Девушка из бара - Карпентер Тереза - Страница 23

• Предыдущая
• 23/25
• Следующая

Брок повернулся и положил теплую ладонь ей на бедро.

Джесси вздрогнула, боясь поверить в искренность его прикосновения.

— Я знаю, что ты не спишь, — ласково сказал он. — И понимаю, что ты расстроена, но поверь мне, причина, по которой я не сказал тебе о своей семье, кроется только во мне и не имеет никакого отношения к тебе.

— Ты считаешь, что от этого мне легче? — прошептала она в темноте. — Ты закрыл от меня огромную часть своей жизни. Либо я мало значу для тебя, либо ты не доверяешь мне. Не знаю, что хуже.

— И то и другое неправда. Я виноват. Я же предупреждал, что разочарую тебя.

Тут Джесси не выдержала, вскочила с кровати и встала перед ним.

— Какая чушь! Неужели ты считаешь, что я не вижу, как ты мучаешься? Неужели думаешь, что мне это безразлично? Если ты боишься разочаровать меня, поговори со мной. Объясни, почему тебе так необходимо отдалиться от своей семьи. Ведь совершенно очевидно, что вы все друг друга любите.

— А поэтому боль еще сильнее. — Он повернулся на спину и уставился в потолок. — Я уехал, потому что не мог вынести презрения в их глазах.

— Я видела, как они смотрят на тебя, Брок. Что бы ни случилось в прошлом, сегодня этот дом был наполнен только любовью.

— Правильно. — Он приподнялся повыше, прислонился головой к спинке кровати и хмуро взглянул на Джесси. — Но у тебя, кажется, не такой уж богатый опыт общения с любящими семьями?

Джесси отшатнулась, словно от удара в лицо.

Она никак не ожидал этого. Боль пронзила ее, хотя она понимала на подсознательном уровне, что такая атака ему несвойственна.

Но раз она вышла замуж за военнослужащего, ей не следовало удивляться, когда он становился воинственным. Обычно она видела другую его сторону, имела дело с защитником. Но не на этот раз. Как любое загнанное в угол животное, он ощетинился.

Вздернув подбородок, она скрестила руки на груди.

— Ты прав, у меня нет опыта общения с любящими семьями. Потому я и в состоянии отличить такие семьи. И позволь сказать тебе, что существуют вещи посильнее презрения. Безразличие — во-первых. Одиночество — во-вторых. — Она провела рукой по волосам. — Возможно, я неправильно поняла ситуацию, может быть, проблема не в тебе, а в твоей семье. Они примчались к тебе сегодня, но что произошло в прошлом? Они обидели тебя так, что это невозможно простить?

— Теперь ты говоришь ерунду. Я сказал тебе, что убил женщину, которую любил. Никто не может осуждать их за то, что они относятся ко мне с презрением. И меньше всех я.

Джесси продолжала наступать:

— Ты любишь свою семью?

— Конечно.

По резкому тону было понятно, что его нервы на пределе.

— Если бы кто-то из них вез Шерри, ты бы стал его осуждать?

Он нахмурился, явно оскорбленный таким вопросом.

— Конечно, нет.

— Но при этом считаешь, что им было так легко осудить тебя.

— Я знаю, что Алекс осудил, — буквально выпалил Брок. Интересно, как долго он держал в душе это чувство обиды? — Я слышал, как он сказал это в госпитале, куда меня тогда привезли. Он напыщенно говорил о том, как глупо было с моей стороны сесть за руль в такую ненастную погоду, позволить Шерри переубедить себя.

— Брок, он был в шоке. — Джесси замолчала, поняв, что должна остыть, и сделала глубокий вдох. — Ты сказал, что слышал его. А ты когда-нибудь говорил с ним об этом?

Он сердито посмотрел на нее.

— Мне ни к чему слышать это снова. Достаточно и одного раза.

Она вздохнула, присела на край кровати, поджав ноги, и взглянула на Брока.

— Ты не можешь возлагать на него ответственность за то, что он сказал под влиянием момента. Он только что потерял подругу и едва не потерял тебя. Все эти эмоции требовали выхода. Скорее он злился на ситуацию, чем на тебя.

Она положила ладонь на его колено, закрытое простыней.

— Он, видимо, был в таком ужасном состоянии, что проклинал самого себя за случившееся, хотя был виноват в том, что олень выскочил на середину дороги, не больше, чем ты.

— Может, ты оставишь эту историю в покое? — Брок закрыл глаза рукой. — Старая история. Теперь она не имеет значения.

— Но это важно, ведь ты не забыл ее. История ужасная и трагичная, но это был несчастный случай.

Расстроенная своей неспособностью убедить его, Джесси встала.

— Ты все еще любишь ее? — с трудом выговорила она. — Поэтому не можешь забыть прошлое?

Он хрипло рассмеялся.

— Господи, какая ты непреклонная. Добиваешься правды? Это убивает меня, но я даже не помню, как она выглядела.

В его голосе слышались боль и отчаяние.

— Это случилось восемнадцать лет назад, — напомнила она ему. — Понятно, что воспоминания тускнеют. — Ее осенила внезапная мысль: — Так ты поэтому посвятил всю свою жизнь искуплению? Чтобы не дать себе забыть прошлое?

— Я провел последние восемнадцать лет на службе в военно-морском флоте. Поверь, у меня не было времени для искупления вины.

— Но до того инцидента ты учился в колледже. И бросил его, чтобы пойти в военный флот. Ты относился к своему экипажу так, словно он был твоей семьей. Но отдалился от семьи, которую любишь. Для меня это звучит как искупление вины.

— Ты ошибаешься.

Резкость, с которой он это произнес, показала ей, что она попала в точку.

— Брок, ты лучший из мужчин, которых я знаю. Можешь отрицать это, но ты винишь себя за смерть Шерри до сих пор. И не можешь остановиться. Но если существует такое понятие, как жизнь за жизнь, то тебе не надо смотреть никуда дальше детской комнаты внизу, да и никуда дальше меня. Ты спас меня в ту ночь в «Зеленой подвязке». Я была юной, напуганной и глупой. И очень одинокой. Когда я думаю, как была близка к тому, чтобы лишиться Элли, у меня все внутри обрывается. Ты спас ее жизнь и мою. Я больше не одинокая испуганная девочка. У меня есть работа, друзья, прекрасный ребенок, и я чувствую самоуважение. Ты дал мне все это, и я буду вечно тебе благодарна.

Она вдруг поняла, что пристально смотрит в синие глаза.

— Мне не нужна твоя благодарность, Джесси.

— Очень плохо, потому что она будет неизменной. Ты вернул меня к жизни. Ты поверил в меня, благодаря чему я смогла сама поверить в себя, снова обрести чувство собственного достоинства. Да, я испытываю благодарность, но это лишь одно чувство из многих. Я люблю тебя, Брок.

Джесси не знала, какой реакции ждала от него, но его молчание сразило ее. С бешено бьющимся сердцем она ждала ответа.

— Скажи что-нибудь, — попросила она, с отвращением слыша свой дрожащий голос. — Сегодня ты говорил своим родственникам, что любишь бывать с женой и дочерью.

По тому, как Брок посмотрел на нее, она поняла, что он пытается ей что-то сказать. Но по мере того как шло время, начала сомневаться в этом.

На ее глазах бесстрастное выражение его лица сменилось ледяным.

— А что я должен был им сказать? Что я связал себя с посторонней женщиной?

Брок немедленно пожалел о сказанном. Он увидел, как побелела Джесси, и сам ощутил ее боль.

Он любил ее.

И только что заявил ей, что она ничего не значит для него.

— Джесси, прости. — Брок спустил ноги с кровати. Его левая нога ударилась об пол, и боль пронзила его. Не обращая на это внимания, он встал. — Я не хотел.

Она только покачала головой и попятилась к туалетному столику. Выхватив из ящика свои джинсы, она торопливо натянула их. Потом схватила свитер и пошла к двери.

Страх охватил его, когда он понял, что она уходит. Не просто из комнаты, а из дома, от него.

Брок действовал быстро, но Джесси оказалась еще проворней. Слабая нога затрудняла его движения, и к тому моменту, как он вышел в коридор, Джесси, схватив Элли и сумку с пеленками, уже быстро шла к входной двери.

— Джесси, пожалуйста, остановись. — Он настиг ее и зажал вместе с Элли между собой и дверью. — Не уходи так, — прошептал он ей на ухо. — Ты же знаешь, что я так не думаю.

• Предыдущая
• 23/25
• Следующая