Игры с поцелуями - Вуд Сара - Страница 29

• Предыдущая
• 29/32
• Следующая

— Одурманена, я думаю, — сквозь зубы произнес Данте, гневно глядя, как его брат закидывает руку Лиззи себе на шею, чтобы вытащить ее из зала.

Вырвавшись, наконец, из веселящейся толпы, они побежали к Лиззи. Данте достал мобильный телефон и вызвал скорую помощь.

— Гвидо! — закричала Миранда и вздрогнула, увидев, с какой ненавистью он посмотрел на них, когда они догнали его в коридоре.

— Все в порядке, я справлюсь с ней, — быстро сказал Гвидо. — Она пьяна. Я отведу ее в комнату. Возвращайтесь к гостям.

Данте с трудом подавил возмущение. Это невыносимо. Его брат лжет с устрашающей легкостью! Данте показалось, что стальной обруч сжал его грудь. Все надежды, которые он возлагал на Гвидо, вся любовь, преданность и привязанность к брату обратились в прах.

— Она не пьяна, — прорычал он. — Она больна. Лиззи весь вечер пила безалкогольные напитки, потому что она принимает антибиотики. Я вызвал «скорую помощь», а пока мы отнесем ее в библиотеку.

На лице Гвидо отразилась тревога, но, подчиняясь силе Данте и чувствуя бушевавшую в нем ярость, он не посмел ослушаться его.

— Она пьяна! — снова заявил Гвидо, когда Данте ногой захлопнул дверь. — Отмени вызов! Подумай, какие пойдут слухи! Послушай, я останусь и присмотрю за ней.

Данте едва сдерживался. Но он молчал, пока они укладывали потерявшую сознание Лиззи на диван. Потом он решительно подошел к брату. Гвидо не успел опомниться, как Данте быстро засунул руку к нему в карман и достал пузырек.

Прочитав надпись, он шумно втянул в себя воздух и с потемневшим лицом повернулся, с презрением и гневом глядя на съежившегося от страха Гвидо.

— Я был прав. Ах ты, отвратительный, маленький извращенец! Это наркотик, не так ли? — прорычал он, когда Гвидо, протестуя, отшатнулся от него.

Данте ощутил спазм в желудке и с угрожающим видом двинулся на испуганного брата.

Комната поплыла перед глазами Миранды, когда она осознала слова Данте. На мгновение ей показалось, что она теряет сознание, но ей удалось овладеть собой. Опустившись на колени возле Лиззи, Миранда с тревогой проверяла ее пульс.

— Как ты? Сможешь присмотреть за Лиззи? — мрачно спросил ее Данте. — Мне нужно сделать кое-что.

— Я в порядке. Справлюсь, — заверила его Миранда. Мысли одна за другой проносились у нее в голове. С Лиззи случилось именно то, что, должно быть, произошло с ней. Преодолевая дурноту, она стиснула зубы, заставляя себя сохранять спокойствие ради сестры. — Займись Гвидо. Уведи его с глаз долой.

Миранда принялась успокаивать сестру. Данте быстро и резко начал задавать брату вопросы на итальянском языке. Она бросила взгляд на его бледное лицо, горящие яростью черные глаза, гневно сжатые губы. С трудом понимая быструю речь, она сосредоточила внимание на Лиззи.

— Женщины в опасности, когда ты находишься рядом! — прорычал Данте.

— Это было только один раз! — протестующее воскликнул Гвидо.

— А те женщины, с которыми ты грубо обращался в течение многих лет? А если другая женщина отвергнет тебя? Ты возьмешь то, что тебе нужно, — и черт с ней? Знай, что я не допущу, чтобы так продолжалось. Господи, Гвидо, неужели ты не представляешь, что ты наделал? Через какой ад мы прошли благодаря тебе? Погублена жизнь Миранды. Моя. Карло. Наш брак распался. Ты — мой брат, моя плоть и кровь, и я несу ответственность за тебя, но, клянусь Богом, я сделаю то, что должен! Иди со мной. Ты зашел слишком далеко, чтобы можно было скрыть все это.

Миранда была потрясена горем Данте, который, после недолгой борьбы, заломил руку Гвидо ему за спину и, не обращая внимания на его испуганные мольбы, вывел из комнаты.

Вся дрожа, она гладила бледное лицо Лиззи, шепча ей слова утешения. Все в ней окаменело от горького признания Данте. Их брак распался. Сдерживая жгучие слезы, Миранда с отчаянием смотрела на сестру. Вскоре дверь распахнулась, и она вздрогнула, услышав тяжелую поступь Данте. Он подошел и опустился на колени рядом с ней.

— Где Гвидо? — резко спросила Миранда.

— С ним Лука и садовник, — сдержанно ответил Данте. — Я вызвал полицию. Я хочу, чтобы его посадили за решетку.

Глаза Миранды округлились.

— Данте!..

Он слабо покачал головой, не желая обсуждать свое решение.

— Лиззи… как она? — с беспокойством спросил он.

— Ее пульс выравнивается, — успокаивающе сказала Миранда. — Но все-таки мне будет спокойнее, когда приедет «скорая помощь». Все хорошо, милая, — обратилась она к сестре. — Я здесь, с тобой…

— Она не слышит тебя, — резко сказал Данте. — Неужели ты не видишь, что она без сознания?

Миранда внезапно вспомнила то, что случилось с ней, и подняла глаза на Данте.

— Ты ошибаешься! Она слышит меня! Каждое слово! — прерывающимся голосом вскричала она. — Я знаю! Я помню!

— Да, — пробормотал он. — Я верю тебе. Гвидо… — его голос дрогнул. — Я заставил его признаться. Это он отравил твой напиток. Я знаю, в том, что произошло, не было твоей вины.

Глаза Миранды наполнились слезами, но она смахнула их ресницами. Теперь Данте все знает, но, несмотря на то, что она не провоцировала Гвидо, ничего не изменилось. Она осквернена. И носит под сердцем ребенка насильника.

— Миранда… — сдавленным голосом произнес Данте.

Она жестом остановила его. Сейчас ей не справиться с еще одной бедой.

— Не сейчас. Я нужна сестре, — тихо сказала Миранда. — Лиззи, — ласково проговорила она, — с тобой все будет хорошо. Головная боль, тошнота… Но у тебя не останется страшных воспоминаний, потому что ты в безопасности. Я с тобой. Спи. Успокойся. Усни.

Когда они вернулись из больницы, убедившись, что Лиззи спит и она в надежных руках, вечеринка неуместная и даже оскорбительная после того, что случилось, — была в полном разгаре.

— Господи, нет! — простонала Миранда. — Я не могу никого видеть.

— И не надо, — коротко сказал Данте.

Его лицо окаменело.

В течение последних двух часов они обменялись лишь несколькими словами. Словно чужие, в напряженном молчании они медленно поднимались по лестнице. Миранда чувствовала, что сердце у нее разрывается. Возможно, это ее последняя ночь на вилле. Может быть, Данте разрешит ей поселиться поблизости, чтобы она могла встречаться с Карло…

— Я… сожалею, — отрывисто произнес Данте, открывая дверь в ее комнату.

Как слепая, Миранда вошла внутрь. От переполнявших ее эмоций, у нее перехватило дыхание. Услышав, как закрылась дверь, и, думая, что Данте ушел, она вздохнула, надеясь в одиночестве дать волю своим чувствам. Внезапно ощутив за спиной какое-то движение, она круто повернулась и замерла со слезами на глазах, увидев, что он, напряженно подняв плечи, все еще стоит у двери.

— Да. Я понимаю, что ты чувствуешь, — с трудом произнесла она, зная, как тяжело Данте, для которого гордость и семейная честь были очень важны, пережить предательство брата.

И Миранда понимала, какой удар нанесло Данте известие о том, что его жена изнасилована. Как бы он ни сочувствовал ей, большего унижения для такого гордого человека, как он, невозможно представить.

— Сомневаюсь — сквозь зубы сказал он. — Я никогда не прощу себя.

— Себя? — недоуменно подняла брови Миранда.

— Я несу ответственность за то, что произошло, — холодно пояснил он, мрачно глядя на нее. — Я закрывал глаза на сомнительное поведение Гвидо. Я больше верил ему, а не другим, включая тебя, мою жену. Если это может послужить тебе некоторым утешением, знай, что я мучительно страдаю. Я никогда не прощу себе то, что он, да и я тоже, сделали с тобой, — дрогнувшим голосом сказал он, и Миранде захотелось сочувственно обнять его, но Данте держался так сдержанно и отчужденно, как будто готовился расстаться с ней навсегда. Он шумно вздохнул и посмотрел на нее черными как смоль глазами. — Должно быть, имя Северини ненавистно тебе.

— Гвидо… рассказал тебе все, что произошло? — отважилась спросить она.

— Все, — поспешно сказал Данте, горько скривив губы.

• Предыдущая
• 29/32
• Следующая