Худеющий - Кинг Стивен - Страница 12

• Предыдущая
• 12/60
• Следующая

Появился Майкл Хаустон, он кое-как передвигался, напоминая огородное пугало на тонких ногах с крупными суставами, на его почти бесплотном остове свободно болтался костюм. В костлявых пальцах он держал сосуд с кокаином. «Попробуй! — завизжал он Халлеку голосом крысы, угодившей в капкан, — предсмертный крик животного. — Попробуй! Он ускорит твой метаболизм, Билли-бой! Попробуй! Попро…»

С растущим ужасом Халлек понял, что рука, протягивающая ему сосуд, вовсе не рука как таковая, а кости. Человек был ходящим и говорящим скелетом.

Он повернулся, чтобы бежать, но, как это бывает в кошмарах, не мог сдвинуться с места. Хотя Билли находился на тротуаре главной улицы, ему казалось, что он пытается бежать в глубокой и густой липкой грязи. В любой момент скелет — Майкл Хаустон настигнет его и… и коснется его плеча. А может быть, костяшки пальцев вцепятся ему в глотку.

«Попробуй! Попробуй! Попробуй!» — визжал крысиный пронзительный голос Хаустона. Визг этот приближался. Халлек знал, что, если обернется, это видение будет совсем рядом, вплотную к нему, глазные яблоки будут устремлены кошмарным взглядом из пустых глазниц на него, голые челюсти будут щелкать и раскрываться.

Он увидел Ярда Стивенса, выходящего из салона «Выше голову!», его халат развевался вокруг несуществующего более живота. Ярд каркал, как ворона, а когда обернулся к Халлеку, оказалось, что это вовсе и не Ярд, а Рональд Рейган. «Где мое остальное? — заорал он. — Где мое остальное?! ГДЕ МОЕ ОСТАЛЬНОЕ?!!!»

«Худеющий», — шептал теперь Майкл Хаустон в самое ухо Халлека, и теперь случилось то, чего он так опасался: костлявые пальцы скелета коснулись его, вцепились в рукав, и Халлеку показалось, что он сходит с ума от этого прикосновения. «Худеющий, совсем исхудал… Это была его жена, Билли-бой, его жена… А тебе — кранты. Совсем дело дрянь…»

Билли проснулся, сильно вздрогнув, тяжело дыша. Приложил ладонь ко рту. Хейди мирно спала рядом с ним, плотно укрывшись покрывалом. Весенний ветер шумел за окном в кронах молодой листвы.

Халлек бросил испуганный взгляд на спальню, чтобы убедиться, что Майкл Хаустон или его версия в виде скелета не присутствует в комнате. Нет, это была его обычная спальня, где ему знаком каждый уголок. Кошмар начал размываться в памяти… и все же какая-то его остаточная часть заставила Билли придвинуться ближе к Хейди. Прикасаться к ней он не стал — она спала всегда очень чутко, — зато оказался в зоне ее тепла и стащил на себя небольшую часть ее покрывала.

Всего лишь сон.

«Худеющий», упрямо повторил в сознании голос.

Потом он снова уснул.

Утром после кошмарного сна весы в ванной показали 215, и Халлек ощутил надежду. Только два фунта. Кокаин или нет, но Хаустон оказался прав: процесс начал замедляться. Посвистывая, он спустился вниз и съел яичницу из трех яиц и полдюжины сосисок из гирлянды.

По пути к станции электрички он смутно припомнил ночной кошмар. Но, скорее, это было не воспоминанием, а странным чувством, «дежа вю». Проезжая мимо «Выше голову!», салона, зажатого между «Отличным мясом» Фрэнка и магазином «Игрушки-радость», выглянул в окно машины и в какой-то миг ожидал увидеть несколько шатающихся, спотыкающихся скелетов, словно каким-то образом благополучный Фэйрвью превратился в Биафру. Но люди на улице выглядели прекрасно, просто превосходно. Ярд Стивенс во плоти помахал ему рукой, и Халлек жестом ответил на приветствие. Подумал: «Твой метаболизм предупреждает тебя — бросай курить, Ярд». Мысль вызвала легкую улыбку. К тому времени, как электричка прибыла на Большую Центральную, последние фрагменты страшного сна были забыты.

Успокоившись на счет потери веса, Халлек в следующие четыре дня на весы не становился вовсе и даже особенно их не вспоминал. И вдруг он чуть не угодил в постыдную ситуацию во время очередного судебного разбирательства перед лицом судьи Хилмера Бойтона, у которого юмора было не больше, чем у сухопутной черепахи. Ситуация получилась дурацкая — такие видишь в плохих снах в старшем школьном возрасте.

Халлек поднялся, чтобы заявить протест, и вдруг его брюки поползли вниз.

Собственно, он даже не встал, а только начал подниматься, когда обнаружил, что штаны стали соскальзывать с бедер, ягодиц прямо к коленям. Он торопливо сел на место. А наступил как раз тот момент, когда его протест был бы весьма объективен, и тот факт, что он вдруг сел на место, вызвал некоторое недоумение. Щеки его залила краска стыда.

— Это ваше возражение, мистер Халлек, или газовая атака?

Правда, только немногие из присутствующих слегка засмеялись.

— Ничего, ваша честь, — пробормотал Халлек. — Я… я передумал.

Бойтон хмыкнул. Процесс продолжался, а Халлека прошиб пот: он не представлял, как ему теперь подняться.

Десять минут спустя судья объявил перерыв. Халлек остался сидеть на своем месте, делая вид, что изучает бумаги. Когда комната почти опустела, он поднялся, держа руки в карманах брюк, надеясь, что выглядит достаточно естественно. Разумеется, он просто-напросто поддерживал штаны от сползания вниз.

Запершись в туалете, Билли снял пиджак, повесил его на крюк и осмотрел брюки. Потом снял пояс, и штаны с застегнутой молнией сползли к ступням, только звякнула мелочь в кармане. Он присел на унитаз, поднял перед собой ремень и осмотрел его, как древний свиток. Линда подарила его два года назад в День Отца, теперь он рассматривал его, ощущая, как учащенно от страха забилось сердце.

Дочь купила ему ремень, который оказался немного маловат. Халлек вспомнил, как подумал о простительном оптимизме Линды. Во всяком случае, он застегивал его на вторую дырочку, и это было в самый раз. Только потом, когда бросил курить, стало трудновато его застегивать, даже используя первую дырочку.

После того, как бросил курить… но до того, как сбил цыганку.

Теперь в ремне использовались другие дырки — за четвертой — пятая и, наконец, шестая.

С растущим страхом Халлек осматривал ремень, который куда более лаконично и правдиво все рассказал, чем это сделал доктор Майкл Хаустон. Потеря веса продолжалась, возрос темп, а вовсе не затормозился. Вот и дошел до последней дырки в ремне фирмы «Ник», который всего пару месяцев назад решил тихо-мирно спрятать и купить другой — подлиннее. Теперь нужная была седьмая дырка, а ее не было.

Посмотрел на часы: пора было возвращаться в зал. Но кое-что стало куда важнее, нежели проблема судьи Бойтона, — оспаривать или нет какое-то завещание.

Халлек прислушался. В мужском туалете больше никого не было. Приподняв штаны и придерживая их, он вышел из кабины. Остановившись перед зеркалом, он позволил им вновь свалиться. Задрал рубашку, чтобы лучше осмотреть живот.

Невольно ахнул, и тут же горло сдавил спазм, — только и всего, но вполне достаточно. Брюхо исчезло. Был нормальный живот. Штаны лежали на полу, рубашка задрана из-под расстегнутого жилета — поза комичная, но факты были на лицо. Реальные факты, как обычно, можно истолковывать и обсуждать — в юридических делах к этому быстро привыкаешь, — но сравнение, которое пришло в голову, было неопровержимым. Он выглядел, как юнец, напяливший на себя одежды отца. Халлек стоял перед зеркалом напротив ряда умывальных раковин и истерично думал: «Маскарад! Детская игра. Осталось только усики себе подрисовать».

В глотке рождался хохот от зрелища упавших порток, из которых торчали его волосатые ноги в черных нейлоновых носках. В этот момент он внезапно и просто поверил… во все. Цыган проклял его, и никакое это не раковое заболевание. Рак был бы куда милосерднее и быстрее. Здесь нечто иное, и познание этого только начиналось.

Голос кондуктора закричал в его голове: «Следующая станция — „Пропажа аппетита на нервной почве!“ „Анорексия невроза“! Приготовьтесь к выходу заранее!»

Хохот, похожий на вопль, или вопль, похожий на хохот, рвался наружу. Да какая разница?!

• Предыдущая
• 12/60
• Следующая