Восхождение к любви - Гордон Люси - Страница 14

• Предыдущая
• 14/25
• Следующая

– Ну как все прошло? – спросила Сью.

– Ужасно. Он теперь абсолютно другой человек. О Сью, я не знаю, что мне делать. Я думала, что все будет просто. Мне с самого начала не следовало питать иллюзий. Я спрашивала себя, почему он даже не попытался со мной связаться, но как он мог, когда не знал, существовала ли я в реальности или была плодом его воображения.

– Ты что-нибудь ему сказала?

– Нет. Придется ждать подходящего времени, только, боюсь, оно никогда не наступит.

– Мэнди, ты все еще его любишь?

Глубоко вдохнув, она ответила:

– Даже не знаю. Теперь это совсем другой человек.

– Дэнни только что проснулся. Он выучил новое слово и хочет тебе его сказать.

Мэнди улыбнулась.

– Передай ему трубку.

Мгновение спустя на другом конце провода послышалось сопение.

– Привет, дорогой. Это мамочка. Я люблю тебя.

– Мышь!

– Это твое новое слово? Ты у меня такой умный.

– Мышь, мышь, мышь! - прокричал Дэнни. – Мама, мама, мышь!

– Да, дорогой, – произнесла она сквозь слезы. – Я так по тебе скучаю, но сейчас я нужна папе. Я люблю тебя.

Положив трубку, она расплакалась при мысли о ребенке, который не знал своего отца, и отце, который не знал своего ребенка.

На следующее утро Мэнди разбудил телефонный звонок. Это была Лючия.

– Он говорит, что вы должны вернуться. Прямо сейчас. Пожалуйста, приходите поскорее. Вы даже не представляете, как он невыносим, когда не получает то, чего хочет.

– Сейчас буду.

Быстро одевшись, Мэнди отправилась к Ренцо. Он ждал ее в той же комнате, в которой они разговаривали вчера. Он сидел в инвалидной коляске, но выглядел лучше.

– Спасибо, что так быстро пришла, – сказал он. – Вчера я был с тобой груб. Прости меня.

– Конечно. Ты плохо себя чувствовал.

– Я пригласил тебя, потому что мы были вместе во время той лавины. Мои воспоминания обрывисты, но тебя я помню.

Он с трудом произнес последние слова, потому что они тревожили его. Встреча с этой женщиной, незнакомой и в то же время знакомой, была для него настоящим потрясением. Чтобы справиться с ним, он выставил ее из дома. Но не смог от нее отделаться. Она вернулась ночью, принеся с собой целую череду волнующих образов.

В результате падения он серьезно повредил кости таза и позвоночник. Воспоминания о той мучительной боли преследовали его до сих пор.

Во время долгих недель в больнице он думал, что сошел с ума. Ему виделись многие вещи, которым он не мог найти объяснение. Кружащиеся танцоры, солнце, садящееся за горы, и маленькая черная кошечка.

Он вышел из больницы намного раньше, чем ему советовали врачи. Ему нужно было возвращаться к своему бизнесу, который без него начал нести убытки. Он говорил себе, что держит все под контролем. Боли были сильные, но он с ними справлялся. Его сотрудники уважали его и безропотно ему подчинялись.

Лишь одно выбивало его из колеи. Иногда во сне к нему являлась красивая кошка с блестящей черной шерсткой и зелеными глазами.

Она приходила и прошлой ночью, дразня и провоцируя его, пока он не проснулся, весь дрожа.

Для такого твердого и решительного человека, как он, был только один выход: встретиться с опасностью лицом к лицу и устранить ее.

– Не хочешь присесть? – вежливо предложил он Мэнди, указывая на стул, затем наполнил ее чашку чаем. – Кажется, вы с Генри предпочитали чай.

– Ты его помнишь? – спросила Мэнди.

– Разве его можно забыть?

– Он погиб.

– Я знаю. Так же, как Джоан и Питер. Я считаю себя виноватым в их смерти. Мне не следовало позволять им идти со мной. – Прежде чем она успела что-то сказать, он сменил тему: – Я попросил Терезу приготовить для тебя настоящий английский завтрак.

Когда Тереза принесла кукурузные хлопья, яичницу с беконом и тосты, Мэнди поблагодарила ее. Она была не столько голодна, сколько рада возможности помолчать и подумать. Вчера Ренцо был резок и груб, сегодня – обходителен и спокоен, но в этом спокойствии чувствовалась настороженность. Она бы предпочла иметь дело со вчерашним Ренцо.

– Я был слишком взволнован, чтобы спросить твое имя, – произнес он. – Лючия назвала мне его, когда ты ушла. Я помню, что со мной в хижине была Мэнди Дженкинс. Ее вещи были найдены вместе с моими. Ведь мы были там, правда?

– Да, два дня.

– Наверное, там было очень неудобно. Я помню, что часть хижины отсутствовала и было очень холодно.

– Мы заворачивались в одеяла и питались консервами, оставшимися на кухне.

– Какой печальный конец для путешествия, которое так хорошо начиналось. Я помню, как мы с тобой выясняли отношения. Кажется, тебе не понравилось мое замечание в твой адрес.

– Ты сказал, что я хрупкая и слабая.

– Но ты доказала мне обратное. Ты оказалась лучше подготовлена, чем я ожидал.

– Да, мы с тобой много раз друг друга удивляли. Это была попытка намекнуть на то, что их связывали близкие отношения.

– Должен признаться… – начал Ренцо, но затем увидел приближающуюся к ним экономку. – Да, Тереза, будьте добры, налейте нам еще чаю.

Мэнди не терпелось узнать, что все-таки Ренцо собирался ей сказать.

Когда Тереза удалилась, он наконец произнес:

– На чем я остановился? Ах да. Должен признаться, меня удивили все участники экспедиции. Вот как бывает, когда берешь чужую группу. Пьер не умеет отбирать людей. Я собирался ему об этом сказать, когда он навестил меня в больнице. Но он был так подавлен, что я смолчал. Затем из чувства вины он закрыл свою компанию и уехал.

– Да, я об этом слышала, – пробормотала Мэнди. Она была разочарована. Он ее помнил, но только как одного из участников экспедиции.

– Но почему Пьер должен чувствовать себя виноватым? – спросила она. – Да, Генри был не очень хорошо подготовлен, но Пьер не мог предвидеть, что он поведет себя таким образом.

– Именно это я ему и сказал.

– И тебе тоже не следует себя винить. Ты был отличным вожаком.

Боясь молчания, она говорила первое, что придет в голову.

– Помню, как в первый день Джоан оступилась, и я ее поддержала. Я была горда собой, но на самом деле это ты удержал нас обеих, о чем с самодовольным видом сообщил мне следующим утром.

– Правда? Это было довольно грубо с моей стороны.

– Нет, совсем не грубо. Мы, как обычно, препирались. Это было довольно весело, не помнишь?

Ренцо покачал головой.

– Пока нет, но когда-нибудь обязательно вспомню.

Мэнди почувствовала себя полной идиоткой. Он разговаривал с ней как с ребенком, которого боялся обидеть.

В комнату вошла Тереза с горячим чаем. Они оба молчали, пока снова не остались одни. Все это время Мэнди отчаянно подыскивала нужные слова.

– Ты дал мне прозвище, – наконец произнесла она.

– Уверен, этого не могло быть.

– Ты называл меня кошечкой…

Осторожнее! Его чайная ложка со звоном ударилась о пол. Подняв ее, Мэнди обнаружила, что Ренцо сильно побледнел.

– Я это говорил?

– Несколько раз. Это была шутка. Все дело было в моих зеленых глазах и черных волосах.

– Я еще что-нибудь говорил?

– Ты сказал, что я изящная и грациозная, как кошка. – Она издала смешок. – Я ответила, что всегда была неловкой, и ты тут же согласился.

– Как смело с моей стороны, – ответил он с деланой веселостью.

Но затем напряжение дало о себе знать.

– Зачем ты сюда приехала? – неожиданно спросил он. – Почему сейчас, два года спустя?

– Я думала, что ты погиб, иначе приехала бы раньше. Я совсем недавно узнала, что ты жив.

– И приехала, чтобы узнать, как у меня дела. Это очень мило с твоей стороны, но зачем?

Ответ чуть не сорвался с ее губ.

Потому что мы были близки душой и телом. Потому что незадолго до падения ты признался мне в любви, и я не могу это забыть. Но самое главное – потому, что у нас есть сын.

Но вместо всего этого она сказала:

– Разве удивительно, что меня волнует твоя судьба? Мы вместе провели два дня в хижине, полуголодные, замерзшие. Мы разговаривали в темноте, ждали спасателей.

• Предыдущая
• 14/25
• Следующая