Благородный разбойник - Кинсейл Лаура - Страница 14

• Предыдущая
• 14/80
• Следующая

– Вы сказали, что не вызываете дьявола!

– Нет. Хотя... – Он пожал плечами. – Иногда появлялся маленький чертенок. Мои исследования связаны с подобным риском. Потому я обычно стою внутри пятиугольника и вам советую.

Элейн посмотрела на бутылочки, колбы, причудливые сосуды. На полках аккуратно лежали свитки, пестики и ступки всех размеров, черепа неизвестных существ. Но любопытство пересилило ее страх. Он маг. Он уже знал то, что она лишь собиралась познать.

– Что в них? – спросила Элейн. – В тех пергаментах.

– Хотите посмотреть? – Он кивнул, словно вопрос удовлетворил его. – Тогда садитесь.

Он придвинул ей кресло, принес ящик, поставил на стол. Входя в круг, он не сделал ни особого знака, ни поклона, и у нее стало легче на душе.

От полированного ящика, украшенного великолепной резьбой, пахло миррой, и запах усилился, когда пират открыл крышку. Вынув колоду карт, он разложил их перед ней. На всех были нарисованы мужчины и женщины, как в поучительных сказках, державшие солнца, луны и косы, на некоторых были изображения дьяволов или монахов. Каждая имела цифру и название по латыни: Проситель, Ремесленник, Император, Грамматика, Музыка, Логика, Поэзия.

– Это символы Таро, – сказал он.

Элейн слышала о картах Таро от Либуше, хотя никогда их не видела. Но прежде чем она успела рассмотреть картинки, он перевернул карты рубашкой вверх, сложил и начал тасовать. Его руки двигались с уверенным изяществом, к картам прикасались легко и почтительно, как обычно человек прикасается к вещам, которые любит.

Положив колоду перед Элейн, он достал из ящика пергамент. На этот раз она увидела фигуру голого мужчины с широко расставленными руками и ногами, помещенного внутри колеса из астрологических знаков. Элейн решила не выказывать своих чувств, но щеки у нее запылали.

Рейвен посмотрел на нее, словно почувствовал ее замешательство, и, чуть заметно улыбнувшись, положил карты в центр фигуры как набедренную повязку.

– Думаю, так вам больше нравится, миледи. Снимите несколько карт и держите их у себя. – Зачем? Это колдовство?

– Мы философы. Это просто изучение.

– Изучение чего?

– Вас.

Элейн настороженно смотрела на него, с опозданием поняв, что он заманил ее в свой бастион правды.

– Не думаю, что вы найдете во мне нечто достойное изучения.

– Очень может быть. Знатные молодые леди часто ведут скучную жизнь и потому имеют соответствующий характер.

– Вот именно, – пробормотала Элейн.

Он мрачно усмехнулся.

– Снимите карты, мадам.

Элейн до смерти устала. Ей казалось, что она уже несколько часов снимает верхние карты и одну за другой снова и снова передает Рейвену, который выкладывает их узором вокруг человеческой фигуры. Бессонная ночь и боль в шее притупили ее бдительность.

Если Рейвен тоже устал, то по нему это не было заметно, казалось, он погружен в размышления, изучая образующийся узор. При виде некоторых карт он едва заметно улыбался или приподнимал черные брови, то ли удивленно, то ли недоверчиво.

Когда она передала ему Папу, он даже засмеялся и, покачав головой, прикрыл ею интимное место голой фигуры. Наконец перед ней остались только две карты.

– Возьмите одну снизу.

Элейн выполнила указание.

– Рыцарь. Из первой десятки, столп человечества. Не думаю, что вы простая служанка, миледи Елена. Но меня интересует не степень вашей знатности, – лениво произнес Рейвен.

Она тотчас насторожилась. С карты на нее насмешливо смотрел изящно одетый рыцарь.

– Меня больше занимает ваше окружение. Герцог и муза Клио. Взгляните... у нее под ногами цветок. Вам он известен?

Элейн, скрывая любопытство, взглянула.

– Похоже на розу?

Рейвен удивился.

– Нет, сходства я не нахожу, да и цветок не столь благородный. Всего лишь чернушка.

– О!

– Возможно, она знакома вам под другим названием. Я слышал, ее еще называют мелантой. Хотя он улыбнулся ей, Элейн почувствовала, как по спине побежал холодок.

– Неужели? – глупо спросила она.

– Да. Разве она не растет в замке Боуленд?

– Не знаю. Я никогда там не была.

– Но вы же из дома леди Меланты, графини Боуленд.

Это было утверждение. Элейн подумала, что кто-то, должно быть, сказал Ампошту, но хранила молчание. В доме крестной полно служанок.

– Как видите, изучение деталей способно многое открыть. Вот здесь, в девятом доме, можно увидеть еще больше... В детстве вы избежали серьезной опасности... Избавление от смертельной болезни? – Рейвен покачал головой и задумчиво перевернул другую карту. —

Пожалуй, нет... Император в шестой позиции... Здоровье у нас превосходное.

Элейн не могла этого отрицать, ибо никогда серьезно не болела. Даже корь перенесла легко.

– Нет, это нечто другое, – сказал он. – Путешествие. Очень важное для вас событие, после него ваша жизнь переменилась. Вряд ли вы бы прожили долго, не будь того давнего путешествия. – Рейвен нахмурился, глядя на лежавшие перед ним карты. – С юга на север. Это было зимой? Шел снег? Какое-то укрепление... замок... женщина с ребенком.

Элейн во все глаза смотрела на него. Он не мог знать о ее бегстве из Монтеверде в Англию. Леди Беатрис тоже не могла ему рассказать. У Элейн остались только смутные воспоминания. Но пока он говорил, перед ней возникла ясная картина приезда в Сейвернейк: метель, Кара в теплой одежде, ее крепкие объятия. Палец Рейвена переместился на фигуру Мельпомены с флейтой, и он снова улыбнулся, будто вспомнив что-то.

– Лошадь едва не замело метелью. Вы слепили маленький снежок и бросили его.

Элейн замерла. Она снова увидела идущую против ледяного ветра лошадь, пустую заснеженную дорогу, которая вела в Сейвернейк.

– Как вы это узнали? – прошептала она.

– Прочел кое-что по картам. Но взгляните сюда. Последняя карта. Она представляет ваше будущее. Можете перевернуть ее.

Элейн нерешительно взяла ее, держа так, чтобы только ей была видна лицевая сторона. Рисунок, как и все остальные, был совершенен, но здесь художник выбрал для пейзажа более темные цвета: на фоне полуночного звездного неба светилась крылатая фигура ангела в черных и серебряных одеждах. У Элейн чуть не остановилось сердце.

Это был ее черный ангел-хранитель, прекрасный, могущественный, таинственный, в безупречном исполнении художника. Оторвав взгляд от рисунка, она увидела перед собой то же самое лицо – лицо безымянного пирата. Она вскочила, бросив карту, и выбежала из круга правды.

– Это фокус! Просто карточный фокус! – Она стояла, задыхаясь от гнева. – Он – не вы! Этого не может быть!

Рейвен изучающе смотрел на нее, слегка наклонив голову, словно тоже сомневался.

– Вы меня помните, леди Елена?

– Нет. Разве мы встречались? – Она беспомощно покачала головой. – Не понимаю! Это же не... я имею в виду... этого не может быть! Откуда мне вас помнить?

Рейвен улыбнулся:

– Вы говорите – всего лишь карта. Тогда почему же она вас так беспокоит?

– Вы сами знаете, что это не просто карта. Это вы! А он не может быть вами. Не понимаю, как вы сумели узнать, но он – не вы.

– Леди Елена, вы совершенно сбили меня с толку. На карте изображен я, но я – не он. Кто такой «он»?

– Я уверена, что это просто карточный фокус, который вы показываете своим жертвам. Губы у него чуть дрогнули:

– Тут, признаюсь, вы правы. Я обожаю игры. Я вообще люблю исследовать человеческое поведение. А ваша реакция была особенно интересной. Скажите, кто такой «он», который не может быть мной?

– Никто, – вполне правдиво ответила Элейн. – Он напоминает мне... статую, на которую я всегда смотрела во время молитвы.

– Святого?

– Ангела.

– Теперь понятно. Мне говорили о моем сходстве с ангелом.

Элейн моргнула. Он не был похож ни на какого ангела, за исключением ее собственного.

– Полагаю, все дело в ангельском выражении моего лица, – сказал Рейвен и одарил ее такой улыбкой, что Элейн. передернуло.

• Предыдущая
• 14/80
• Следующая