он испытывал какое-то необъяснимое чувство. Теперь, когда он законный муж Тельмы, Ольга тоже его родственница и частица семьи.

Наконец Ольга успокоилась и решительно вытерла слезы.

— Наверняка это был он.

— Кто?

— Противный жирный толстяк. Это он сделал Тельме больно. Он и от меня что-то хотел, и, если бы мы не убежали, он бы и мне сделал больно.

Вместе с другими посетителями они с Ольгой шли по длинному крашеному коридору, совершенно не представляя, где им искать Тельму. По ходу они заглядывали во все палаты. В то же время он постоянно думал о последних словах девочки.

То, что Ольга появилась в клубе Вели неожиданно, он уже понял. Вероятно, это было поздно вечером, поскольку Тельма уже заканчивала свое выступление, да и швейцар не хотел впускать девочку. И вот в поисках Тельмы Ольга набрела на кабинет Флипа Эванса как раз в тот момент, когда между Флипом и седовласым господином разгорелся спор.

Со слов Ольги он понял, что у второго спорщика были седые волосы. Флип ранил его, а может быть, и вообще прикончил. Он сразу же понял, чем ему может грозить свидетельство маленькой девочки. Толстяк в панике пытался склонить Ольгу к молчанию, но только напугал ее. Она закричала, и на этот крик прибежала Тельма, после чего они вместе скрылись. С этого момента Тельма стала искать помощи на стороне. Она знала, что у Харта Джексона есть причины ненавидеть Флипа, и она решила найти повод встретиться с ним.

Разгневанная Ольга выдала еще одну важную фразу.

— Если бы у меня было большое ружье дяди Джона, которое стоит за кухонной дверью, я бы застрелила этого толстяка, так же как он того, другого.

Джексон не решился спросить, как звали того, другого. Ведь она могла случайно услышать его имя. Но Ольга дала слово ничего не рассказывать об этом. А затем его вдруг осенило. Ну, конечно же, это Филмер Пирс, который пропал несколько дней назад. У него были белые волосы и привычка вечно болтаться в клубе Вели. Еще до того как Джексон угодил в тюрьму, этот старый плейбой постоянно болтался там, приударяя за молоденькими девушками. Если Флип действительно убил Пирса, то легко можно было понять его беспокойство. Против миллионера Пирса не выстоит ни один владелец клуба, какое бы политическое влияние он не имел.

В коридоре стоял телефон-автомат. Джексон усадил Ольгу на скамейку, полистал телефонную книгу и, опустив монету, набрал номер АК-3-4300.

— «Сан-Таймс», — послышался голос в трубке.

— Соедините меня с редакцией местных новостей, — попросил Джексон и, когда в трубке раздался мужской голос, спросил: — Вы не могли бы мне сказать, нашли ли уже Филмера Пирса?

Человек на другом конце линии громко рассмеялся:

— О, он снова воскрес из мертвых!

— Вы… это точно знаете?

— Конечно. Мы сообщаем об этом в ближайшем выпуске и помещаем фото его очередной невесты. Сегодня утром Пирс позвонил из Флориды своему адвокату и попросил прекратить его поиски. Судя по всему, этот Дон-Жуан опять напоролся на какую-то багетную потаскушку. На этот раз ее зовут Элис Виллер. Она из клуба Вели. — Редактор вновь рассмеялся. — Адвокат сообщил, что старик был пьян до чертиков. К тому же он заявил, что внимание к его личности мешает ему проводить медовый месяц. Сколько у него их уже было? Восемь или девять?

• Предыдущая
• 16/29
• Следующая