Вечник - Кирпичев Вадим Владимирович - Страница 30

• Предыдущая
• 30/67
• Следующая

Бруно пристроился с биокомом на привычном месте возле окна-трапеции. После трех недель работы трактат был практически готов. У визкапа появилось время для просмотра фанопотока.

В Будущем кое-что изменилось за месяцы заключения. Нарастали демонстрации йози. И постепенно до Бруно дошло, каким чудесным и внезапным образом ему удалось покинуть тюремные подвалы Службы. Разобрался он в общем виде и с функциями Пирамиды.

В Йозере Великом не любили йози, некоторые вообще считали аборигенов чуть ли не сумасшедшими, но именно выступления йози с требованиями Нового Будущего и спасли Бруно.

Новое Будущее — это Новая Стена, это потеря лучшей арар, а уж этого Служба допустить не могла. Отсюда — и чудесное освобождение, и аудиенция у Верховного Магистра. Служба аккумулировала аргументы против Стен. И здесь Бруно видел свой шанс.

Пирамида — центр гуманитарных наук и одновременно, по странному капризу основателей, центр математических исследований. Главное назначение Пирамиды — выдавать в Тор (башню политического руководства) научные прогнозы и рекомендации по развитию и управлению социальными процессами.

Но все это в теории, а что касается практики, Слотисий предупредил сразу: не обольщайся. Как правило, Тор просто выбирает необходимые ему рекомендации ученых-глобалыциков. Так племенные вожди древности использовали жрецов-гадателей для освящения заранее принятых решений. Мол, воля богов, извините.

Оставалось работать и надеяться. Пришло время упрощать трактат в доклад, искать золотую середину между наукообразностью и доходчивостью.

Упор делался на замечательную аналогию с Первым Югом.

Та же Война Времен, строительство Стен, принижение Настоящего. Казалось, еще шажок — и вот он — золотой век, мнилось: Юг стремительно летит в самый зенит всеобщего счастья, и вдруг — катастрофа, глобальный крах, всевременной и кровавый откат в пещеры Норта Верде, в первобытность. А следом мучительный тысячелетний исход к новой цивилизации…

Солнце в трапеции окна пошло на закат. Рабочий день заканчивался, но сегодня Бруно не мог задерживаться в Пирамиде. В оранжевой аллее ему назначил встречу сам Боно Кассизи, впервые объявившийся после памятного доклада. Оранжевый бо-родолог обещал рассказать что-то очень важное. От Кассизи визкап не слышал тривиальностей, поэтому его разбирало любопытство, да и хотелось задать знаменитому бородологу вопрос насчет уникального полуэллипсоида мэтра Слотисия.

В фано визкап заглянул уже на бегу.

Там был явный кризис новостей. Лорд Юббо дал суточный обет молчания, и в основном показывали порядком уже надоевшие демонстрации йози с требованиями Нового Будущего.

Оранжевое пятно боновской тоги Бруно на этот раз заметил сразу. Кассизи прогуливался по центру аллеи, да и цветы эфминеи уже загустили свой тон. На тоге не было ни единой полоски, а внеранговую тогу, как теперь знал визкап, носили в Пирамиде только два человека: Верховный Магистр по статусу и Боно Кассизи по молодому нахальству гения.

— Зачем ты меня разыграл с бородологией? — спросил Бруно, сдерживая рукопожатие, чтобы не смять мягкую ладонь оранжевого друга. — Мне Слотисий сказал, что на самом деле ты гениальный математик.

— Скучно быть собой. Это занятие для серьезных дураков, и Слотисий один из них. Запомни: гениальных математиков в природе не существует. Гениальный математик — это простой логик. Вот и вся формула. Понял?

— Понял. Слотисия ты не любишь.

— Не люблю. Он такой большой ученый, что вмещает все точки зрения. Как тебе работается с ним?

Пространный ответ визкапа Боно выслушал очень внимательно, после чего сказал:

— Выходит, ты попал к родственным душам? Ты счастлив. Работа кипит. Надежды на Совет самые радужные.

Вздохнув, он подвел итог:

— Это ужасно.

И снова, как при первой встрече, у Бруно возникло ощущение, что он встретил человека, который может стать ему настоящим другом. Интонации утомленного жизнью аристократа, всегда точные и неожиданные; слова и мысли, за которыми угадывался неведомый мир, — все это нравилось ему в оранжевом логике. В свою очередь, Боно с удовольствием покровительствовал человеку, способному лбом крошить кирпичи.

— Здесь какой-то обман, — пояснил Боно, — Пирамида не могла тебя встретить столь ласково. Тебе все это снится.

— Объясни.

— Ты враг ученых. Формула науки — это предсказание будущего. Любая наука сводится именно к вычислению предстоящих событий.

— А история?

— Всегда думай, прежде чем спросить. Историк предсказывает наоборот, и только. И вообще не говори при мне о гуманитариях, гуманитарность — это степень изощренности невежества.

— Но почему я враг ученых?

— Они вычисляют будущее, а ты заявляешь, что знаешь его. Такое не прощают.

— Но ведь со мной работают замечательные люди! Бруно с жаром принялся рассказывать о своих новых коллегах глобалыциках, о своих соображениях насчет йози и политики властей, направленной против аборигенов. Мол, Служба и Тор ищут любых союзников для борьбы с угрозой Новой Стены.

— Ты чересчур эмоционален, значит, обманут, — в своем стиле изрек Боно в ответ, — а политика, этот концентрат вожделений, меня не интересует. Я и так знаю: сотни лет правители Юга управлялись с йози и без Бруно Джагрина. Кстати, я еще не вывел твою формулу и не могу предсказать твое будущее, но обязательно ее вычислю.

— У меня есть формула?

— Разумеется. Любого человека можно уложить в формулу. Как правило, в очень простую.

Диковинная, чуть смешная, ловко мыслящая птица удалялась аллеей. Всего-то. А визкапу стало чуток не по себе.

В последнее время разговоры с друзьями у него не получались. Сперва с Линкой. Теперь Боно хотел сказать ему что-то важное и не сказал. Он сам забыл спросить о бороде Слотисия. Далась она ему!

Недовольство собой не прошло и в тесном лифте. Путь предстоял долгий, так что у зажатого пассажирами визкапа было время подумать о том, что живет он в последнее время не так. Он перестал ходить пешком. Лифт — Пирамида — фано. Фано — Пирамида — лифт. Стал как все. Бегун за стэлсами. Оставалось утешиться тем, что иначе здесь, на юге Юга, ничего не успеешь сделать.

Перед сном Бруно просмотрел в фано труды Кассизи.

О монографии «Антилогики», написанной для специалистов неизвестно каких планет, пришлось забыть сразу. Первая ее страница ощетинилась таким частоколом формул, что визкап сразу перешел к популярному трактату Боно с оптимистическим названием «Наука умерла».

Особенно понравилось Бруно начало трактата. В нем его оранжевоголовый друг развивал нехитрую мысль, что наука основана на упрощении. Авторитет гения подтверждал: на допросах Бруно вел себя как настоящий ученый. Но в дальнейшем пониманию поддавались только отдельные слова. «Чисел нет», «предел науки не истина, а человек» — это были еще самые внятные предложения. Абзацы рвались на фразы. Фразы замыкались на себя и хранили смысл, как космические черные дыры свет.

Из антилогичных кошмаров Бруно был выдернут утренним будильником биокома. Бодрый сигнал звал его на маршрут лифт — Пирамида — фано.

Как назло, заседание Совета перенесли на неделю. Решение судьбы Бруно откладывалось. Одно было ясно: Совет Пирамиды — это развилка. Либо трактат одобрят, направят на рассмотрение в Тор и откроют под него финансирование, либо на борьбе против Стены поставят крест.

Оставалось мечтать об успехе и портить свой опус «улучшениями», вопреки советам опытного мэтра Слотисия. Других способов убить эту неделю не было.

Боно на звонки не отвечал. Подружиться с коллегами глобалыциками не получилось. Без меры внешне дружелюбные, в меру циничные ребята из его сектора в свой избранный круг южан Юга не очень-то пускали чужаков.

Последний рабочий день перед Советом Пирамиды выдался дождливым. Сидя у серой стеклянной трапеции, по которой капли торили свой извилистый путь, Бруно просматривал бородологические труды своего оранжевого друга. Хотелось отвлечься от предстоящего завтра сражения.

• Предыдущая
• 30/67
• Следующая