Безнадега - Кинг Стивен - Страница 57

• Предыдущая
• 57/119
• Следующая

Учитывая, что им пришлось повидать и пережить за последние девяносто минут, говорить ничего такого он и не собирался. Если она чокнулась, так они два сапога пара. Но…

— Ты просила меня не прикасаться к ней. — Стив все еще пытался говорить, но чувствовал, что его мозги заливает какая-то вязкая масса. — Ты сказала, что почувствовала…

Что же она тогда сказала?

Приятно. Вот что. «Прикоснись к ней, Стив. Это так приятно».

Нет. Не то.

— Ты сказала, что это мерзко.

Синтия улыбнулась. В зеленоватой подсветке приборного щитка улыбка вышла жестокой.

— Ты хочешь пощупать что-то мерзкое? Так пощупай.

Она взяла его руку и положила между своих ног, дважды крутанула бедрами. Пальцы Стива сжались, похоже, он причинил Синтии боль, но ее улыбка никуда не делась. Пожалуй, стала шире.

Чем же мы занимаемся? И почему, скажите на милость, мы занялись этим именно сейчас?

Стив услышал голос, но голос этот едва долетал до него, словно крик «Горим!» в зале, где визжат люди и гремит музыка. Через джинсы он чувствовал близость ее «киски».

Невероятным усилием воли Стив постарался обрести контроль над собой, попытался заглушить атомный реактор до того, как расплавятся защитные стержни. И это ему удалось, удалось представить себе лицо Синтии, написанное на нем любопытство в тот самый момент, когда она смотрела на него через открытую дверь со стороны пассажирского сиденья. Ее синие глаза внимательно изучали его, она решала, не из тех ли он людей, которые могут что-нибудь у нее откусить. К примеру, ухо. «Вы хороший человек?» спросила она. А он ответил: «Да, полагаю, что да». И вот этот хороший человек привез ее в город мертвых, положил руку на ее интимное местечко и теперь думает, что хотел бы оттрахать ее, оттрахать, одновременно причиняя боль, провести некий эксперимент, добиться сочетания наслаждения и боли, сладкого и соленого. Потому что именно так это делается в логове волка, именно так это делается в доме скорпиона, именно это считается в Безнадеге любовью.

Ты хороший человек? Не какой-нибудь маньяк-убийца? Ты хороший, ты хороший, ты хороший человек?

Стив убрал руку, его тело сотрясала дрожь. Повернулся к окну, мимо которого, словно снег, летел песок. Он чувствовал, что пот выступил у него на груди, под мышками, на лбу. Ему стало чуть лучше, но он скорее напоминал больного, к которому вернулось сознание между периодами забытья. И теперь он не мог забыть того, что думал о каменном волке. Ему мерещилась неестественно повернутая голова и вылезающие из орбит глаза. Образ этот прочно застрял в его голове.

— Что с нами? — простонала Синтия. — Господи, Стив, я не хотела этого делать. Что с нами?

— Не знаю, — прохрипел он, — но кое-что могу сказать. Мы лишь прикоснулись к тому, что произошло в этом городе, и мне это совсем не нравится. Я не могу выкинуть из головы эту гребаную каменюку.

Ему наконец-то достало смелости взглянуть на Синтию. Она прижалась к дверце, словно испуганная девочка-подросток на первом свидании, когда обжимания зашли слишком далеко. Вроде бы она успокоилась, но щеки рдели румянцем, а ребром ладони она вытирала слезы.

— Я тоже, — всхлипнула Синтия. — Я помню, как однажды мне в глаз попал кусочек стекла. Вот и сейчас такое же чувство. Я непрерывно думаю о том, что хотела бы взять этот камень и потереть им мою… ты знаешь. Только это вроде бы и не мысли. Совсем не мысли.

— Я знаю. — Стив уже жалел, что она упомянула об этом. Потому что теперь эта идея возникла и у него в голове. Он увидел себя прижимающим эту уродливую вещицу, уродливую, но могущественную, в своему вздыбленному пенису. А потом — себя с Синтией, яростно трахающихся на полу, под висящими на крюках трупами, с этим серым куском камня, в который они вцепились зубами.

Стив прогнал эти образы прочь… хотя он не знал, как долго сможет не подпускать их к себе. Он вновь посмотрел на Синтию, попытался улыбнуться.

— Не зови меня булочкой. Не зови меня булочкой, а я не буду звать тебя тортом.

Она шумно выдохнула и выдавила из себя нервный смешок.

— Да, лучше так. Думаю, я потихоньку прихожу в себя.

Он осторожно кивнул. Похоже на то. Член-то у него по-прежнему стоял, стоял как надо. Стиву, конечно, хотелось «стравить пар», но хоть мысли его стали своими. Если он сумеет еще какое-то время не зацикливаться на каменной скульптурке, все вообще придет в норму. Но какими же ужасными были те несколько секунд. Самыми ужасными в его жизни. В эти секунды он узнал, какие чувства обуревают сексуальных маньяков. Он бы мог убить Синтию. И, наверное, убил бы, если бы не убрал руку, не разорвал физический контакт. А может, предположил Стив, она убила бы его. Секс и убийство каким-то образом поменялись местами в этом отвратительном маленьком городишке. Да только секс здесь ни при чем, абсолютно ни при чем. Теперь Стив вспомнил, как мигнули огни и вновь включилось радио, когда она дотронулась до каменного волка.

— Не секс, — вырвалось у него. — И не убийство. Сила.

— Что?

— Ничего. Поедем обратно в центр города. А потом к шахте.

— К этому большому валу на юге?

Стив кивнул.

— Там открытый карьер. И должна быть хотя бы одна объездная дорога, выводящая на шоссе 50. Мы ее найдем, и уедем по ней. Я даже рад, что эта дорога оказалась блокированной. Не хотелось бы вновь проезжать мимо того ангара и…

Синтия наклонилась и схватила его за руку. Стив проследил за ее взглядом и увидел, как фары выхватили из песчаной пелены что-то движущееся. Сначала ему показалось, что это призрак, дух какого-то индейца, убитого добрую сотню лет тому назад. Но потом Стив разглядел, что перед ним волк, большой, с немецкую овчарку, только более поджарый. Его глаза горели красным в лучах фар. За ним, как почетный эскорт, следовали две колонны степных скорпионов с хвостами, топорщившимися над спинами. С флангов скорпионов охраняли по два койота. Все зверье вроде бы нервно скалилось.

— Волк что-то несет, — пискнула Синтия.

— Ты сошла с ума. — Но волк приблизился, и Стив понял, что с головой у Синтии все в порядке.

Волк остановился футах в двадцати от грузовика, наклонил голову и выронил на асфальт то, что держал в пасти. Внимательно посмотрел на свой груз, потом отступил на три шага. Сел и часто-часто задышал.

На асфальте, у въезда на автостоянку придорожного кафе, осталась лежать та самая каменная скульптурка с вывернутой головой и выпученными глазами. Ярость, неистовство, секс, могущество — все это она словно проецировала на кабину грузовика направленным лучом, будучи источником особого силового поля.

Вернулся образ трахающейся Синтии. Стив видел, как его член, словно раскаленный меч, погружается в нее, вот они оба лицом к лицу, их губы разошлись в зверином оскале, они ухватили каменного волка зубами.

— Мне ее взять? — спросила Синтия голосом сомнамбулы.

— Ты шутишь? — ответил он. Это был его голос с техасским акцентом, но слова уже не его. Слова из радио в его голове, того радио, что включила эта чертова каменюка, лежащая в пыли.

Глаза каменного волка впивались в него.

— Тогда что?

Он посмотрел на нее и улыбнулся.

— Мы возьмем ее вместе. — Его охватили ужас и восторг. — Не возражаешь?

В мозгу Стива пронесся ураган образов. Что он с ней сделает, что она с ним сделает, что они сделают с тем, кто попытается встать у них на пути.

Синтия улыбнулась в ответ. Губы разошлись, на глазах и зубах заиграли отблески зеленой подсветки щитка. Она высунула язык, точно так же, как язык-змея высовывался из каменной пасти. Стив тоже показал ей язык и схватился за ручку дверцы. Сейчас они вместе побегут к скульптурке, потом потрахаются среди скорпионов, зажав ее между собой в зубах, а дальнейшее уже не имеет значения.

Потому что тогда они окончательно уйдут из реального мира.

Джонни вышел из клуба и протянул бутылку «Джима Бима» Биллингсли, который смотрел на нее с изумлением человека, только что узнавшего, что он выиграл в лотерею.

• Предыдущая
• 57/119
• Следующая