Последнее прости - Михайлова Евгения - Страница 8

• Предыдущая
• 8/50
• Следующая

Этот тип уже ошивался у них в доме, людей спрашивал о чем-то, Стас видел. Ищейка какая-то. Стасу он страшно не понравился. Он демонстративно сел к Сергею спиной, придвинув стул к столу следователя Земцова. Слава улыбнулся.

–?Сами рассказывать начнете или вопросы лучше задавать?

–?Про что это я рассказывать должен?

–?Понятно. Будем детский сад изображать. Придется вам помочь. Итак, Станислав Калинин, мы расследуем дело о насильственной смерти вашей матери. Вы в курсе. Что-нибудь сами хотели бы сообщить об обстоятельствах?

–?Я не знаю никаких обстоятельств.

–?Не очень хороший ответ. Кто, кроме вас и вашего отца, может знать обстоятельства, предшествовавшие смерти Людмилы? По-моему, вы заинтересованы в том, чтобы помочь нам разобраться.

–?Лучше спрашивайте. Я вообще не знаю, про что говорить.

–?Хорошо. Вы делали уколы маме?

–?Нет.

–?Конечно, делал, – произнес Сергей со своего дивана. – Соседка сказала, что он ей жаловался на отца. Поручает ему уколы делать, а у него плохо получается.

–?А че у меня должно получаться, – гневно повернулся к нему Стас. – Я санитар или кто? Там кости одни, куда колоть.

–?Понятно, – спокойно сказал Слава. – Уколы вы делали, но у вас это не очень хорошо получалось. Есть предположения по поводу того, кто мог ввести вашей матери смертельную дозу лекарства?

–?Откуда у меня предположения….

–?Любили маму?

–?Как все, – пожал плечами Стас.

Сергей встал с дивана и подошел к столу.

–?Послушай меня, старик. У нас не очень много времени, чтобы говорить с тобой ни о чем. Это, во-первых. Во-вторых. Все относятся к своим матерям по-разному: кто-то любит, кто-то – нет, кто-то вообще убить готов. В-третьих, давай-ка переходить от общих вопросов к конкретным. Лично ты жалел свою мать, хотел, чтобы она выздоровела, пытался ее страдания облегчить? Или – слушай меня внимательно – она тебя раздражала, мешала, ее болезнь сказывалась, к примеру, на твоей личной жизни?

–?А че он… – Стас посмотрел на Славу.

–?Это следователь, который работает по нашему делу. Отвечай ему, – невозмутимо сказал тот.

–?Ну, жалел, конечно. Ну, не то что раздражала. Кому понравятся все эти лекарства, пеленки, горшки? Че тут такого?

–?Ничего особенного, – пожал плечами Сергей. – Когда все живы. Говорят, девушка у тебя есть?

–?О! Валентина Петровна из тридцать пятой доложила. Ну, есть. А че, нельзя?

–?Странный ты все-таки. Ты после каждого ответа свой риторический вопрос будешь задавать?

–?Че задавать?

–?Проехали. Жениться хочешь?

–?Какая женитьба? Говорю ж, больничка у нас, а не дом. Уколы, лекарства, пеленки, горшки…

–?Ну, вот все это и кончилось. Теперь хочешь?

–?Не знаю. Ну, чтоб сильно спешил, так нет…

–?А девушка хочет замуж за тебя выйти?

–?Я у нее не спрашивал.

–?Последний вопрос, – вмешался Слава. – Отец когда-нибудь говорил, что мать мучается, к примеру, что жить не хочет инвалидом тяжелым, устала?

–?Батя… Не-а. Ничего такого. Говорил, что она сказать не может, но ей все про меня интересно. Чтоб я типа ей рассказывал. Будто ей с нами хорошо. Это он точно говорил.

–?Спасибо, Стас. Вы свободны.

–?Ну, что? – спросил Слава у Сергея, когда за Стасом закрылась дверь. – Что твой частный нюх говорит про этого парнишку? Мог он матери того, конец ускорить?

–?Однозначно. Отец хоть и военный, но мужик сложный. Парень проще армейского сапога. Хоть и программист.

–?Странные у тебя классификации.

–?Не обращай внимания. Это авторский метод. Мама ему мешала. Жениться надо, как любому недорослю. Ну а с этими горшками он меня просто достал. Знаешь, как такая, мягко говоря, деталь может простейшие мозги перевернуть.

–?Я думал всегда, что простейшими бывают только глисты. Но мысль твоя, как и аналогия, понятна. Ставим плюсик. Подозреваемый.

Ирина мчалась на своем послушном джипе, краем глаза отмечая людей, которые ловили машину у дороги. Девушка в легкой синтетической курточке поверх вечернего платья – в клуб она собралась, – пара с маленьким ребенком, женщина с огромным чемоданом на колесиках, там и сям люди – группами и поодиночке – с клетчатыми, набитыми тряпьем сумками. Всем кажется, что у них есть дела, а все дела сводятся к тому, что людям нужны деньги. Вот и Ирина выехала заработать, пролетает мимо клиентов с кошельками, а останавливаться ей не хочется. Видеть близко никого она не желает, прекращать движение невозможно: сразу душа заноет, а мысль о том, чтобы вернуться домой, просто пугает. И все же она чуть сбавила скорость. Центр. Можно встретить интересного человека. Ну, хотя бы этого. Высокий, чуть сутулый, в очках, где-то около сорока, черная кожаная куртка, джинсы и «профессорский» портфель. Недалеко МГУ. Наверняка преподаватель. Она остановилась.

–?Садитесь.

–?Да? – почему-то удивился очкарик. – Вам удобно в мою сторону?

–?Мне удобно заниматься частным извозом. Садитесь и говорите, где ваша сторона.

–?Да, конечно. Извините.

Он сел рядом с ней, стал суетливо пристегиваться, роняя портфель, поднимая его, цепляя ее. Ирина спокойно взяла портфель из его рук и перебросила на заднее сиденье.

–?Так ничего? Вы спокойно с ним расстанетесь на время?

–?Конечно. Спасибо. Я расстанусь.

–?Куда едем?

–?Домой. То есть на Остоженку.

–?Поехали домой. – Ирина прямо взглянула на своего спутника: высокий лоб под светлыми волосами, беспомощные, близорукие глаза за большими очками, тонкие, почти женские черты лица. Вечный отличник. Маменькин сынок. – Дома мама ждет или жена? Или обе?

Он смущенно взглянул на Ирину.

–?Никто не ждет. Мама умерла два года назад. Жены нет.

–?Понятно. Выбрал науку.

–?Ну, так получилось.

–?Слушай, как тебя зовут? А поехали ко мне? Я тоже одна. И мне тоже тошно, как и тебе, наверное.

–?Неожиданно как-то. Меня зовут Алексей. Вроде неудобно. Я хотел дома поработать… А как вас зовут?

–?Ира. Мы уже на «ты», не заметил? Ты не думай, я не маньячка и не нимфоманка, мужиков не снимаю. Как правило. Просто сегодня день плохой. Боюсь, вечер будет очень плохим. Предлагаю нам вместе это исправить. Готовлю я хорошо. У тебя такого ужина точно нет. Коньяк, вино, водка, виски – все это имеется. Ты что любишь?

–?Да я вообще не по этой части. От крепких напитков мозги тупеют, спать хочется. Ну, вина бы выпил, конечно. Ужин… Если честно, у меня вообще ничего нет. И в магазин лень было заходить. Стоял, вспоминал, есть у меня макароны или не было их никогда.

–?Я так и поняла. Значит, едем.

Ирина пропустила Алексея в квартиру, закрыла входную дверь, кивнула ему на вешалку. Смотрела, как он снимает куртку, туфли. Достала из шкафчика тапочки, бросила ему. Все думают, что у нее коллекция мужских тапочек. На самом деле у нее просто 42-й размер обуви. Специальные тапки для единственного мужчины она покупала только в мыслях. А он очень даже ничего, этот Алексей. Фигура нормальная, сутулиться просто привык. А близоруких она любит. Ей кажется, что у них глаза детей. Может, это что-то из оперы про нерастраченное материнское чувство.

–?Мой руки здесь, это чистое полотенце, можешь умыться, если хочешь. Иди в гостиную, включай телевизор, отдыхай. Ужин будет через десять минут.

На кухне она достала из холодильника салат с креветками и маслинами, выложила на блюдо нарезку балыка, открыла банку с малосольными помидорами, сунула в микроволновку настоящие хачапури, которые для нее готовили в соседнем грузинском ресторанчике. Подумала у бара, выбрала итальянское красное вино и графинчик водки. Вино для тех, кому мозги беречь надо. А нам, частным извозчикам и отвергнутым бабам, водка в самый раз.

Ирина внесла в комнату ужин на большом подносе. Алексей ахнул. Она сказала: «Это не все. Еще будут фрукты и сладкое. Ты наверняка сладкоежка. По очкам вижу».

–?Да, – растерянно подтвердил Алексей.

Ирина налила в бокалы вино и произнесла.

• Предыдущая
• 8/50
• Следующая