Мизери - Кинг Стивен - Страница 65
- Предыдущая
- 65/72
- Следующая
— На мне что-нибудь написано? — спросил он наконец.
— Почему ты не верещал? — Оба полицейских приподняли головные уборы, садясь в машину, но ни один не улыбнулся. Пол, наблюдая за ними из своего укрытия, обратил внимание на выражение их глаз. Они знали, кто она. Прекрасно знали. — Я ждала, что ты будешь верещать. И они бы набросились на меня как лавина.
— Может, и так. А может, нет.
— Так почему же ты?..
— Энни, если ты постоянно думаешь о самом худшем, что с тобой может случиться, то вполне можешь когда-нибудь ошибиться.
— Нечего со мной умничать!
Пол видел, что под ее внезапной яростью таится глубокое недоумение. Его молчание не вписывалось в созданную ею картину непрекращающегося борцовского поединка: Энни Уилкс против единой гнусной, наносящей со всех сторон удары команды «Гребаных Щенков».
— Да кто тут умничает? Я сказал тебе, что буду держать рот на замке. Так я и поступил. Я хочу закончить книгу в относительно спокойной обстановке. Хочу закончить эту книгу для тебя.
Она неуверенно смотрела на него; ей хотелось поверить, она боялась верить… и в конце концов поверила. И правильно сделала, так как Пол говорил правду.
— Тогда принимайся за работу, — мягко сказала она. — Немедленно. Ты же видел, как они на меня смотрели.
Два дня жизнь продолжалась так же, как и до появления Дуэйна Кашнера; Пол почти поверил, что Дуэйн Кашнер не появлялся вообще. Пол писал почти без перерывов. Он отказался от пишущей машинки, и Энни молча поставила ее на каминную полку под фотографию Триумфальной арки. За эти два дня Пол исписал три блокнота. Остался последний блокнот. Когда он будет исписан, Пол начнет писать в тетрадях. Энни точила для него шесть карандашей «Черный воин», они тупились, и Энни снова чинила их. Карандаши становились все короче, а Пол все так же сидел, склонившись над блокнотом, у окна, время от времени рассеянно почесывая большим пальцем правой ноги то место, где когда-то была левая подошва, и смотрел на лист бумаги, смотрел в открытую настежь дверь. Книга ракетой неслась вперед к развязке, как это бывает с лучшими произведениями. Пол совершенно отчетливо видел все… Три команды, разыскивающие Мизери в многочисленных коридорах внутри головы идола, две группы людей, желающих убить ее, и одна — Йен, Джеффри и Езекия, — спешащая ей на выручку. А поселение бурка сгорело, и все, кто не погиб в огне, караулили у единственного выхода, у левого уха идола, поклявшись убить всех, кто выберется оттуда живым.
Состояние гипнотической сосредоточенности было поколеблено, но не нарушено на третий день после визита Давида и Голиафа, когда к дому Энни подъехал «форд» кремового цвета с эмблемой местной телестанции. «Форд» был битком набит оборудованием для видеосъемки.
— О Боже! — пробормотал Пол. Чувства его застыли где-то между скепсисом, радостным возбуждением и ужасом. — Чтоб тебя, это что за явление?
Едва фургон затормозил, как задняя его дверца распахнулась и на дорожку выпрыгнул парень в защитного цвета брюках и майке с надписью «Deadhead». В одной руке он держал нечто, напоминающее очертаниями большой пистолет, и Пол даже подумал было, что сейчас он выпустит облако слезоточивого газа. Парень поднял черный предмет к плечу и направил его на дом, и Пол понял, что это видеокамера. С переднего пассажирского сиденья спрыгнула молодая девушка, распушила волосы, кинула взгляд в зеркальце заднего вида, чтобы убедиться, что макияж в порядке, и встала рядом с оператором.
Внешний мир, несколько лет не смотревший в сторону Дракона в юбке, явился теперь, чтобы наверстать упущенное.
Пол поспешно откатился от окна, надеясь, что его не успели заметить.
Успели или не успели — можешь узнать из шестичасовых новостей, подумал он и зажал рот ладонями, чтобы сдержать хихиканье.
Хлопнула дверь.
— Убирайтесь отсюда к чертовой бабушке! — закричала Энни. — К чертовой бабушке из моих владений!
Глухой голос:
— Мисс Уилкс, если бы вы позволили…
— Я позволю себе засунуть динамит в ваши гребаные задницы, если немедленно не уберетесь!
— Мисс Уилкс, я Гленна Роберте с телеви…
— Может, ты Джон Смит Иисус Говнодав Христос с планеты Mapc! Мне плевать! Вон из моих владений, или вы ПОКОЙНИКИ!
— Но…
ГРОХ!
Энни Боже мой Энни убила этих придурков…
Он подкатился к окну и выглянул. У него нет выбора — он должен увидеть. Волна облегчения накрыла его. Энни стреляла в воздух. И этого оказалось достаточно. Гленна Роберте во всю прыть неслась к фургону. Оператор навел объектив на Энни; Энни навела дуло ружья на оператора; оператор решил, что ему больше хочется остаться в живых и еще раз побывать на концерте «Грейтфул дэд», нежели заснять на пленку Дракона в юбке, и плюхнулся на заднее сиденье. Он еще не успел захлопнуть дверцу, а фургон уже дал задний ход.
Энни с ружьем в одной руке проследила за отъездом телевизионщиков, затем медленно возвратилась в дом. Пол услышал, как она кладет ружье на стол. Затем она вошла к нему в комнату. Выглядела она хуже, чем когда-либо на его памяти. Бледное, измученное лицо, глаза мечут молнии.
— Они вернулись, — прошептала она.
— Успокойся.
— Я знала, что все эти щенки когда-нибудь вернутся. И вот они вернулись.
— Энни, они ушли. Ты их прогнала.
— Они никогда не уходят. Они узнали, что пропавший полицейский навестил Дракона в юбке. И вот они здесь.
— Энни…
— Знаешь, что им нужно? — выкрикнула она.
— Конечно. Я имел дело с журналистами. Им всегда нужны всего две вещи: чтобы ты смотрела телевизор и материлась и чтобы кто-нибудь угостил их мартини за удачный сюжет. Тебе, Энни, надо успоко…
— Вот это им нужно, — сказала она и поднесла руку со скрюченными пальцами ко лбу. Внезапно она резко царапнула кожу, оставив на лбу четыре кровавые дорожки. Кровь залила брови, потекла вниз по щекам, вдоль носа.
— Энни! Прекрати!
— И это! — Левой рукой она ударила себя по щеке с такой силой, что остался красный отпечаток. — И это! — И по правой щеке, с еще большей силой; там, где ногти соприкоснулись с кожей, брызнули капельки крови.
— ПРЕКРАТИ! — завопил он.
— Вот это им нужно! — завопила она в ответ. Ладонями она зажала раны на лбу, унимая кровотечение, потом продемонстрировала ему окровавленные ладони. И вышла из комнаты тяжелыми шагами.
Прошло много, много времени, и Пол вернулся к книге. Сначала работа двигалась медленно, ее прерывала возвращающаяся картинка — Энни, раздирающая ногтями кожу на лбу, и Пол уже решил, что ничего хорошего у него не выйдет, лучше отложить на другой день, а потом книга захватила его и он прошел сквозь дверь в бумажном листе.
И, как всегда, испытал блаженное облегчение.
На следующий день опять приехала полиция. На сей раз — деревенские парни из местных. И с ними — костлявый человек с чемоданчиком, в котором могла находиться только электронная стенографическая машина. Энни вышла к ним с пустым лицом. Затем провела их в кухню.
Пол тихо сидел у себя с большой тетрадью на коленях (последняя страница последнего блокнота была исписана накануне вечером) и слушал, как Энни делает заявление, то есть повторяет то, что рассказывала Давиду и Голиафу четыре дня назад. В сущности, подумал Пол, ее заявление состоит по большей части из невразумительного мычания. С удивлением и страхом он обнаружил, что чуть-чуть жалеет Энни Уилкс.
Полицейский из Сайдвиндера, который в основном задавал вопросы, начал с того, что Энни может отказаться отвечать до прибытия ее адвоката. Энни отказалась от вызова адвоката и просто повторила свой рассказ. Пол не заметил каких-либо отклонений.
Они провели в кухне полчаса. В конце один из полицейских поинтересовался, откуда у нее эти ужасные шрамы на лбу.
— Расцарапала во сне, — объяснила она. — Мне приснился плохой сон.
— Какой сон? — спросил полицейский.
— Мне приснилось, что люди вспомнили обо мне спустя столько лет и опять стали таскаться сюда.
- Предыдущая
- 65/72
- Следующая
