Драгоценности - Кингсли (Кингслей) Джоанна - Страница 32

• Предыдущая
• 32/98
• Следующая

Иверес протянул деревянную шкатулку Джозефу:

– Работа ваша. Занимайтесь ею столько, сколько потребуется.

Алмаз не прощает ошибок. Любое неверное движение, и он разрушен.

Джозеф обдумывал варианты, часами изучая камень под ювелирным микроскопом. Он тщательно и подробно записывал и зарисовывал все свои идеи, сделал несколько моделей, чтобы лучше понять внутреннюю структуру кристалла. За обедом Джозеф катал шарики из хлебного мякиша и лепил из них необычные предметы с одной плоской гранью, а потом задумчиво съедал их один за другим. Алмаз Ивереса стал почти членом семьи.

Иногда, желая поделиться с кем-то своими соображениями, Джозеф звал Пет. Стив не вмешивался, но хмурился, когда его обожаемую дочь затягивали в магическое поле драгоценностей. Беттина тоже чувствовала в алмазе что-то волшебное и внимательно прислушивалась к словам отца.

– Я должен как скульптор, – говорил он Пет, – увидеть бриллиант, затаившийся в этом камне. Ведь скульптор видит статую в безжизненной глыбе мрамора.

Через девять месяцев Джозеф был готов обрабатывать алмаз. Об этом сообщили Клоду Ивересу, и он телеграфировал из Парижа, что обязательно прилетит. Уже назначили дату – воскресное утро в конце марта. Были приглашены все огранщики и менеджеры нью-йоркского отделения «Дюфор и Иверес». В углу комнаты стояли ящики с шампанским, поскольку собирались отпраздновать начало обработки самого дорогого камня компании.

Джозеф, считая это очень важным событием, попросил, чтобы пригласили его семью. Беттина чувствовала себя гораздо лучше, и близкие надеялись на ее полное выздоровление. Джозеф думал, что резка камня понравится его дочери. Он хотел также, чтобы обязательно пришла Пет, которая очень интересовалась камнем. Джозеф осторожно подогревал этот интерес.

Комнату заполнили гости. Беттина надела на шестилетнюю Пет самое красивое платье и блестящие черные туфельки.

Джозеф сидел за своим рабочим столом. Он уже все приготовил, нанес на камень бороздки, по которым ему предстояло пройтись резцом, отметил их специальными чернилами, смазал алмаз особым, приготовленным им клеем, чтобы не отлетали крошки.

Для Беттины принесли кресло. Все остальные стояли.

– Мистер Зееман. – Клод Иверес нервно откашлялся. – Вы готовы начать?

– Да, – ответил Джозеф и вставил лупу под бровь. – Не отойдете ли вы все немного назад?

Он достал специальный стальной нож, медленно установил его в бороздке и поднял деревянный молоток. Пет заметила, что у ее матери перехватило дыхание.

Джозеф склонился над камнем, занес молоток так, как делали ювелиры и пятьсот лет назад, и опустил его на нож.

Лезвие защелкнулось.

По комнате прокатился тихий ропот.

– Может, пригласить доктора и приготовить кислородные подушки, – пошутил один из мужчин, – как делал Каплан, когда резал «Джонкерс».

Джозеф ничего не слышал. Он совершенно невозмутимо достал еще один нож и, поместив в бороздку, подвинул вперед и назад, чтобы закрепить положение. Потом снова занес молоток и опустил его на нож.

Алмаз разлетелся на сотню кусочков.

Все застыли. Казалось, комната и люди превратились в камень. На рабочем столе лежал не драгоценный алмаз, а кучка обломков.

Джозеф неправильно понял камень, и произошла катастрофа. В одно мгновение уникальный алмаз стоимостью в миллионы долларов превратился в ничто.

Наконец тишину прорезали голоса, они становились все громче. Пет поняла: случилось что-то ужасное. Дедушка неподвижно сидел и смотрел на разлетевшиеся осколки. Стив схватил дочь за плечо. У матери по щекам покатились слезы, она начала всхлипывать, потом зарыдала. Стив взял ее за руку, стараясь успокоить. Мистер Иверес протиснулся сквозь толпу и крикнул старику, чтобы тот убирался и никогда больше не помышлял о работе с камнями. Лица присутствующих выражали злобу, тревогу и разочарование. Пет хотела помочь дедушке, помочь им всем, собрать осколки камня, соединить их. Но что она могла сделать?

Раскололся алмаз, а вслед за ним все, что соединяло их семью.

Джозеф потерял место, зная, что едва ли когда-нибудь найдет приличную работу. Хотя все понимали, что любой огранщик мог допустить такую же ошибку, как голландец Зееман, никто не рискнул бы сказать это Клоду Ивересу. Джозеф, потеряв уверенность в себе, стал все чаще ссориться со Стивом. При встречах они изливали друг на друга накипевшие в них злость и разочарование.

Беттина походила на привидение. Когда раскололся алмаз, ее мозг пострадал так же сильно, как камень. Она погрузилась в глубокую депрессию, не поднималась с постели ни днем, ни ночью и ни с кем не разговаривала.

Первое время Джозеф даже не искал работу, и Стиву приходилось зарабатывать на всех. Скрепя сердце он вернулся в ювелирный бизнес и опять стал посредником у мелких торговцев и ювелиров. Стив ненавидел свою работу, и его утешало лишь то, что она приносила постоянный доход.

Им было уже не по карману оставаться в дорогой квартире на Риверсайд-драйв, и они переехали в четыре маленькие комнатки на Сорок пятую улицу рядом с Гудзоном – в район под названием «Чертова кухня», кишевший проститутками, бездомными и неблагополучными подростками.

Пет предоставили самой себе. Она часто думала, как все чудесно сложилось бы, если бы дедуля правильно разрезал алмаз. В такие минуты девочка представляла себе, как должен был выглядеть камень, мысленно обрамляла его кольцами, брошами, вкрапляла в них изумруды, рубины или сапфиры.

Она с радостью отправлялась с дедом на прогулки к Гудзону. Пройдя несколько кварталов, девочка забывала о своем постоянном окружении – печальных одиноких матерях с кучей ребятишек, о здоровенных мужчинах, игравших целыми днями на улице в домино, потому что в большом городе для них не нашлось работы. Пет и дедушка, глядя на реку, переносились совсем в другой мир.

– Доки как в Роттердаме, – с улыбкой замечал Джозеф. – Как дома.

Пет знала, что в Роттердаме родилась ее мама и умерла бабушка Аннеке, убитая нацистами. Она знала, что этот город находится очень далеко, и чтобы попасть туда, надо пересечь голубую часть карты. И еще она знала, что дед скучает по родине. Он никогда не говорил об этом, но Пет догадывалась.

Девочка слышала, что другую бабушку тоже звали Петра и она жила в Италии, где родился папа. Пет хотелось узнать больше, но когда однажды она спросила о ней отца, его лицо омрачилось.

– Она была королевой с прекрасными пышными волосами и кожей цвета слоновой кости. У нее в замке была тысяча драгоценностей. Но, малышка, я и сам не очень хорошо ее знал, к сожалению.

– Она бы полюбила меня, папа?

– Конечно, детка, так же сильно, как я.

Потом Стив заговорил о другом, и Пет поняла, что больше не следует задавать вопросов. Но она всегда думала о своей бабушке как о сказочной фее.

Как-то вечером, в начале весны, Джозеф пришел домой возбужденный. Целый год он стучал во все двери, унижался перед каждым, кто соглашался его выслушать, и наконец нашел работу. Настоящую работу огранщика. Джозеф уже смирился с тем, что никто никогда не доверит ему ценных камней. Но теперь он будет резать и огранять маленькие, обычные алмазы, может быть, изумруды и сапфиры, будет зарабатывать деньги, хорошие деньги. Он поможет своей любимой дочери, так нуждающейся в помощи.

С легким сердцем, забыв про свои шестьдесят лет, Джозеф быстро шел домой с букетом бледных роз для Беттины и бутылкой вина. Сегодня вечером у них будет праздник, и Беттина снова улыбнется. Приветливо помахав рукой соседу, он побежал вверх по лестнице.

Открыв дверь квартиры, Джозеф сразу почувствовал запах газа.

Выронив цветы и бутылку, он бросился на кухню. Под столом, прижав к полу Пет, лежала Беттина. Она открыла до отказа все конфорки плиты и духовку.

Джозеф моментально отключил газ и попытался открыть кухонное окно, но его заклинило. Высадив кулаком стекло, он кинулся в другие комнаты и открыл все окна. Потом вытащил Беттину и Пет из квартиры.

• Предыдущая
• 32/98
• Следующая