Кундуз-Гардез. Бригада уходит в горы - Бикбаев Равиль Нагимович - Страница 1

• 1/58
• Следующая

Во всем «виноват» командир седьмой Десантно-штурмовой роты 56 Отдельной Десантно-штурмовой бригады старший лейтенант (ныне полковник) Тумаха Александр Степанович. Взял и опубликовал на своей странице выписку из боевого формуляра в/ч 44 585. А я то предполагал, что всё, больше я про Афганистан писать не буду. А тут прочитал и как взорвалась память. Да это же мы! Читаю формуляр и отмечаю: «Вот тут я был, а еще и тут, и вот там наша рота и наш батальон участвовали» Стал первую редакцию этой повести сначала по хронологии править, а память как закричит: «а вот об этом забыл упомянуть, а вот об этом надо рассказать. Ну что же ты? давай пиши!» Стал добавлять, исправлять вот и получилось…

Только сразу хочу оговориться, хотя приведенные здесь данные об операциях взяты из документа, но это не документальная повесть. Плохое или как-то иначе, но это все же художественное произведение со всеми его недостатками и достоинствами.

И еще… это была война, и мы все на ней были далеко не ангелами и совсем не образцовыми героями. Осталось только добавить, что этот рассказ не исповедь и мне не нужно отпущение грехов.

Жизнь парней как на две части делилась: до армии; после армии. Самые практичные послушные и умные мальчики поступали в институты с военными кафедрами. Для них долг Родине это сорок пять суток учебных сборов и присвоение звание лейтенанта запаса. Разгильдяи, двоечники и троечники, разбавленные романтиками, проще сказать настоящие балбесы и оболтусы шли служить в армию на два, а во флот на три года. Лично я был сразу романтично настроенным разгильдяем, троечником, настоящим оболтусом, вдобавок закончившим курсы парашютистов.

— Сыночек миленький! Я прошу тебя, не иди добровольцем в Афганистан, пожалей меня! — просила меня мама провожая на службу.

Шла весна 1980 года, и меня призвали в армию. Сейчас став отцом, я ее тревогу и страх прекрасно понимаю, но тогда…

Тогда в 1980 году Советские войска уже вошли в Афганистан, а по стране гадюками поползли слухи об эшелонах с цинковыми гробами.

Тогда в 1980 году 56 Отдельная Десантно-штурмовая бригада уже полным котелком хлебала солдатское горюшко в Кундузе.

Тогда весной восьмидесятого года обещая своей расстроенной плачущей маме, что я не попаду в Афган, я не знал, что 56 ОДШБ станет моей — солдатской судьбой, и пожизненным воспоминаем.

Я обещал маме, что не пойду добровольцем, и сдержал свое слово. Вот только судьбе и войне плевать, на те обещания, что дают матерям их сыновья.

Литовская Советская Социалистическая республика, в ВДВ ее переименовали в: «страну дождей, блядей и голубых беретов», в этой чудной стране дислоцировались две десантные дивизии, одна строевая «Каунасская», а вот вторая… «Для всех людей Бог создал рай! Для нас учебку Гайджунай!» — такая вот была в то время полная бравады и удали поговорка среди советской десантуры. Гайджунайская учебная дивизия Воздушно-десантных войск, кузница младшего командного состава для ВДВ. Вот туда то я и попал в начале своей службы. Первое отделение первого взвода, первой роты, первого батальона 301 учебного парашютно-десантного полка — в/ч 42 227. Курсантов учебки на жаргоне того времени звали просто — курки. Из нас предполагалось готовить командиров отделений для десантно-штурмовых бригад. Трети выпускников предстояло отбыть в Афган, и нас к этому готовили. Да, под такую мать! Так готовили, что лично мне потом служба в Афгане, отдыхом показалась.

Если театр начинается с вешалки, то служба в армии начинается с пиз…лей. Ну а для меня служба в десанте началась с того, что я вдоволь напился пива.

— Ей курок! — окликнул меня рослый сержант, когда я с интересом оглядывал казарменное помещение роты, куда нас привели после распределения, добродушно улыбнувшись он предложил:

— Пивка хочешь?

— Не откажусь! — не подозревая подвоха, сияя ответной улыбкой согласился я.

Вот оно боевое братство десантников! Вот она настоящая служба, размечтался я. Все в точь в точь как в книжках написано. И тут же получил сокрушительный удар по почкам, и по романтизму.

— Удар по почкам заменяет кружку пива, — все еще улыбаясь пояснил мне командир отделения.

— За что?! — возмущенно закричал я. Было не столько больно, как обидно.

— За знакомство, — получил лаконичный и исчерпывающий ответ, — Еще хочешь?

Конечно я захотел, парень то был, что называется «борзый», кинулся в драку, хлебнул «пивка» вволю, да два наряда вне очереди.

Ну здравствуй первая учебная рота триста первого полка. Будем знакомы тумбочка дневального по роте. Приветствую вас засраные, но обязанные сиять чистотой солдатские сортиры и самое любимое просто легендарное очко армейского унитаза, «очко номер восемь». Ох и часто же мне с вами придется встречаться.

Трудная, но почетная, исполненная сурового романтизма служба в десанте. Строгие, но справедливые командиры, верные друзья рядом. Прыжки с парашютом, рукопашный бой, стрельба, тактика, рельефная мускулатура, гордый взгляд, голубой берет, и восхищенные взгляды благодарных соотечественниц.

Как бы не так! Или по военному «х…й вам в зубы!», ничего общего с этой пропагандисткой ерундой армия не имеет.

— Выше ногу! Шире шаг. Я сказал выше… — заливистая матерная ругань, — носочек тяни под такую… разэтакий! Я тебе… наизнанку выверну. Как подходишь…? Раздолбай! Еще раз! — командует на строевом плацу сержант.

• 1/58
• Следующая