Ах, карнавал!.. - Гордон Люси - Страница 4

• Предыдущая
• 4/25
• Следующая

— Глупая женщина! — воскликнул он, сминая в руке листок.

— Синьор?

— Нет, нет, это я не про вас, Мина. О чем она только думала? Вы не видели, как она ушла?

— Нет, синьор. Когда я пришла, тут никого не было. Только письмо на столе. А что сделала эта женщина?

Да. А что она, собственно, сделала? Всего-то — вторглась в его размеренную жизнь, нарушила его мир, перевернула все вверх дном, заставила почувствовать ответственность, а потом взяла да и растаяла в прозрачном утреннем тумане. Больше ничего.

— Простите, синьор…

— За что? Вы не виноваты. Когда найду, тогда все и прояснится до конца.

— Может, позавтракаете сначала?

— Нет времени. Я даже не знаю, давно ли она ушла.

И с этими словами он выбежал из дома, направившись по узкой улочке, что вела от его дворца в город. Заканчивалась улица небольшой площадью, где было несколько магазинов, один из которых был уже открыт. Пьетро направился туда.

— Энрико, может, ты видел молодую женщину, которая вышла отсюда? — и Пьетро быстро обрисовал внешность Рут.

— Да. Это было около часа тому назад. Она свернула вон туда.

— Спасибо, — бросил он через плечо.

Удача сопутствовала ему. Был январь, время, когда в Венеции нет туристов. Да и потом у Пьетро было полно знакомых, порасспросив которых он получил почти полную картину ее маршрута, вплоть до того бистро, где Рут последний раз пила кофе.

Все вокруг, словно сговорившись, помогали ему. Люди звонили друг другу в поисках Рут, и каждый встречный стремился подсказать Пьетро, в какую сторону ему двигаться. Новости о ней ждали его на каждом углу, на каждой улице и в каждом кафе и магазинчике. И это было огромной подмогой. К вечеру он уже готов был плюнуть и бросить поиски, когда вдруг заметил ее в садах Гарибальди, почти на окраине Венеции, где побережье города уходит в лагуну.

Она сидела на каменной скамье, подавшись вперед и поставив локти на колени. И, подперев подбородок кулаками, смотрела перед собой. Во взгляде ее сквозила та же тревога, которую Пьетро заметил накануне, правда, теперь Рут выглядела более спокойной.

Стараясь держать себя в руках, он медленно подошел и присел рядом с ней.

— Я ищу тебя с самого утра по всему городу… — произнес он вместо упреков, готовых сорваться с его губ.

— Разве ты не прочел мое письмо?

— Именно прочел, именно поэтому и ищу. В том состоянии, в котором ты была… Как ты могла!.. — И он, не сдержавшись, в сердцах произнес несколько слов на итальянском.

— Я должна была уйти, должна… — упрямо проговорила она.

— Не должна! — выпалил он.

— Мне не следовало выливать все на тебя, — сказала она.

— Я сам попросил тебя об этом, — напомнил он.

— Лучше бы ты оставил меня на улице…

— А я взял и привел тебя в дом, и там ты упала в обморок.

— Но если бы я знала о твоей жене…

— Оставь это. Ты не знала.

Наступило неловкое молчание.

— Ну вот, теперь ты злишься на меня, — примирительно сказала она.

Он понимал, в каком состоянии она пребывает, и надо было успокоить ее как-то, а он попросту сорвался. Не выдержал характер.

— Ну конечно. А что еще я должен чувствовать? Я отправился за тобой, даже не позавтракав. С самого утра бегал по всему городу и всех поставил на уши. Ну да, я устал, проголодался и продрог, а все это оказалось ни к чему. Действительно, с чего бы мне злиться?

Она задумчиво посмотрела на него и вдруг усмехнулась:

— Теперь, когда ты выговорился, тебе стало легче?

— Да!

И это было сущей правдой. Всю свою жизнь он изо всех сил стараться держать себя в руках. И это приносило свои плоды. Но последнее время делать это становилось все труднее. А сейчас эта неожиданная эмоциональная встряска принесла ему настоящее облегчение.

— Хочешь, я куплю тебе попить? — предложила она.

— Можешь даже две порции купить, — проворчал он. — Ладно, идем, уже темнеет.

Пьетро схватил ее за руку, чтобы больше не потерять, и потянулся за ее чемоданом. Однако Рут пыталась воспротивиться:

— Да я и сама в состоянии…

— Хватит спорить! Идем!

Он привел ее в кафе, окна которого выходили на лагуну. Они заняли столик у самого окна, откуда хорошо были видны огни на воде. Он заказал двойную порцию бренди, которую прикончил одним глотком, и пришлось заказывать еще одну.

— Не понимаю, что изменилось со вчерашней ночи. Сегодня ты готова сражаться против целого мира, — сказал Пьетро.

— Так ведь сражаться лучше, чем ничего не делать, заламывая руки?

— Согласен. Главное — знать противника в лицо. Но зачем сражаться против меня? — спросил он удивленно.

— Вчера был трудный день. Перелет, плохая погода и все такое. Но сегодня… я же не сделала ничего криминального. Зачем было на меня так орать?

— Да просто я весь день с ума сходил, представляя, что могло с тобой случиться в незнакомом городе. Ты была одна, несчастная, голодная. Я волновался за тебя!..

— Мне жаль, что все так получилось. Извини. Все в порядке, тебе незачем переживать.

Это его не очень-то убедило. Рут нарочно бодрится перед ним, однако прекрасно заметно, что внутренне она так же напряжена и удручена, как вчера.

— Рад, что тебе лучше, — сказал он. — Но все равно не следует бродить одной в чужом городе. Что бы ты там ни думала, я не хотел, чтобы ты вот так взяла и сбежала.

— Хотел.

— Женщина, прекратишь ли ты спорить со мной каждый раз, как только я открою рот?

— Хм, не знаю… Я все время думала о твоей жене и ребенке…

— Ты их не побеспокоила, — сказал он, заметно побледнев. — Они умерли уже почти год назад. С этим я справился… — Пьетро поспешил сменить тему: — Ну вот, теперь можно полноценно пообедать.

Она поняла, что он не хочет об этом говорить. Похоже, он еще не свыкся со своим горем. В его глазах отражались муки бессонных ночей и горечь одиноких будней. Этот человек был сломлен страданиями. Рут поняла это сразу, как только взглянула на него. В этом они были похожи.

— Надеюсь, ты простишь меня… — виновато сказала она.

— Тебе не за что просить прощения. Пожалуй, ты даже оказала мне услугу, заставив меня наконец-то подумать о ком-то другом, кроме самого себя.

— Ах, ну да! — воскликнула она.

Он слабо улыбнулся.

— И ты тоже? — понимающе спросил он.

— Ну да. Бывает, устаешь думать только о себе. Особенно если очень долгое время больше не о ком думать.

Он заказал обед, потом позвонил Мине.

— Все хорошо… Да, я нашел ее, — сказал он в трубку. — Ах, вы уже застелили постель для нее? Тогда на сегодня все, вы свободны. Проведите вечер с пользой для себя. Моя домработница, — пояснил он, отключив телефон.

— И она уже застелила для меня постель?

— И даже не сомневалась, что я тебя найду.

— Помню, помню. Мне Джино рассказывал, что слуги убеждены в том, что ты человек, для которого нет ничего невозможного. И готовы чуть ли не молиться на своего графа.

Он поморщился.

— Хотел бы я на самом деле быть таким, как они думают.

— Должно быть, это очень печально, если ты там один.

— Не совсем один. Тут живут Мина и Селия, повариха. И потом Тони.

— Мне понравился Тони, — тут же отозвалась Рут. — Он такой большой и пушистый.

— Я взял его из собачьего приюта. Он никому не был нужен, потому что бедняга страдает эпилепсией. Подозреваю, все уверены, что от этого он может быть агрессивным. Но это не так. Когда у него случаются приступы, то он просто ложится на пол и его трясет.

— Бедное животное… — с жалостью проговорила Рут. — Как хорошо, что ты его взял.

— Ну, за это он мне уже тысячу раз отплатил своей преданностью. Он такой друг, каким и человек иногда быть не может.

И все же Рут представить себе не могла, как в таком пустом замке можно жить одному, рядом с призраками прошлого. Наверное, он слишком любил свою жену, если решился вести такую отшельническую жизнь после ее смерти. И она вздрогнула.

• Предыдущая
• 4/25
• Следующая