Три метра над небом. Я хочу тебя - Моччиа Федерико - Страница 44

• Предыдущая
• 44/96
• Следующая

Естественность, лучше нее нет ничего на свете. Он целуется именно так, как мне нравится. И не надо ничего представлять, просто не надо останавливаться. Уверенно, мягко, спокойно, неторопливо, с удовольствием, без какой-то особой техники, со вкусом. Можно так сказать? С любовью. О Боже! Нет, только не это. Пошел ты в задницу, Стэп!

— Привет, Па!

— Стефано, куда ты пропал? Как в воду канул.

— Уф-ф… — Я обгоняю его и захожу в кухню. — Знаешь, какое самое первое правило учат в Америке?

— Да. Хочешь жить — умей вертеться.

— Молодец. А второе?

— Вот этого я не знаю.

— Fuck you!

Я вхожу в комнату и закрываю за собой дверь.

— Вот видишь, все-таки кое-что из английского ты неплохо усвоил, молодец. Надеюсь, на этом твои познания не заканчиваются.

Не удостоив Паоло ответом, я падаю на кровать. Именно в эту минуту раздается звонок домофона. Выскакиваю из комнаты. Паоло уже вышел из гостиной и идет брать трубку.

— Я отвечу.

Едва не вырываю трубку у него из рук. Он озадачен.

— Не понял. Это мой дом, ты мой гость, а ведешь тут себя по-хозяйски.

Смотрю на Паоло зло, потом улыбаюсь.

— Пожалуй, я буду у тебя управляющим.

Раздается еще один звонок. Нажимаю на кнопку, сердце стучит громко-громко.

— Привет, это Стэп? — Голос женский. Стук сердца усиливается. — Это Паллина!

— Да, это я. Пришла проведать?

— Хочу посмотреть твое новое жилище. А потом приглашаю тебя на local-tour.

— Насчет последнего не уверен. О’кей, поднимайся. Шестой этаж.

Нажимаю кнопку, чтобы открыть дверь. Паоло смотрит на меня и улыбается.

— Женщина?

Киваю.

— Хочешь, я исчезну? Закроюсь в комнате и притворюсь, что меня нет?

Мой брат. Ну что он может понять, что он обо мне знает?

— Это Паллина, подруга Полло.

Он молчит. Похоже, огорчился.

— Извини.

Паоло уходит в свою комнату. Мой брат. Ну и тип, человек не от мира сего. Тут он ничуть не изменился. Звонок. Иду открывать дверь.

— Эй!

— Блин, Стэп! — Паллина бросается мне на шею и крепко обнимает. — Никак не поверю, что ты вернулся.

— Если будешь это повторять, уеду обратно.

— Ну ладно, прости, — Паллина раздевается. — Покажи мне квартиру.

— Пойдем.

Закрываю дверь и, обогнав ее, начинаю показывать комнаты.

— Это гостиная, выполнена в светлых тонах, на окнах — светлые занавески, и так далее.

Так я и продолжаю: даю полное описание. Она идет за мной, рассматривает все внимательно, иногда трогает что-то, чтобы оценить вещь по достоинству. Паллина, как же ты выросла, похудела, волосы тоже поменяли цвет. Даже макияж, кажется, стал более ярким, а может быть, это мои воспоминания так поблекли?

— А это — кухня… Хочешь чего-нибудь?

— Нет, пока нет.

— Ты так говоришь, потому что кухня отстойная?

Она смеется.

— Нет, серьезно.

Ее смех не изменился. Она выглядит свежей, отдохнувшей, спокойной. Если бы Полло увидел ее сейчас. Он бы мог гордиться собой. Из его рассказов я понял, что он был твоим первым мужчиной, Паллина. А мне-то Полло никогда не врал, ему не надо было преувеличивать, чтобы выглядеть в моих глазах лучше, чтобы выглядеть крутым в моих глазах — глазах друга, своего лучшего друга. Полло создал кокон для этой молоденькой бабочки, вдохнул в нее любовный огонь, и сейчас она совершает свой первый полет… Она стоит передо мной. Держится уверенно. Неожиданно выражение лица Паллины делается лукавым.

— А спальню покажешь?

И она меняется до неузнаваемости. Становится сексуальной и томной. Сердце мое сжимается. У нее есть другой? Были другие после него? Что у нее было после Полло? Стэп, прошло почти два года. Да, но я не хочу ничего слышать. Стэп, это девушка, она молодая, красивая… Да, я знаю. Но все это меня не интересует. Ведь ее можно оправдать? Нет, не хочу об этом думать.

— Вот она, — негромко постучав, я открываю дверь. — Можно?

Паоло, который в этот момент снимал рубашку, снова ее надевает и подходит к двери.

— Конечно, можно. Привет, Паллина!

— Вот. Это владелец всего того, что ты только что видела.

— Привет.

Они жмут друг другу руки. Паллина смущенно улыбается.

— Поздравляю, прекрасная квартира, сделана со вкусом. Я думала, что все это устроено женщиной.

Паоло открывает рот, чтобы ответить, но я перебиваю его:

— Ну, он у нас довольно женственный, — и медленно закрываю дверь перед его носом, отрезая его от нашего маршрута.

— Да, но я имела в виду твою спальню.

Она подталкивает меня вперед.

— Я не понял. Вот она.

Открываю дверь в свою комнату.

— Неплохо — Паллина входит и осматривается. — Немного голо. Не хватает цвета.

Я вижу полароидную фотографию Джин на комоде. Незаметно кладу ее изображением вниз.

— Но все же свое очарование у нее есть. И потом, я еще успеваю ее раскрасить.

Она смотрит на меня с удивлением, пытаясь понять, что значит эта фраза, но именно в эту минуту звонит телефон. Паллина вынимает из кармана куртки мобильник, смотрит на экран.

— Ой, это не мой.

Я беру телефон со стола.

— Действительно, это мой.

Номер незнакомый.

— Да.

— С возвращением.

Я краснею. Услышав этот голос.

— Надеюсь, мы увидимся, раз ты вернулся.

— Да.

— Тебе нравится новое жилище?

— Да.

— А в Америке тебе было хорошо?

— Да.

Я киваю. Потом следуют другие фразы, полные такой же заботы, участия, нежной любви; голос пытается разбить тонкий лед, покрывший наше прошлое, нашу тайну. Я продолжаю отвечать. Иногда даже говорю нечто большее, чем просто: «да».

— А как у тебя дела?

Разговор продолжается. Паллина смотрит на меня молча. Только движением головы спрашивает: «кто это?». Но я отворачиваюсь к окну. И смотрю вдаль, ловя голос из прошлого.

— Да, обещаю, я тебе позвоню и приду к тебе, да…

И наступает тяжелая тишина: я ищу слова, чтобы попрощаться.

— Пока.

И выключаю телефон.

— Ну, и кто это был? Одна из твоих женщин?

— И да, и нет.

Я улыбаюсь натянутой улыбкой, пытаясь стряхнуть наваждение этого трудного разговора. И не даю ей возможности сказать еще какую-нибудь колкость.

— Это была моя мать. Ну, так как, совершим local-tour?

Все вокруг освещено лучами заходящего солнца. Но ее лицо озаряет другой свет. Баби выходит из дома. Она идет быстрой, легкой походкой. Так идут на встречу с тем, чего особенно ждут. Иногда — всю жизнь. На ней новый костюм нежно-голубого цвета. Волосы забраны наверх, щеки слегка порозовели. Разумеется, не от быстрого бега вниз по лестнице. Она не вызвала лифт, потому что сегодня ей кажется, что он едет слишком медленно. Так бывает — иногда движения жизни не поспевают за нашим счастьем. Сегодня именно такой день. Она спускается в гараж за «Веспой». В этот час, когда всюду пробки, только сумасшедшие ездят на машинах. На «Веспе» гораздо быстрее. И еще: ее темп отвечает темпу биения сердца. Это еще Кремонини пел в «Lunapop» [32]: «Но как прекрасно мчаться с крыльями на ногах; и если есть у тебя „Веспа“, все проблемы решены…» Но у Баби нет проблем. Даже — наоборот. У нее всего-то дел — лететь на свидание. Как угадать, что будет — пройдет ли все так, как она ожидает. Странное шуршание прерывает ее мысли. На кота не похоже. На ветер — тоже. И еще меньше — на Фьоре.

— Привет.

Сколько раз она слышала этот голос. Но сегодня он другой. Более хриплый. Он будто бы доносится издалека, из места, в котором она, похоже, никогда не была. Оттуда, где пребывает тот, кто одинок. Слишком одинок. И там голос не нужен, потому что его некому слушать.

— Альфредо. Привет… как дела? Что ты там делаешь, за кустами?

— Я ждал тебя.

— А, так ты прятался?

— Нет, не прятался, я просто стоял тут. Если бы ты посмотрела, ты бы меня увидела. Куда ты собралась? Такая красивая, нарядная.

• Предыдущая
• 44/96
• Следующая