Одинокий орел по имени Бернардо - Гордон Люси - Страница 31

• Предыдущая
• 31/32
• Следующая

— Но она уже… — начал кто-то, не подумав. Рев добродушного смеха заглушил его слова.

Энджи почувствовала, как напрягся Бернардо, и тут же присоединилась к смеявшимся, после чего с удовлетворением обнаружила, что он расслабился и даже улыбнулся.

В церкви доктор Уэндхем предложил дочери руку и повел ее к алтарю. У алтаря Энджи забыла обо всех, кроме Бернардо. Он был бледный, нервничал и так крепко держал ее за руку, будто она была единственная, в ком он мог не сомневаться в этом шатком мире. Она впала в оцепенение. Они с Бернардо прошли такую трудную, каменистую дорогу, что почти потеряли направление. Но теперь, наконец, обрели друг друга.

Праздник устроили на центральной площади Монтедоро. Накрыли дюжину длинных столов. Постелили снежно-белые скатерти, сиявшие на ярком солнце. Куда ни кинь взгляд, повсюду цветы. Много цветов было из теплиц Федерико Марселло, который сидел рядом с Баптистой и держал под столом ее руку.

Сперва были речи, каждый хотел сказать свое слово, наконец, пришло время резать торт. Потом заиграл оркестр, и невеста с женихом под аплодисменты пошли танцевать.

— Я думал, тебе будет тут плохо, — бубнил Бернардо в ухо молодой жене. — Но я ошибался. Они сделали для тебя все. Лишь бы не потерять тебя.

— Не только для меня, — возразила Энджи. — Они твои друзья, твоя семья. Они сделали это для тебя. Ох, дорогой, разве ты не видишь? Они протягивают тебе руку. Не пора ли тебе подойти к ним и тоже протянуть руку?

Он не ответил. Она не настаивала. Хватит и того, что он задумался над сказанным.

— Я сегодня делал все правильно? — озабоченно спросил он.

— По-моему, немножко поздно спрашивать меня об этом. Нет? — Она засмеялась и коснулась его лица.

— Я был в отчаянии. Как я ни умолял тебя, ты говорила «нет». Но я не мог бы жить без тебя. Наверно, я заставил тебя согласиться.

— Я могла отказаться.

— Нет. Ведь жители города приняли твердое решение связать нас крепким узлом. Весь Монтедоро сделал за меня всю предсвадебную работу.

— И мы, — вставил Лоренцо. Он стоял за спиной брата и бесстыдно подслушивал.

— Где бы ты был без своих братьев? — спросил Ренато. Держа жену в объятиях, он в танце приблизился к ним.

— И не только братьев, — вступила Энджи. — Я догадываюсь, что ты…

— Да, я попросил Баптисту помочь. И она так легко согласилась, будто я один из ее собственных сыновей.

— Это ни о чем тебе не говорит? — спросила Энджи, когда они вернулись к столу.

— Полагаю, что говорит, — задумчиво протянул Бернардо.

Доктор Уэндхем внимательно разговаривал с Эллой, сосредоточенно глядя на ее поврежденное лицо.

— По-моему, я могу помочь этому ребенку, — спокойно сказал он, обернувшись к дочери.

— Да, папа. Я как раз собиралась просить тебя об этом, — тихо ответила Энджи.

— Я полагаюсь на тебя, ты все устроишь. Сделай в Палермо рентген и пришли мне. Наверно, лучше, если я приеду сюда делать операцию. Тогда я смогу заодно и тебя навестить.

— А счет пришлете мне, — быстро вставил Бернардо.

— Мой дорогой мальчик, — доктор Уэндхем ласково посмотрел на него, — одно из преимуществ богатого человека в том, что можно не брать плату, если не хочешь. С кем я должен теперь танцевать?

Он ушел, и через минуту они увидели, как он кружит в танце жену мэра.

— Он и вправду сделает операцию бесплатно? — повернулся Бернардо к Энджи.

— Он постоянно это делает.

— Я так во многом был не прав.

— Это неважно, amor mio. У нас есть время все сделать правильно.

— Да, — смущенно согласился он.

— Тебе решать, но, по-моему, пора все рассказать Баптисте.

— В такой момент… ведь это большой риск…

— Не думаю, что это риск.

— Пойдем вместе. Я не смогу без тебя.

Баптиста наблюдала, как молодожены вместе поднялись и направились к ней. Бернардо сел рядом и взял ее руки в свои.

— Как я могу отблагодарить тебя за то, что ты сегодня сделала для меня? — мрачно спросил он. — Нет слов…

— Нет, одно слово есть, — перебила его Баптиста. — Все эти годы я мечтала, чтобы ты принял от меня материнскую любовь. Не забывал свою настоящую мать, но с любовью относился и ко мне. Это был счастливый день, когда ты пришел ко мне за помощью. Я всегда любила тебя как родного сына. Если бы только ты мог просто поверить этому…

— Но как я могу принять твою любовь, — лицо Бернардо выражало смертную муку, — зная, что у меня нет на нее права? Есть одно… если бы все эти годы ты знала правду…

— Какую правду, сын мой? — Она с нежностью смотрела на него.

— Что я ответствен за гибель твоего мужа. — Бернардо заскрипел зубами. — В тот день я убежал. Я намеревался спуститься в Палермо, хотел увидеть, где он живет, увидеть его жену и другую семью. Я ревновал его, потому что мы, мать и я, должны были прятаться. Я так сюда и не дошел, повернул назад. Но тем временем они на машине поехали искать меня. Случилась авария, и они погибли.

Бернардо говорил и заставлял себя смотреть на Баптисту. Он ждал, когда на лице ее появится отвращение.

— Так вот как это было, — она улыбнулась ему. — Винсенте не мог вообразить, почему ты вдруг исчез.

— Так ты знала об этом? — спросил потрясенный Бернардо. — Но как он мог? Он же погиб на дороге.

— Да, но прежде, чем поехать тебя искать, он позвонил мне. Он хотел предупредить, что вернется домой поздно, потому что они с твоей матерью должны найти тебя.

— Вы вдвоем говорили обо мне? — ошеломленно пробормотал Бернардо. — Ты знала?

— Я знала о второй семье Винсенте почти с самого начала. Я спросила его об этом. Не проклиная, а просто давая знать, что нет необходимости во лжи. Мы откровенно поговорили, как друзья. И с тех пор он всегда был открыт для меня. Я знала, когда он посещал вас. Ох, мой дорогой мальчик, это шокирует тебя? Между мной и Винсенте не существовало секретов.

— Но ты же его жена…

— В сердце есть место для разного вида любви. Твоя мать сделала его счастливым. Это было такого рода счастье, какого я не могла ему дать. — Она любящими глазами посмотрела на Федерико, сидевшего рядом с ней. — Другой мужчина оставался моей великой любовью. Винсенте об этом знал. Муж был моим самым близким другом. Однажды он заставил меня дать обещание, что, если с ним что-нибудь случится, я позабочусь о другой его семье. Я с радостью дала обещание. И горжусь тем, что сдержала его… насколько ты позволил мне сдержать его.

— Когда ты пришла за мной в тот день… я думал, ты ненавидишь меня. — Бернардо страшно побледнел.

— Мой дорогой, если бы ты мог видеть себя… Двенадцатилетний мальчик, уверенный, что он мужчина, и твердо решивший не плакать. Когда я попыталась обнять тебя, ты стоял негнущийся, словно шомпол. Я поняла — предстоит трудная работа. Но мне и в голову не приходило, что все эти годы ты будешь так чуждаться меня. Откажешься от имени отца и от своей законной доли его наследства. Я надеялась, что придет время, когда мы сможем поговорить. Печально, но оно так и не пришло. Но в сердце я всегда любила тебя как мать.

— Мама… — медленно выговорил Бернардо.

Долгожданное слово. На губах у Баптисты заиграла чудная улыбка.

— Если… ты можешь простить… — запинаясь, пробормотал Бернардо.

— Это ты должен простить… себя. Когда ты это сделаешь, то сможешь стать полноправным членом нашей семьи. И ты, и твоя мать.

— Не понимаю. Как она может?..

— Тебе известно, что у Мартелли есть своя маленькая часовня в кафедральном соборе. Я планирую сделать там мемориальную доску в память Марты Торнезе. Тогда и она станет одной из нас.

Бернардо вдруг обнаружил, что не может говорить. Баптиста поняла это. Она заключила его в объятия. Они с Энджи молча переглянулись. Впереди его ждет еще много срывов. Наверно, они будут всегда. Но под защитой двух женщин, которые любят его, он справится с трудной дорогой.

— Наша семья все растет, — сказала Баптиста, вытирая слезы. — Свадьба в прошлом году, свадьба сегодня, двое детей на подходе… — она сделала драматическую паузу и взяла за руку Федерико, — и еще одна свадьба.

• Предыдущая
• 31/32
• Следующая