Подумайте об этом - Кришнамурти Джидду - Страница 42

Вопрос: В чем разница между вами и мной?

Кришнамурти: Разве между нами существует какая-нибудь фундаментальная разница? Возможно, ваша кожа светлее, а я могу быть совсем темнокожим; вы можете быть очень умным и знать намного больше моего; или я могу жить в деревне, а вы можете путешествовать по всему миру, - и тому подобное. Очевидно, сущест- вуют различия в форме тела, в речи, в знании, в манерах, в традициях и культуре; но неважно, будем ли мы брахманами или не-брахманами, русскими, американцами, японцами, китайцами или кем угодно, разве между нами нет большого сходства? Все мы полны страха, а хотим безопасности, все хотим, чтобы нас любили, хотим есть, хотим быть счастливыми. Но, поймите, поверхностные различия разрушают наше осознание фун- даментального сходства между нами, как людьми. Понимание этого сходства и свобода от него вызывает вели- кую любовь, глубокую вдумчивость. К несчастью, большинство из нас захвачено поверхностными различия- ми расы, культуры, веры - и потому мы разделены ими. Верования представляют собой проклятия, они разде- ляют людей и создают антагонизм. Только выйдя за пределы всех верований, всякого сходства и различия, ум сможет стать свободным, чтобы найти то, что является истинным.

Вопрос: Почему учитель не дает мне курить?

Кришнамурти: Вероятно, он много раз говорил вам, что курить вредно, особенно для детей; но вы про- должаете курить, так как вам нравится вкус курения, и потому он мешает вам. Но что думаете вы ? Думаете ли вы, что нужно привыкнуть к курению или приобретать какую-нибудь другую привычку, будучи еще молодым?

 Если в вашем возрасте тело привыкает к курению, это означает, что вы уже стали рабом чего-то; а разве такая вещь не ужасна? Возможно, для пожилых людей куренье безвредно, хотя даже это чрезвычайно сомнительно.

 К сожалению, они находят извинения для своего рабства у различных привычек. Но вы еще молоды, юны, незрелы, вы еще растете, - и зачем же вам привыкать к чему-то, впадать в привычку, что только сделает вас нечувствительными? В тот момент, когда ум к чему-то привыкает, он начинает функционировать в установлен- ной колее - и потому становится тупым, теряет свою уязвимость, ту чувствительность, которая необходима, чтобы выяснить, что такое Бог, что такое жизнь, что такое красота, что такое любовь.

Вопрос: Зачем люди охотятся на тигров?

Кришнамурти: Потому что им хочется убивать ради возбуждения, доставляемого убийством. Все мы совершаем много бездумных поступков, например, обрываем крылья мухе, чтобы посмотреть, что из этого получится. Мы сплетничаем, мы говорим грубо о других; мы убиваем для еды; мы убиваем ради так называе- мого мира; мы убиваем во имя своей родины или для своих идей. Поэтому в нас существует значительная склонность к жестокости, не правда ли? Но если человеку удается понять эту склонность и устранить ее, тогда чрезвычайно занятно просто понаблюдать за проходящим тигром. Это однажды случилось с нами вечером в окрестностях Бомбея. Один приятель повез несколько человек в автомобиле в лес, чтобы посмотреть на тигра, которого кто-то видел неподалеку. Мы уже возвращались домой - и только что сделали поворот, как внезапно посередине дороги оказался тигр. Желто-черный, гибкий, с лоснящейся шерстью и длинным хвостом, он вы- глядел таким красивым, полным грации и мощи. Мы выключили фары; он, рыча, подошел к нам и прошел мимо автомобиля так близко, что почти коснулся его. Это было чудесное зрелище. Если человек может наблю- дать за таким зверем без ружья, это гораздо более интересно; и в таком зрелище заключена большая красота.

Вопрос: Почему мы обременены печалью?

Кришнамурти: Мы принимаем печаль, как неизбежную часть жизни, мы строим вокруг нее целую фило- софию; мы оправдываем печаль и утверждаем, что она необходима для того, чтобы найти Бога. Я же, наоборот, говорю, что печаль существует лишь из-за того, что люди жестоки друг к другу. Дело заключается также и в том, что мы не понимаем в жизни очень многих явлений, которые поэтому вызывают у нас печаль - это такие обстоятельства, как смерть, безработица, зрелище бедняков в их нищете. Все это нам непонятно, поэтому мы мучаемся; и чем более чувствителен человек, тем больше он страдает. Вместо того, чтобы понять эти явления, мы оправдываем печаль; вместо того, чтобы восставать против всей этой прогнившей системы и пробиться сквозь нее, мы просто приспосабливаемся к ней. Для того, чтобы стать свободными от печали, человек должен освободиться от желания наносить боль, а также от желания делать "добро" - такое добро, которое тоже явля- ется результатом нашей обусловленности.

 Человек в одеянии саньяси каждое утро появлялся в близлежащем саду и обрывал цветы с деревьев. У него были жадные глаза и руки, и он срывал каждый цветок, до которого мог дотянуться. Очевидно, потом он приносил их в дар какому-то мертвому изваянию, вещи, высеченной из камня. Цветы были красивыми и неж- ными созданиями; они только что открыли свои лепестки утреннему солнцу; а он срывал их без всякой осто- рожности, свирепо и безжалостно, лишая сад всего, что в нем было. Его божеству требовалось много цветов - множество живых созданий для мертвого каменного изваяния.

 На другой день я наблюдал за несколькими мальчиками, которые рвали цветы. Они не собирались прино- сить из в жертву какому-нибудь божеству; беседуя, они машинально срывали цветы и выбрасывали их. Вам никогда не случалось заметить, что и вы поступаете также? Интересно, зачем вы это делаете? Идя по дороге, вы срываете веточку, обрываете с нее листья и бросаете их прочь. Не обращали ли вы внимания на эти свои машинальные действия? То же самое делают и взрослые, выражая таким образом свою внутреннюю жесто- кость, это ужасающее непочтение к живым существам. Они говорят о непричинении зла, однако все, что они делают, наполнено разрушением.

 Вас можно понять, когда вы срываете один или два цветка, чтобы воткнуть их в волосы или с любовью преподнести кому-то; но почему вы вместо этого прямо набрасываетесь на цветы? Взрослые люди отврати- тельны в своем честолюбии; они устраивают взаимные побоища, называемые войнами, и разлагают друг дру- га деньгами. Есть особые, присущие только им отталкивающие формы действий; и вот, по-видимому, молодые люди здесь, как и во всем другом, идут по их следам.

 На днях я гулял с одним юношей, и нам на дороге попался камень. Когда я сбросил его в сторону, юноша спросил меня: "Зачем вы это сделали?" На что указывает подобный вопрос? Разве не на отсутствие вниматель- ности, уважения? Вы выказываете свое уважение из страха, не так ли? Вы быстро вскакиваете, когда в комнату входит старший ученик; но это не уважение, а страх; потому что если бы вы испытывали подлинное уважение, вы не уничтожали бы цветов, вы удаляли бы камни с дороги, вы ухаживали бы за деревьями и помогали работающим в саду. Но все мы, и молодые, и старые, лишены настоящего чувства внимательности. Почему?

 Не потому ли, что мы не знаем, что такое любовь?

 Понимаете ли вы, что такое любовь, простая любовь? Не комплексы половой любви, не любовь к Богу, а простая любовь - когда человек бывает нежным, по настоящему мягким во всем своем подходе к окружающе- му. Вы не всегда получаете эту любовь дома, ибо ваши родители слишком заняты; дома может не оказаться подлинной доброты, нежности, и поэтому вы приходите сюда с этой основой нечувствительности и ведете себя как и все прочие. Каким же образом человек должен вызвать появление в себе чувствительности? Дело не в том, чтобы вы имели какие-то правила, запрещающие срывать цветы; ибо когда вы просто стеснены правила- ми, существует страх. Но как должна проявится та чувствительность, которая заставляет вас быть бдительны- ми, чтобы не нанести вреда людям, животным, растениям?

 Интересно ли вам все это? К данному вопросу следует проявить интерес; ибо если вас не интересует вопрос о том, как быть чувствительным, вы с таким же успехом могли бы быть мертвы. Хотя они едят три раза в день, работают, производят на свет детей, разъезжают в автомобилях, носят дорогие одежды, - большинство людей все равно что мертвы.