Стезя и место - Красницкий Евгений Сергеевич - Страница 32

• Предыдущая
• 32/74
• Следующая

– Слушай, Мить! – Мишка поторопился отвлечь Дмитрия от мыслей о коне, которого тот искренне любил. – Надо бы Варлама заменить – негодным оказался. Вот Власий себя хорошо показал… Я Варлама сотнику не представлял, и сотник его не утверждал, так что имеешь право.

– Имею, но не стану. – Дмитрий набычился, готовясь спорить.

– Нет так нет, – не стал настаивать Мишка. – Ты старшина, тебе решать.

Дмитрий сразу расслабился и счел нужным пояснить:

– Власий в седле похуже других держится и вообще неловок. Так-то незаметно, но если присмотреться…

– Да ладно, Мить, это теперь твоя забота. Ты лучше скажи: а чего это десяток Тихона без доспехов и откуда он тут взялся?

– А! Ты ж не знаешь! Тут малая речушка протекает недалеко – с четверть версты. Рыбаки туда челны свои подогнали, наверное, чтобы мелкоту на руках не тащить. Стерв это место нашел и по следам понял, что они задумали – они ж к дороге подходили для разведки.

– А-а, так вот откуда весла у Лавра взялись!

– Ага, в челнах забрали. Ну сотник и послал один десяток в спину им ударить – лучше ж, чем по лесам вылавливать, здесь-то они все вместе собрались. Только наши поотстали немного, боялись, что собаки учуют…

– А чего без доспехов?

– А чтоб не шуметь и, если что, за своих в темноте принять могли. Да нашим и без доспехов – пару раз мечом махнуть. Пока мы с Савелием и Сашкой втроем одного укатали, Игнатовы ратники всех покрошили, даже быстрее нас управились. – Дмитрий недовольно поморщился. – Но как к нам относятся! Даже не предупредили, молокососы, мол, чего с ними говорить…

– Нет, Мить, это Тихон, дуролом, забыл. Помнишь, он начал нам объяснять, и в это время малец с моста нырнул? Вот и забыл.

– Ну сотник ему за это…

– Не наше дело! Давай-ка лучше гонца на хутор отправь. Там сзади двое раненых, телега нужна, да у десятка Тихона почти всех коней побили. Он нас спешить захотел, но я так думаю, что хрен ему…

– Верно! – Дмитрий поднялся на стременах и позвал: – Урядник Артемий!

– Здесь, господин старшина!

– Двоих отроков на хутор! Галопом! Пусть скажут…

Мишка вспомнил, что собирался напоить детей, и отъехал к первой телеге. Отдал Марку, заменившему Зосиму, баклажку с водой, буркнул нечто сердитое в ответ на возражение: «У меня своя есть» – и отъехал поговорить с Лавром. Пообщаться не вышло – Лавр что-то обсуждал с Игнатом, – но на глаза Мишке попался Варлам. Подъехав вплотную, Мишка пихнул его ногой в спину.

– Эй, ты! – подождав, пока Варлам обернется, продолжил тем же тоном: – Сбегай вытащи вон у того покойника болт из морды! Хочу посмотреть: кто меня выручил?

– Я тебе не… – Варлам зло ощерился, но тут же осекся, увидев, что у Мишки на руке покачивается кистень.

– Ну давай вякни еще что-нибудь, опарыш! – предложил Мишка, покачивая гирькой. – Ну!..

Варлам молчал, затравленно глядя на раскачивающийся кистень.

– Бегом, сука!!!

Бегом Варлам не побежал – не дала ушибленная нога, но захромал в указанном направлении довольно шустро.

«Вот и вся истинная цена вашей Младшей страже, досточтимый сэр Майкл, потому что сила подразделения оценивается не по лучшим, а по худшим. И до настоящих ратников вашим оглоедам – как до Пекина раком. Тем, даже без доспехов, «два раза мечом махнуть», а вас чуть не зарубили топором. Отроки рядом с ратниками, как малолетнее хулиганье, пусть и вооруженное, рядом с сержантом ВДВ, прошедшим Афган или Чечню. Из-за угла стрельнуть могут, числом задавить – уже как повезет, а лицом к лицу сойтись – в одиночку десяток положит и даже не запыхается. Потому-то и относятся к нам, как взрослые люди к шпане – с опаской и со злостью. Хотя и признают, что наставники зря времени не теряют – учат хорошо. Но обтесывать и шкурить нас еще года два-три, никуда не денешься. Учиться, учиться и еще раз учиться, как завещал… кхе!.. великий Ленин».

Последние числа июля 1125 года.

Земли боярина Журавля, брод через реку Кипень

Младшая стража сидела в засаде. Собственно, на исходные позиции отроков еще не вывели – велено было ждать в глубине леса, шагах в ста от опушки, хотя позиции для себя каждый десяток уже обустроил, и проверили их и сам Корней, и другие специалисты по таким делам весьма тщательно. Коней отвели еще дальше в лес и приставили к ним коноводов из молодых обозников – не дай бог, кони журавлевских ратников их учуют.

Диспозиция была проста. Как только на другом берегу Кипени появятся журавлевцы, отрокам предписывалось выдвинуться к опушке леса и, замаскировавшись, затихнуть, держа под прицелом сильно заросшую дорогу, которая шла от брода, постепенно удаляясь от берега реки, между опушкой леса и зарослями ивняка у кромки воды. Дальше – шагов через сотню – дорога круто сворачивала в лес и делала там еще один поворот. Вот за этим-то поворотом ратнинская сотня и ждала. Расчет был на то, что выбираясь на берег, журавлевцы сильно растянутся – берег последним паводком сильно подмыло, и коням было неудобно выбираться из воды. Ратники Корнея и Федора должны были втихую вырезать головной дозор (буде таковой пустят вперед), а потом, вылетев из-за поворота, ударить в лоб не готовому к такому обороту противнику. Одновременно отроки, растянувшиеся вдоль приречного участка дороги, должны были открыть стрельбу с фланга.

По идее, те несколько десятков журавлевцев, которые выберутся из воды и растянутся по дороге, будут уничтожены в течение нескольких десятков секунд, а остальным, стоящим по конское брюхо в воде и лишенным маневра, останется выбор: либо лезть на берег – на копья и стрелы ратнинцев, либо поворачивать назад, опять-таки под стрелами. Неожиданностей быть вроде бы не должно, разве что противник станет переправляться небольшими группами или не удастся бесшумно ликвидировать дозор. Тогда на этом берегу поляжет небольшое число журавлевцев, а остальным придется утереться и остаться на той стороне несолоно хлебавши.

В том, что карательный отряд явится к броду, сомнений не было. Накануне вечером отроки, выспавшиеся днем после ночных приключений, показали журавлевцам настоящее шоу с бросанием недогруженных телег и волокуш, паническим бегством на другой берег реки и поджиганием моста, заранее заваленного соломой и сушняком. Дед, выбрав на берегу такое место, чтобы пламя и дым не мешали зрителям, нещадно лупил «паникеров» древком копья и ругался так, что слышно было даже возле острога. Последним, что видели журавлевцы, было постыдное бегство Мишкиного воинства, не то от стрел, пущенных с другого берега, не то от Корнея, который вошел в роль и дубасил парней на полном серьезе.

Стерв, уже в темноте переплывший с вражеского берега, рассказал, что к командиру отряда журавлевцев – здоровенному мужику в глухом нурманском шлеме – привели двоих местных жителей, видимо где-то прятавшихся, и те долго ему что-то объясняли, время от времени указывая руками в ту сторону, где находился брод.

По всему выходило, что противник уверовал в низкую боеспособность налетчиков, в то, что добычу еще не успели переправить через болото, и в свое численное превосходство – журавлевцев было, на глазок, поболее двух сотен. Значит, ближе к полудню карательный отряд должен был появиться у брода. На этом берегу все было готово, оставалось только ждать.

К месту, где расположился пятый десяток Младшей стражи, подъехал наставник Глеб, заменивший Алексея, в сопровождении Немого и Дмитрия.

«Эх, где ж вы были, досточтимый Эндрю эсквайр, нынешней ночью, когда ваш подопечный едва-едва из-под топора выскочил? Да, сэр Майкл, похоже, вам с вашим спокойствием в бою, порожденным подсознательной надеждой на кнопку «new game», придется распрощаться. Этот топорик вам еще долго сниться будет, если вообще не всю оставшуюся жизнь. Как-то нервишки себя сегодня поведут?»

Варлам, имеющий одновременно обиженный и злой вид, доложил о готовности десятка. Настроение у него со вчерашней ночи не только не улучшилось, но и ухудшилось, потому что вместо убитого коня ему подсунули такую упрямую и своенравную скотину, что с таким характером ей надо было бы родиться не конем, а козлом, в крайнем случае – бараном.

• Предыдущая
• 32/74
• Следующая