Благородный разбойник - Кинсейл Лаура - Страница 22

• Предыдущая
• 22/80
• Следующая

– Я не верю этому! Не верю! Такого не может быть!

– Если никто вам этого не говорил, значит, такого не может быть? Следовательно, вы не знаете, что вероломная Меланта обещала выйти за моего отца после смерти Лигурио. Но она была достаточно смела, чтобы сбежать в Англию, и достаточно безрассудна, чтобы выйти там замуж. Поэтому Джино приказал мне отравить Родрика и освободить ее от этих уз.

– Отравить его? – выдохнула Элейн.

– Да, отравить. Но лорд Родрик жив, не так ли? И ему следует каждую ночь на коленях благодарить меня за это. – Рейвен сжал рукоятку кинжала. – Мой отец был недоволен. Узнав, что я не выполнил его волю в отношении рыцаря Меланты, он велел бросить меня в колодец.

– Святая Дева! – прошептала она.

– Я предал его. Меня воспитали в беспрекословном подчинении отцу. Я должен был делать то, что он приказывал: убивать тихо, чтобы никто не знал, когда и откуда придет смерть. Говорили, что я сам убил его.

Элейн вспомнила, как он стоял за спиной леди Беатрис, чувствовала присутствие своего черного ангела и наконец осознала, почему не рассказывала о тех снах Каре.

– Вы убили его?

– Нет. И вряд ли бы смог. Я любил его. Он приводил меня в ужас, но он был моим отцом. Поинтересуйтесь у сестры, как он умер. Наверняка дьявол ждал его в аду с распростертыми объятиями.

Рейвен щелкнул пальцами, подзывая белого щенка, который невдалеке грыз палку. Тот подбежал и уселся перед ним.

– Если Меланта послала вас ко мне, это справедливая плата.

– Сомневаюсь, чтобы она послала меня к вам.

– И все же странно, что вы путешествовали с таким жалким эскортом, а храбрые рыцари-госпитальеры так легко сдали вас. Но поскольку вы прибыли сюда, я вас приму.

– Зачем? Я не вижу в этом смысла! – воскликнула Элейн. – Какая вам от меня польза?

– Какая польза? – Рейвен недоверчиво покачал головой, потом встал и обвел рукой горизонт. – Вы действитсльно считаете, что я всего лишь простой пират? Я трудился ради этого целых десять лет. Послала ли вас Меланта, попали вы ко мне в руки по Божьей милости или по дьявольскому умыслу, это не имеет значения. С Навона еще не покончено, хотя от семьи остался только незаконнорожденный сын. У меня будет то, чего добивался мой отец. Теперь Монтеверде принадлежит мне. Вы сотрете пятно с моего сомнительного происхождения. Вы узаконите мои права. Так что оставьте свои любовные стихи, вам больше не позволено флиртовать с каким-нибудь полукровкой вроде этого Раймона.

– Если вы не пират, тогда не обращайтесь со мной как с пиратской добычей!

На миг Элейн показалось, что сейчас он выхватит кинжал и... Она замерла, словно кролик, над которым неумолимо кружил ястреб.

Он вдруг улыбнулся:

– Иногда вы очень напоминаете Меланту. Думаю, мы понравимся друг другу.

– Понравимся? – Элейн скептически засмеялась. – Я не согласна быть вашей женой.

– Предпочитаете Франко Пьетро?

– Я хотела бы выйти за человека, которого смогу полюбить.

– А я бы хотел стать папой римским. Теперь вы похожи на свою безмозглую сестру.

– Может, я и безмозглая, но мне не нужно Монтеверде, – яростно ответила Элейн. – Я обойдусь и без него. Без яда и убийств – в отличие от вас.

– Разумеется, – холодно произнес он. Затем отвернулся, подошел к краю утеса и заглянул в синюю глубину ущелья. – По-моему, я не прошу вас быть, как я.

– Кажется, это единственное, чего вы от меня не требуете, пират.

Он бросил вниз камень и следил за его падением.

– Зовите меня Аллегрето, если вам нравится.

– Аллегрето! – презрительно фыркнула Элейн. – Не очень подходящее для вас имя.

– Да, я не самый веселый человек, верно? Видимо, меня следовало назвать Разрушителем. Но моя мать любила меня, когда я был ребенком. Как и все матери.

– У вас была мать?

Он искоса взглянул на нее, серебряная серьга качнулась у его щеки.

– Нет, я выпрыгнул из ада взрослым.

– Так я и думала.

Рейвен снова отвернулся и посмотрел на горизонт.

– Матросы говорят, приближается шторм. Пора возвращаться, пока не стемнело.

Элейн подозвала щенка, уткнулась лицом в мягкую шерсть и крепко зажмурилась.

– Почему вы плачете? Ваше будущее еще не определено. В шесть лет вы были непослушным озорным ребенком, не боялись лазить со мной по горам.

– А сейчас я пешка в игре честолюбцев, – процедила она сквозь зубы.

– Вы не пешка, мадам, а королева на шахматной доске, – твердо ответил Рейвен. – Делайте свой ход в игре, а то и правда окажетесь заложницей судьбы. На этот раз я не могу дать волю чувствам, даже если бы хотел. – Теперь это не в моей власти. Меланта должна мне. Кара должна мне. Бог свидетель, и вы должны мне. Однажды я перевез вас в убежище, и это дорого мне стоило. Я не могу сделать это снова и не сделаю.

Элейн долго не решалась взглянуть на него, а когда наконец подняла голову, Рейвена уже не было.

К ночи разразилась буря, превратившая все в ревущий хаос тьмы, пронизывающего ветра, хлещущих веток и блестевших камней. Хотя статуя давала какое-то укрытие, но его было недостаточно, чтобы защитить от холодных брызг. Элейн скорчилась в ненадежном убежище, все еще цепляясь за последнее заблуждение, что черный ангел по-прежнему хранит ее. Внушающий страх ангел, мрачный, опасный, но добрый. Он заявил, что она у него в долгу за свою жизнь. Как будто те беззаботные годы в Сейвернейке, так быстро промелькнувшие, словно все ее детство слилось в один бесконечный счастливый майский день, были частью торговой сделки, заключенной без ее ведома, сделки с этим дьяволом. И теперь она должна платить.

Бандит, незаконнорожденный сын, убийца. И леди Меланта... Она не знала, чему верить в отношении ее крестной. Все, что прежде казалось честным, теперь представлялось в дурном свете. Почему никто не рассказывал ей о прошлом? О том, что ее оставили в руках злейших врагов семьи? Правда, она не спрашивала, но молчание, которым был окружен их с Карой приезд в Англию, не допускало саму возможность подобных вопросов. Элейн, не слишком это понимая, чувствовала, что любые разговоры на эту тему рассердят Кару, а потому даже не пыталась их заводить.

С наступлением темноты начался ливень, и статуя уже не могла служить убежищем. Прижав к себе вырывающегося щенка, Элейн встала. Но куда идти? Где тропа? Скала должна быть слева, замок – впереди. Ледяные струи хлестали се по голове и обнаженным плечам, стекали по спине. Каждый шаг, казалось, только приближал их к гибели.

Но щенок положил ей морду на плечо, доверчиво обнял лапами за шею. Она двинулась туда, где, по ее предположению, была тропа, забрела в колючий кустарник, попыталась его обойти. Ветер дул ей в спину, как бы подталкивая в нужную сторону, потом капризно сменил направление.

Еще несколько шагов, и Элейн поняла, что ей не удастся найти дорогу. Она решила вернуться к упавшей статуе, но за стеной дождя ее невозможно было различить. Она не могла отойти далеко, значит, статуя где-то рядом. Элейн попыталась нащупать се ногой. Пустота. Она замерла, боясь сойти с места. Щенок снова принялся вырываться, и она еще крепче прижала его к себе. Если он спрыгнет, то наверняка упадет в пропасть.

Она ничего не видела, не осмеливалась сделать ни шага. Но ветер толкал ее, как огромная рука, и она медленно опустилась на колени. Щенок яростно извивался, начал лаять, потом вдруг сделал невероятный прыжок и освободился.

Элейн вскрикнула от ужаса. Еще миг, и неясное белое пятно исчезло во мраке. Она пыталась хоть что-то рассмотреть сквозь пелену дождя, бившего ей в лицо, уверенная, что щенок упал со скалы.

Потом с облегчением услышала его лай, а вслед за этим увидела громадную белую собаку и человека, шагнувшего к ней из темноты.

В проходе, освещенном одним из странных голубых шаров, пират остановился. Дождь лил как из ведра, ручьями стекал по грубым ступеням, капал с каменных стен. Когда ее демон-спаситель повернулся к ней, Элейн увидела, что мокрый локон прилип к его щеке, капли воды блестели на ресницах и сбегали по лицу.

• Предыдущая
• 22/80
• Следующая