Механический ангел - Клэр Кассандра - Страница 1

• 1/107
• Следующая

Лондон. Апрель. 1878.

Демон взорвался, забрызгав все вокруг ихором[1] и внутренностями.

Уильям Херондэйл с силой выдернул кинжал, но было уже слишком поздно. Вязкая кровь демона, подобно кислоте, уже начала разъедать сверкающий клинок. Выругавшись, он отбросил теперь уже бесполезное оружие — кинжал упал прямо на середину грязной лужи. От его острия, как от зажженной спички, в воздух поднимался легкий дымок. Конечно, оружие было жаль, но самое главное — демон исчез, вернулся обратно в ад, где ему самое место. И теперь о его существовании напоминали лишь лужи зловонной крови.

— Джем! — обернувшись, позвал Уилл. — Где ты?.. Ты видел?! Я убил тварь одним ударом! Не плохо, а?

Но ответа не последовало. А он-то все это время был уверен, что напарник стоит у него за спиной и готов отразить любую опасность, если таковая, конечно, возникнет. Но кривая улочка, в которой запах плесени перебивал все остальные «ароматы» большого города, была пуста. Уилл остался один. Он нахмурился, чувствуя, как наползает раздражение — ему так хотелось похвастаться, но к чему, скажите на милость, устраивать представление, если рядом нет ни одного зрителя? Уилл посмотрел назад, туда, где узкая улочка прыгала прямо в черные воды Темзы. Вдалеке темнели силуэты огромных кораблей, стоявших в доках. Десятки острых, устремленных в небо мачт наводили на мысли о зимнем лесе — голые прямые стволы и ни одного листочка. Джема нигде не было. Может, понимая, что демону не выстоять, он решил вернуться на Узкую улицу? Вполне естественное желание — там хоть посветлее да посуше. Пожав плечами, Уилл отправился туда, откуда пришел.

Узкая улица пересекала Лимхаус и тянулась вдоль унылых доков и ветхих, кособоких домишек прямо до самого Уайтчепела[2]. А Узкой, надо сказать, ее назвали вовсе не случайно — в некоторых местах достаточно было вытянуть руки в стороны, чтобы одной достать до серой стены склада, а другой — до изъеденной плесенью кирпичной стены очередной развалюхи. Выглядела Узкая улица на редкость негостеприимно, и даже пьянчужки, как клопы расползавшиеся от «Виноградников» в любое время дня и ночи, старались здесь не задерживаться и искали себе другое местечко, чтобы передохнуть. А вот Уиллу Лимхаус был по душе: здесь ему казалось, будто он оказался на самом краю мира. Он любил наблюдать за тем, как огромные корабли, мерно покачиваясь на волнах, медленно исчезали за горизонтом и отправлялись в неизведанные страны. Его не смущали ни пьяные моряки, разгуливающие по докам день-деньской, ни игорные дома, ни опиумные притоны, ни дешевые бордели. Напротив, если ты хотел хорошенько спрягаться, лучшего места было просто не найти. Со временем ему даже стало казаться, что особый, ни с чем не сравнимый запах доков — смесь «ароматов» дыма, плесени, пеньки, смолы, заморских специй и стоячей воды — по-своему недурен.

Уилл внимательно осмотрелся по сторонам, стараясь не упустить ни единой мелочи, но улица была пуста и ничто не привлекло его внимания. Тогда он остановился и попытался рукавом пальто стереть с лица ядовитый ихор, от которого уже начало жечь кожу. Ткань тут же покрылась зелеными и черными пятнами.

Потом он отстраненно подумал: не использовать ли лечебную руну? — так как на руке его кровоточил глубокий порез и выглядел он, надо сказать, не очень хорошо. Возможно, здесь бы помогла одна из рун, сделанных Шарлоттой, которая всегда отлично рисовала иратц[3].

И тут из темного угла, где сплетались черные и серые тени, выскользнул человек. Он медленно направился прямо к Уиллу, и тот сделал шаг вперед, полагая, что его друг наконец-то объявился. Но это был не Джем, а обычный патрульный, полицейский-мирянин[4] в шлеме-колоколе и тяжелом пальто. Он уставился на Уилла или, точнее, внимательно посмотрел сквозь него. Уилла, уже давно привыкшего к колдовству, подобные вещи все же не переставали раздражать: а кому будет приятно, если станут на него смотреть как на пустое место? Секунду спустя в его глазах заплясали бесенята: желание отобрать полицейскую дубинку и посмотреть, как ничего не понимающий служитель закона станет крутить головой из стороны в сторону, было почти невыносимым. Однако зануда Джем всегда ругал его за подобные шалости, и этого Уилл понять был не в состоянии: ну зачем, скажите на милость, устраивать целое представление каждый раз, когда дело и яйца выеденного не стоит?

Полицейский же тем временем пожал плечами, быстро поморгал, словно пытаясь прогнать наваждение, и отправился по своим делам. Когда он проходил мимо Уилла, тот услышал, как полицейский бормочет себе под нос: мол, хватит пить джин, а то мерещится уже всякая чертовщина — так и умом недолго тронуться. Уилл отступил в сторону и, когда полицейский скрылся за углом, громко крикнул:

— Джеймс Карстаирс! Джем! Где ты там прячешься, хитрец?!

Тут же откуда-то издалека до него донесся чуть слышный голос:

— Здесь… Следуй за колдовским светом.

Недолго думая, Уилл пошел на звук голоса Джема, который, казалось, раздавался из темного прохода между двумя складами. Присмотревшись, он увидел бледный огонек, танцующий в окружении теней, — такие обычно вспыхивают на болотах и заводят путников в самую трясину.

— Ты слышал меня? Этот демон-шакс думал достать меня своими проклятыми клешнями, но я загнал его в угол и…

— Да, я слышал тебя. — Молодой человек, вышедший из проулка, казалось, появился из ниоткуда.

Молодой человек встал прямо под фонарем, в желтом неверном свете которого его лицо выглядело еще бледнее, чем обычно, а надо сказать, что обычно даже мертвец на его фоне казался румяным. Внешность у молодого человека была, что и говорить, примечательной. Шляпы у него не было, и если бы не серебристые, цвета только что отчеканенного шиллинга пряди, то можно было бы решить, что его волосы растут прямо из окутывавшей улицу темноты. Глаза у него были даже не серые, а какие-то серебристые — ну прямо под цвет прядей, черты лица — тонкими, можно даже сказать, аристократическими, однако все впечатление портил тяжелый квадратный подбородок, больше бы подошедший какому-нибудь работяге из Ист-Энда. Вообще же любой, кто знал родителей молодого человека, сказал бы, что тот на них вовсе не похож. Пожалуй, только раскосые глаза можно было бы назвать фамильной чертой.

Приглядевшись, Уилл увидел, что на белой манишке друга расплываются бурые пятна. Руки его также были перепачканы чем-то темным.

Уилл напрягся:

— У тебя идет кровь? Что случилось?

Джем только рукой махнул в ответ:

— Это не моя кровь. — Он кивнул в сторону переулка, прятавшегося в темноте прямо у него за спиной: — Кровь ее.

Уилл посмотрел в указанную другом сторону, плотные тени вились, как стая уродливых ворон, над маленькой, скрюченной фигуркой, лежащей на углу, прямо у входа. Он присмотрелся внимательнее и разглядел бледную руку и светлые волосы.

• 1/107
• Следующая