Страсть по расчету (Строптивая леди) - Кинг Валери - Страница 48

• Предыдущая
• 48/54
• Следующая

Опустив глаза, Шарлотта теребила рукав плаща.

— Вас обвинили в том, что я покинула ваш дом? — спросила она, впервые осознав, что ей интересно, что же произошло после ее отъезда.

Стоунлей откинул голову на спинку сиденья.

— Я получил по заслугам. За все мое дурное обхождение с дамами. Многие женщины высказали мне все, что они думают обо мне и моем поведении. Знаете, до вчерашнего вечера я считал, что никто не догадывается о моих хитроумных испытаниях, которые я устраивал возможным хозяйкам моего дома. Кроме Эмили, разумеется. Она всегда об этом знала.

Прикидывая, как может протекать поездка на ферму, Шарлотта решила полностью избегать разговора о вчерашнем вечере в доме лорда. Но, узнав, что он пострадал от всех несчастных женщин, проваливших экзамен на звание его жены, изменила своему намерению.

— Не стану притворяться, будто сочувствую вам. Не понимаю только одного, из-за чего вы все это начали?

— Не знаю и сам почему. Возможно, от отчаяния, — тихо заговорил лорд. — Разве с тех пор, как вы начали бывать в свете, джентльмены ни разу не преследовали вас из-за ваших денег?

Шарлотта припомнила, что немало молодых людей, не имевших приличного состояния, проявляли к ней интерес. Ее глубоко уязвило поведение одного из первых ее поклонников, когда она поняла, что самым привлекательным в ней оказались ее средства. Это был офицер из армии Веллингтона. Он вернулся домой, хромая на левую ногу и без сколько-нибудь перспективного будущего. Она наслаждалась его обществом и полагала, что влюблена, не придавая значения своему богатству. Пока случайно не увидела, как он обнимает молодую особу, имевшую очень маленькое приданое. Шарлотта свернула в очередной коридор тисового лабиринта миссис Бошем, когда чуть не налетела на эту пару.

Она испытала обиду и ужасное разочарование, не говоря уже о том, что лишилась иллюзий, когда офицер объяснил ей истинную природу своих чувств. Особенно ее поразило то, что больше всего молодого военного привлекали в ней ее деньги.

Девушка, однако, не отчаивалась, а постаралась вникнуть в его положение, не обвиняя офицера за то, что выше всего он ставил богатство, не стала презирать и себя за то, что является женщиной с независимыми средствами, а это, в свою очередь, привлекало к ней охотников за приданым.

Тем не менее, с той поры она очень осторожно относилась к тем, кто ухаживал за ней.

— Да, — ответила Шарлотта. — У меня были подобные случаи.

— Как бы я не хотел оправдать в ваших глазах свое поведение, больше всего мне необходимо, чтобы вы попытались понять мое положение. Подумайте, только один мой титул делает меня желанным объектом для свах. Добавьте к этому состояние, которым я столь внушительно благословлен. Пришло время, когда я уже не мог отличить любовь женщин ко мне от корысти. И я решил проводить нечто вроде испытаний для дам, больше всего привлекавших меня. Началось это вскоре после того, как Эмили вышла за полковника. Я никого не хотел обидеть. Я лишь желал быть уверенным, что женюсь на женщине, которой смогу доверять, уважать и которой я нужен не только из-за моего титула и богатства. Вы можете это понять?

Шарлотта повернулась к нему и медленно сняла с головы капюшон. Глубоко вздохнула.

— Думаю, никто до конца не сможет понять, что вы испытывали. Каждый из нас поглощен собой и редко задумывается о мотивах поступков окружающих его людей. Я никогда прежде не представляла, как болезненны для вас могут быть поиски спутницы жизни. Но так жестоко — возбудить надежды у стольких женщин и отвергнуть их. Вы хоть раз думали о том, какие страдания вы им причинили?

Она прижала руку к сердцу и пристально посмотрела на Стоунлея.

Он также повернулся к Шарлотте, и на этот раз она позволила ему взять ее за руку.

— До вчерашнего дня — нет, да и то мне сообщили об этом из чувства мести. — Он криво усмехнулся. — Вы остались бы довольны, услышав, что мне наговорили.

Шарлотта позволила себе слабо улыбнуться в ответ.

На лице лорда появилось выражение чувственного обожания, сулившее Шарлотте жаркие объятия. Она смущенно отняла руку и отвернулась. Может, ей и приятно, что он получил свою долю унижений, но доверять ему она не могла. Кроме того, существует дело, ради которого она должна забыть о жажде своего сердца.

— Значит, я не прощен? — рассудил Стоунлей.

— Разумеется, прощены, — ответила Шарлотта. — Мой христианский долг — простить вас.

— Но не забыть?

Она посмотрела в окно, на тени бегущих лошадей, то появляющиеся, то исчезающие на фоне кустов и деревьев по краю дороги. Сколько еще ехать? Мили две? Возможно. Скажем, три.

Шарлотте не хотелось отвечать на последнее замечание лорда, и она вернулась к цели их путешествия.

— Спасибо за помощь, Эдвард. Мой отец, как я писала, попал под влияние очень плохого человека. Надеюсь, вы могли бы…

Стоунлей прервал ее:

— Вы говорите о Текстеде, верно?

Вздрогнув, Шарлотта отстранилась от него. Широко раскрыв глаза, она воскликнула:

— Но… но как вы узнали?

Она хотела осторожно, постепенно, путем разных намеков дать ему понять, что этот человек — маркиз Текстед. Весь этот рассказ должен был стать одной большой ложью, которая помогла бы занять время в пути до фермы.

Но поскольку весь рассказ о том, что ее отец «попал под влияние очень плохого человека», не содержал в себе ни грана правды, откуда Стоунлей узнал ответ до того, как она вообще что-то рассказала?

Это не могло быть совпадением!

Внезапно Шарлотта испугалась, что невольно оказалась замешанной в дела сэра Джона, о которых ей не сказали. Что же такое знает Стоунлей, что неизвестно ей?

— У меня много источников, Шарлотта, откуда я черпаю сведения о самых разнообразных новостях. И редко полагаюсь только на один, чтобы составить то или иное представление. Похоже, ваш отец должен Текстеду весьма большую сумму. Следовательно, маркиз крепко держит сэра Джона в руках.

Кровь отхлынула от лица Шарлотты.

— О чем вы говорите? Отец сказал, что должен ростовщикам. Он ни разу не упомянул о Текстеде. Вы уверены?

В слабом свете Шарлотта увидела по лицу Стоунлея, что тот тщательно взвешивает свой ответ.

— Согласно одному из источников, контора — держатель долгов вашего отца — что-то около шестидесяти тысяч фунтов два месяца назад продала их Текстеду.

У Шарлотты засосало под ложечкой.

— Тогда он действительно крепко держит отца, — ошеломленно произнесла девушка.

А если Стоунлей лжет? Но зачем? Она не видела причины.

— Возможно, мертвой хваткой. Полагают, что желание вашего отца создать акционерную компанию — идея Текстеда. Они станут партнерами, но участие Текстеда должно быть негласным.

Шарлотта собиралась наговорить всякой лжи об отце и маркизе — какая нелепость, какая ирония судьбы. Она и представить не могла, что ее отец может заняться коммерцией с Текстедом. Теперь же, узнав, что сэр Джон должен немыслимую сумму не ростовщикам, а Текстеду, девушка почувствовала, что готовится какое-то зло. Она не верила, что ее отец способен на подлость, но бесчестный человек с легкостью возьмется использовать дружеские отношения сэра Джона с принцем в своих гнусных целях.

Мысли девушки вернулись к отцу и Текстеду. Маркиз, без сомнения, был хорошо осведомлен о хлопотах отца в отношении компании. Похоже, что дело обстоит именно так, как говорит Стоунлей.

Шарлотта мысленно вернулась к веселью отца и Текстеда накануне вечером — словно они давно добрые друзья, хотя ей казалось, они просто знакомые. Она вспомнила свое первое впечатление от маркиза и свое интуитивное недоверие к этому человеку. На память пришли его насмешки над ней и то, как он высмеивал ее взгляды на жизнь на балу у леди Перселл. Воображение нарисовало красные прожилочки у него на щеках и на носу — ясное указание на образ жизни. И, наконец, она живо припомнила, как застала его полураздетым, и он весьма непринужденно восстановил свой туалет, не обращая на нее внимания. Все это скорее подтверждало, а не опровергало растущую уверенность Шарлотты, что вымышленная причина, позволившая похитить Стоунлея, оказалась на самом деле правдой.

• Предыдущая
• 48/54
• Следующая