Армагеддон. Книга 3. Подземелья Смерти - Бурносов Юрий Николаевич - Страница 10

– И проф прикончил Чарли. Это видно и слепому. Что будем делать дальше, русский? Может, пристрелить профессора? Он же чокнулся. А если он на меня бросится?

– Подожди, – попросил русский и подошел к Ломаксу. Тот стоял, уставясь в землю. Негр тем временем вытащил нож из горла покойника и закинул далеко в кустарник.

– Курт, – осторожно позвал Нефедов.

Профессор искоса посмотрел на русского. В глазах Ломакса и впрямь читалось безумие.

– Курт, зачем вы это сделали?

– Он оскорбил меня, – промямлил профессор. – Этот ничтожный, дрянной алкоголик, которому в другом месте я не подал бы руки, меня оскорбил.

– И вы убили его? За это?!

– Я? – Ломакс вытаращился на Нефедова, рот профессора был приоткрыт, по подбородку текла слюна. – Разве? Нет, я не убивал, как можно… Впрочем, я не помню… Да, вот же он лежит, в самом деле…

Ломакс уставился на разбросавший руки труп так, словно увидел его впервые.

– Как интересно, Нефедов. Зачем я его убил? У меня целый ряд научных работ… Статьи в бюллетене Археологического института, книги… Я не должен был…

– Успокойтесь, профессор, – твердо сказал Нефедов. – Успокойтесь, пожалуйста. Вы хотите есть?

– Да… Да, я очень хочу есть…

– Только после меня, – возразил морпех и принялся пить из горшка прямо через край, быстро прожевывая куски рыбы и овощей. Насытившись, он сунул горшок Нефедову, который достал из рюкзака ложку, вытер о большой лист и протянул Ломаксу:

– Ешьте. Кажется, вечером мы договоримся насчет лодки.

– Лодка… Это хорошо, хотя меня укачивает на воде, знаете ли, – бормотал Ломакс, помешивая суп. Чтобы не мешать профессору обедать, Нефедов отошел в сторонку и тихо обратился к негру, снова чистившему винтовку:

– Лафонсо, он, кажется, действительно не в себе. Но не думаю, что опасен.

– В таком случае я сейчас буду спать, а ты, русский, стереги этого идиота, раз не хочешь его прикончить, – буркнул Ченнинг, заложил руки за голову и закрыл глаза.

Нефедов некоторое время сидел рядом и бездумно рассматривал выцветшую татуировку на бицепсе чернокожего здоровяка. «Semper fidelis» – «Всегда верен», девиз Корпуса морской пехоты США. За спиной неряшливо чавкал Ломакс; русский подумал, что надо бы держать его в поле зрения, и повернулся. В следующий момент его стошнило, потому что профессор ел вовсе не суп. Он стоял на четвереньках над трупом и глодал развороченное, окровавленное горло Чарли Роулинсона.

…Старик с подозрением смотрел на приближающуюся троицу. Рядом с хижиной стоял облезлый фордовский автофургон темно-голубого цвета, слегка покосившийся набок. Заднее правое колесо накачивал мускулистый мужчина лет сорока в клетчатых шортах и футболке «Лос-Анджелес Лейкерс». Тут же вертелась давешняя собака. Пришельцам она явно доверяла куда меньше, нежели ее хозяева, и снова поспешно спряталась под причал.

– Хай! – сказал болельщик «Лейкерс» по-английски, оставив свое занятие и приветственно подняв руку. – Я Херардо. Эль вьехо[11] сказал, вас должно быть четверо.

Говорил он чисто, почти без акцента.

– Один расхотел ехать, – угрюмо произнес Лафонсо Ченнинг. – Понравилось ему тут у вас в Мексике.

Херардо с уважением посмотрел на бельгийскую винтовку, висевшую у негра на плече, и кивнул на профессора:

– А с этим что?

Руки Ломакса были связаны, а конец веревки держал Нефедов. Сумка с кувшином висела за плечами сумасшедшего.

– Заболел, – коротко сказал морпех.

Херардо пожал плечами.

– Не мое дело, приятель. Заболел так заболел. Эль вьехо сказал, вы хотите в Лос Эстадос Унидос[12]?

– Да, – вступил в разговор Нефедов и поставил на крыльцо давешний горшок из-под супа. Сам он так и не смог съесть ни ложки. – Мы хорошо заплатим.

– Мы можем ехать на машине, – Херардо пнул колесо автофургона. – Плыть морем очень долго и опасно. Береговая охрана.

– А перейти Рио-Гранде – не опасно?

– Меньше опасности. Я много раз ходил туда-сюда, есть человек, который встречает на другой стороне. К тому же вам легче, на той стороне вы уже у себя дома. Это мексиканца могут пристрелить и бросить обратно в реку, а вы – граждане Лос Эстадос Унидос.

– Он верно говорит, – нехотя согласился Ченнинг. – На море могут быть серьезные неприятности, да и плыть на такой калоше, что болтается у пирса, придется дня четыре.

– На машине мы доедем за сутки, – пообещал Херардо. – Это хорошая, почти новая машина.

Старик утвердительно закивал. Еще бы, судя по всему, он и купил этот рыдван еще в годы своей молодости.

– Сколько вы хотите за услугу? – спросил Нефедов.

Херардо назвал сумму. Она вполне укладывалась в имевшийся бюджет, но русский на всякий случай набавил пару сотен, сказав, что им понадобятся продукты и вода.

– И немного выпивки, – встрял Лафонсо Ченнинг. – В этой коробке будет чертовски скучно ехать.

Профессор Ломакс в разговоре не участвовал: стоял, потупясь, и что-то еле слышно бормотал себе под нос.

Когда морпех обнаружил, что тот вытворяет, то хотел прикончить профессора, но Нефедов не позволил. Труп Роулинсона они с горем пополам зарыли на холмах, сделав отметку на стволе сосны, однако оба были уверены, что вряд ли когда-либо вернутся на это место.

– Да-да, мы дадим вам еду, – закивал Херардо.

Лафонсо Ченнинг привязал профессора к перилам крылечка и ушел вслед за Херардо в дом – собирать припасы. Старик внимательно таращился на Нефедова, затем вынул из кармана рубахи самодельную сигару, помахал ею – мол, не хочешь ли? Нефедов покачал головой, старик пожал плечами и спрятал сигару обратно в карман.

– У тебя необычный акцент, – сказал он. – Ты откуда?

– Россия.

– О, советский! Я знал одного советского, когда был совсем еще молодой, моложе тебя, и жил в Мехико. Только он был не русский, его звали Хайме Рамон Меркадер дель Рио Эрнандес. Да и про то, что он советский, я только потом узнал – после того, как Хайме Рамон стукнул ледорубом по голове сеньора Троцкого. Его потом посадили в тюрьму, этого Хайме Рамона. Сеньор Троцкий тоже раньше был советский, но потом что-то наворотил, и Сталин его выгнал сюда. А там уж и Хайме Рамон появился со своим ледорубом.

Нефедов присвистнул.

– Сколько же вам лет?!

– Девяносто три, – самодовольно ухмыльнулся старик. – Я работал у сеньора Троцкого на вилле, в саду. Когда его убили, я потерял работу, пришлось уехать из Мехико. Поэтому я был очень сильно рассержен на Хайме Рамона.

Вероятно, эль вьехо мог болтать еще долго о делах минувших дней, но из хижины вернулись Ченнинг и Херардо с картонными коробками и зеленой пластиковой канистрой литров на двадцать.

– Еда, – сказал Херардо. – И вода. Сейчас я закончу накачивать колесо, залью бензин, и мы можем ехать.

– Окей, – сказал морпех. – И не забудь остановиться, чтобы купить выпивку. А главное – без шуточек. Если вы с дружками хотите нас ограбить, я вас перебью к чертовой матери. Я был в Заливе и в Ираке, я видел, как хренова Саддама достают из его норы. Это были серьезные противники. Поверь, парень, вам до них очень далеко.

– Нет проблем, сеньор, – ответил мексиканец, прикладывая ладонь к сердцу. – Нет проблем. Но половину денег – вперед.

…Внутри фургона было жарко, а почти все свободное пространство оказалось завалено разнообразным хламом, от старых фанерных ящиков до полиэтиленовых упаковок с рулонами туалетной бумаги.

– Я ей немножко торгую, – с гордостью сообщил Херардо, как только открыл дверцу, и упаковки посыпались из фургона на песок. – Вы, наверно, думаете, что мы здесь подтираем задницу листиками агавы, хе-хе?!

Свет в фургон проникал сквозь узкие плексигласовые оконца под самым потолком. Но в целом, развалившись на мягкой бумаге, ехать можно было даже с известным комфортом. Херардо обещал, что до границы довезет пассажиров без инцидентов, правда, придется обогнуть пару крупных городов вроде Сьюдад-Виктории и Монтеррея. Ченнинг на всякий случай, невзирая на протесты русского, заткнул профессору рот кляпом из пары носков, сказав: