Чернильная кровь - Функе Корнелия - Страница 39

• Предыдущая
• 39/123
• Следующая

Но не успела Минерва и рта открыть, как он уже выпихнул Мегги за дверь.

— Иво, Деспина, пошли с нами! — крикнул он детям. — Я их приведу обратно в целости и сохранности! — добавил он, когда Минерва недовольно высунула голову им вслед. — Сегодня в замок соберутся лучшие комедианты со всей страны, из самых отдаленных краев. Ну как же ребятишкам не посмотреть такое!

Стоило Мегги и Фенолио ступить на улицу, их повлек за собой людской поток. Народ напирал со всех сторон — бедно одетые крестьяне, нищие, женщины с детьми и мужчины, о чьем богатстве свидетельствовали не столько великолепно расшитые рукава, сколько слуги, грубо расталкивавшие прохожих, чтобы проложить путь своим господам. Всадники гнали коней прямо через толпу, вдавливая людей в стены, портшезы застревали в массе тел, как ни ругались их носильщики.

— Ну и давка, хуже, чем в ярмарочный день! — крикнул Фенолио Мегги поверх голов. Иво пробирался сквозь толпу ловко, как ящерица, зато у Деспины был такой испуганный вид, что Фенолио посадил ее себе на плечи, чтобы девочку не затерли вконец животами и корзинами. Мегги тоже было не по себе от всей этой суматохи, толчков и пинков, сотен запахов и голосов, наполнявших воздух.

— Мегги, ты только посмотри! Здорово, правда? — с гордостью восклицал Фенолио.

Да, здорово. Все было так, как воображала себе Мегги в те вечера, когда Реза рассказывала ей о Чернильном мире. Она шла как оглушенная. Глаза и уши не могли воспринять и десятой части того, что происходило вокруг. Откуда-то донеслась музыка: барабаны, литавры, трубы… Улица вдруг расширилась и выплюнула всех теснившихся на ней под стены замка. Эти стены так мощно вздымались над жалкими домишками, словно их построили люди другой породы, чем те, что устремлялись сейчас к воротам. Вход охраняли вооруженные стражники, лучи утреннего солнца отражались в их шлемах. Плащи у них были темно-зеленого цвета, как и рубахи, надетые поверх кольчуги. И на плаще, и на рубахе у каждого красовался герб Жирного Герцога. Реза описывала его Мегги: лев на зеленом поле, в окружении белых роз. Однако герб изменился. Лев теперь плакал серебряными слезами, а розы вились вокруг разбитого сердца.

Большинство спешивших в замок стражники пропускали, лишь изредка они отпихивали кого-нибудь древком копья или кулаком в кожаной перчатке. Никто не обращал на это внимания, толпа продолжала протискиваться в ворота, и Мегги в конце концов тоже оказалась внутри толстых стен. Конечно, ей случалось бывать с Мо в старинных замках, но одно дело — проходить в ворота мимо киоска с открытками, и совсем другое — мимо вооруженной стражи. Стены выглядели здесь куда более грозными и неприступными. Глядите, словно взывали они к проходившим, как вы малы, беспомощны, хрупки!

Фенолио, похоже, ничего подобного не испытывал, он сиял, как ребенок на рождественской елке. Его не смущали ни опускные решетки у них над головами, ни бойницы, через которые можно было лить на головы непрошеным посетителям кипящую смолу. Зато Мегги невольно смотрела вверх, проходя под ними, и спрашивала себя, давно ли пролилась на старые бревна застывшая на них смола. Но вот наконец над головой у нее снова засияло ясное голубое небо, словно вымытое дочиста для герцогского праздника, — Мегги стояла на внешнем дворе замка Омбры.

20

ГОСТИ С ДУРНОЙ СТОРОНЫ ЛЕСА

Первым делом Мегги стала искать глазами птичьи гнезда, о которых рассказывала Реза. И правда, они были тут, под зубцами, как будто стены покрылись волдырями. Из отверстий вылетали желтогрудые птички. Как золотые снежинки в солнечном свете, говорила Реза, и именно так оно и было. Небо над головой Мегги словно затянуло золотым вихрем — тоже в честь дня рождения высокородного отрока. В ворота вливалось все больше народу, хотя двор и так уже был полон. Внутри стен, перед конюшнями и хижинами, в которых жили кузнецы, конюшие и другая обслуга замка, были разбиты ларьки. Сегодня, когда герцог пригласил своих подданных отпраздновать с ним день рождения его внука и наследника престола, угощение и выпивка раздавались бесплатно. «Какая щедрость! — насмешливо прошептал бы Мо. — Им будут раздавать бесплатно урожай их полей, плоды их виноградников, выращенные их же руками!» Мо был не большой любитель замков. Но так уж был устроен мир Фенолио. Земля, на которой трудились в поте лица крестьяне, принадлежала герцогу, а значит, ему причиталась и большая часть урожая, и он одевался в шелк и бархат, в то время как его крестьяне ходили в царапавшей кожу дерюге.

Пока они протискивались мимо стражи в воротах, Деспина крепко обвивала худыми ручонками шею Фенолио, но, завидев первого же жонглера, кубарем скатилась с его спины.

Наверху между зубцами стены был натянут канат, и легконогий канатоходец прогуливался по нему увереннее, чем паук по своей серебряной нити. Наряд его был голубее, чем небо над ним, потому что голубой — цвет канатоходцев, это Мегги тоже знала от матери. Ах, если бы Реза была здесь! Между лотков повсюду сновал Пестрый Народ: музыканты, жонглеры, метатели ножей, силачи, укротители, заклинатели змей и шуты. У самой стены Мегги увидела огнеглотателя в черно-красном костюме и на мгновение подумала, что это Сажерук. Но тут он обернулся: на его лице не было шрамов, а улыбка, обращенная к собравшейся вокруг публике, была совсем иной, чем у Сажерука.

«Но он непременно должен быть здесь, если он и вправду вернулся!» — думала Мегги, оглядываясь по сторонам и ища его глазами. И почему она так разочарована? Как будто она не знает. Она хотела увидеть Фарида. А если Сажерука здесь нет, то и Фарида, конечно, искать бесполезно.

— Мегги, пошли! — Деспина выговаривала ее имя с трудом, словно привыкая к необычному звуку.

Она потащила Мегги к лотку со сладкими пирогами, сочившимися медом. Пироги даже в этот день не раздавали бесплатно. Торговец, стоявший за прилавком, мрачно посмотрел на них, но у Фенолио, к счастью, нашлось несколько монет. Когда Деспина снова ухватилась за руку Мегги, ее тонкие пальчики были липкими. Девчушка смотрела на все большими глазами и то и дело застывала на месте, но Фенолио нетерпеливо тащил ее дальше, мимо деревянного помоста, украшенного цветами и вечнозелеными ветками. На нем стояли три высоких кресла с плачущими львами на спинках, а по бокам от каждого из них развевались черные флаги, точно такие же, как на зубцах и башнях замка.

— Интересно, для кого это три кресла? — шепнул Фенолио Мегги. — Жирный Герцог никогда к народу не выходит. Пойдем скорее, мы уже опаздываем.

Он решительным шагом выбрался из суматохи внешнего двора и направился ко второму кольцу стен, окружавшему замок. Ворота, к которым они подошли на этот раз, были не так высоки, как первые, но выглядели не менее неприступными, как и стражники, скрестившие копья при приближении Фенолио.

— Можно подумать, они меня не знают, — раздраженно шепнул он Мегги. — Но каждый раз играют в эту игру. Передайте герцогу, что пришел Фенолио, поэт! — произнес он громко.

Малыши тесно прижались к нему, неотрывно глядя на наконечники копий, словно ожидая увидеть на них следы запекшейся крови.

— Герцог тебя ожидает? — Стражник, задавший вопрос, казался совсем молодым, хотя лицо под шлемом трудно было разглядеть.

— Конечно, — сердито сказал Фенолио. — И если его ожидание затянется, я возложу вину на тебя, Ансельмо. А если тебе снова понадобятся от меня красивые слова, как месяц назад…

• Предыдущая
• 39/123
• Следующая