Тьма, — и больше ничего - Кинг Стивен - Страница 44

• Предыдущая
• 44/94
• Следующая

— Да, Мануэль, верно.

— Будем куда-нибудь заезжать или поедем прямо домой? — Из всего им сказанного это, пожалуй, единственное, что можно было бы счесть намеком на то, что открылось его взору при свете вывески заведения «Подкрепись и катись», когда Тесс направлялась к лимузину.

В какой-то степени удачей можно было считать то, что она постоянно принимала противозачаточные таблетки, хотя за последние три года у нее никого не было… Однако сегодня с удачей было туго, и Тесс радовалась даже такой малости. Она не сомневалась, что Мануэль мог бы без труда проехать мимо какой-нибудь круглосуточной аптеки — их адреса, как правило, известны таксистам, но она с трудом могла представить, как входит туда и просит посткоитальный контрацептив. Ее лицо слишком явно говорило о том, зачем он ей нужен. Плюс, разумеется, проблема денег.

— Нет, Мануэль, прямо домой, пожалуйста.

Вскоре они выехали на Восемьдесят четвертое шоссе, где по причине пятницы было весьма оживленно. Стэг-роуд с заброшенным магазином остались позади. А впереди Тесс ждал дом. С системой безопасности и замками на всех дверях. И это радовало.

Все произошло именно так, как она и представляла: приезд, добавленные к оплате кредиткой чаевые, окаймленная цветами дорожка к дому (она попросила Мануэля посветить фарами и не уезжать, пока она не окажется в доме), мяуканье Фрицика, в то время как она, наклонив почтовый ящик, на ощупь снимала с крючка запасной ключ. И вот она уже внутри, под ногами вертится Фрицик, стремящийся к ней на руки, чтобы его приласкали и покормили. Тесс все это сделала, но только после того, как заперла входную дверь, а затем впервые за долгое время включила охранную сигнализацию. Лишь дождавшись огонька «АКТИВИРОВАНО» в крохотном зеленом глазке над кнопками управления, она стала понемногу приходить в себя. Заглянув на кухню, с удивлением обнаружила, что еще лишь четверть двенадцатого.

Пока Фрицик поедал свое лакомство, Тесс проверила двери — заднюю и боковую, ведущую в патио. Убедившись, что они закрыты, приступила к окнам. Сигнализация должна была среагировать, если бы что-то оказалось открыто, но Тесс полагалась только на себя. Удостоверившись, что все как надо, она направилась в прихожую, чтобы достать из кладовки коробку, лежавшую там на полке так долго, что на крышке образовался слой пыли.

Пять лет назад в северном Коннектикуте и южном Массачусетсе произошла череда краж со взломом. Разбойниками в основном оказывались наркоманы, подсевшие на так называемые восьмидесятки, именуемые их «поклонниками» в Новой Англии «Оксиконтин».[43] Населению рекомендовалось быть бдительным и принять «разумные меры предосторожности». Тесс не являлась ярой сторонницей или противницей огнестрельного оружия, да и угроза ночного проникновения в то время не сильно ее беспокоила. Однако под «разумными мерами предосторожности» оружие подразумевалось весьма недвусмысленно; к тому же ей хотелось побольше узнать о средствах защиты для своей следующей книжки из серии «Уиллоу-Гроув», а возникшая опасность кражи со взломом оказалась как нельзя более кстати.

Тесс отправилась в Хартфорд, в оружейный магазин, лучший по отзывам в Интернете, и продавец порекомендовал ей «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра, который он назвал «лимоновыжималкой». Она и купила-то его из-за того, что ей понравилось слово. Продавец посоветовал ей и хорошее стрельбище на окраине Стоук-Виллиджа. Тесс добросовестно отправилась туда по окончании сорокавосьмичасового периода ожидания, когда пистолет оказался в полном ее распоряжении. За какую-то неделю ей удалось расстрелять около четырехсот патронов. Поначалу стрельба ее будоражила, однако тренировки быстро наскучили. С тех пор пистолет покоился в коробке вместе с пятьюдесятью патронами и соответствующим разрешением.

Заряжая его теперь, она чувствовала себя лучше — увереннее — с каждым отправленным в магазин патроном. Тесс положила пистолет на кухонный стол и проверила автоответчик. Там оказалось лишь одно сообщение. Оно было от соседки Пэтси Макклейн: «Заметила, что у тебя вечером не горел свет. Решила, что ты могла остаться на ночь в Чикопи. Или все-таки поехала в Бостон? Ладно, я брала ключ за почтовым ящиком, чтобы покормить Фрицика. Да, а почту положила тебе на столик — там одна реклама. Позвони завтра до работы, если вернешься. Просто хочу знать, что все в порядке».

— Эй, Фриц, — сказала Тесс, наклоняясь погладить кота, — похоже, ты получил сегодня двойную порцию. Ну ты и хитер…

У нее в глазах потемнело и, не успей она ухватиться за кухонный стол, точно растянулась бы на покрытом линолеумом полу. От неожиданности она слабо охнула — голос прозвучал словно из небытия. Поведя ушками назад, Фрицик на всякий случай покосился в ее сторону, словно определяя, не упадет ли она (и если да, то не на него ли), и вновь сосредоточился на своем втором ужине.

Опираясь на всякий случай о стол, Тесс медленно выпрямилась и открыла холодильник. Салата с тунцом там не нашлось, зато был творожок с клубничным джемом. Она с жадностью набросилась на него, выскребая ложкой из пластиковой посудинки все до последней капли — прохладный и нежный творожок успокоил ее саднящее горло. Она вряд ли смогла бы есть что-то другое, даже тунца в консервах.

Яблочный сок она попила прямо из бутылки, затем поплелась в ванную. Пистолет она прихватила с собой, сжимая пальцы вокруг предохранительной скобы спускового крючка, как учили.

На полке над раковиной стояло овальное увеличительное зеркало — рождественский подарок брата из Нью-Мексико. Над ним золотистыми буквами значилось: «ХОРОШУШКА». Прежняя Тесс пользовалась им, когда выщипывала брови и подправляла макияж. Нынешняя внимательно рассмотрела глаза. Они были, разумеется, воспалены, но зрачки казались одинаковыми. Выключив в ванной свет, она досчитала до двадцати, опять включила свет и последила за реакцией зрачков. Все вновь оказалось в норме. Похоже, обошлось без черепных трещин. Может, только небольшое сотрясение, легкое… правда…

Я что — специалист? Я получила «бакалавра искусств» в Коннектикутском университете, имею ученую степень в области изучения пожилых детективов-любительниц, обменивающихся на протяжении четверти каждой книги рецептами, которые я таскаю из Интернета, а потом слегка изменяю, чтобы меня не обвинили в плагиате. Да, я могу ночью впасть в кому или умереть от кровоизлияния в мозг. А Пэтси обнаружит меня, лишь когда в следующий раз придет кормить кота. Тебе надо к врачу, Тесса Джин. И ты сама это прекрасно знаешь.

Но она прекрасно знала и то, что если пойти к врачу, ее несчастье может стать достоянием общественности. Врачи гарантировали конфиденциальность — это являлось частью данной ими клятвы, и некая абстрактная дама, работающая юристом, уборщицей или агентом по продаже недвижимости, вероятно, могла бы на это рассчитывать. И возможно, очень даже возможно, на это могла бы рассчитывать и Тесс — всякое бывает. Однако посмотрите-ка, в кого превратилась актриса Фарра Фосетт, стоило раскрыть рот кому-то из медперсонала, — стала героиней бульварной прессы. Тесс самолично слышала о психиатрических злоключениях некоего писателя, который одно время был широко известен своими рассказиками пикантного свойства. Самые смачные подробности не более двух месяцев назад ей за обедом рассказала ее литагент… и Тесс все выслушала.

Более того, думала она, глядя на свое вызывающее жалость отражение в увеличенном варианте, я при первой же возможности растрепала это еще кому-то.

Даже если медперсонал во главе с доктором и не разболтают о том, что автор дамских детективов была избита, изнасилована и ограблена по дороге домой после своего публичного выступления, как насчет других пациентов, которые могут увидеть ее в приемной врача? Кое-кто наверняка догадается, что она не просто «некая женщина с расквашенным носом, которую явно избили», а писательница из Стоук-Виллиджа — та самая авторша книг о пожилых детективах-любительницах, про которых год-два назад по каналу «Лайфтайм» крутили фильм: «Боже мой, видели бы вы ее!»

• Предыдущая
• 44/94
• Следующая