Чужие грехи - Клайн Отис Эделберт - Страница 16

• Предыдущая
• 16/35
• Следующая

Рванувшись вперед, я ударил дубинкой ближайшую тварь, ожидая, что кремневые куски дубинки рассекут ее напополам, но, к моему удивлению и тревоге, дубинка никак не подействовала, а отскочила, словно от очень упругой резины, чуть не вылетев у меня из рук.

Мерзкая башка с треугольным ртом-присоской мгновенно устремилась в мою сторону, и я вновь ударил – на этот раз сбоку. Хотя удар опять не пробил тугую шкуру твари, но она сорвалась с ножки гриба и, кувыркаясь, отлетела футов на двадцать.

Вторая тварь на ножке гриба также потянулась ко мне, но я нанес ей удар слева, и она, визжа и кувыркаясь, улетела в противоположном направлении.

Быстрый осмотр местности показал, что окружающие болота буквально кишат этой мерзостью. То ли от звуков стычки, то ли от запаха крови, но они все вытянули свои головы в нашем направлении, а затем поползли к нам, оставляя за собою слизистые следы.

Оставался лишь один способ спасти принцессу и себя – как-нибудь вскарабкаться на шляпку ее гриба. Но нас разделяли добрых пятнадцать футов, а на болотистой почве особенно не попрыгаешь.

Пока я оглядывался по сторонам, выискивая, что бы могло мне помочь, кольцо нападавших смыкалось. И тут меня осенило. Футах в двадцати от поганки, на которой находилась девушка, располагалась группа растений, похожих на тростники. Некоторые из этих тростников, достигая высоты футов в сорок, слегка пригибались над поганкой.

Мне удалось добраться до этих зарослей чуть впереди армии атакующих, и я полез вверх с проворством, которого никак от себя не ожидал. Одна из этих скользких тварей, жаждущих моей крови, тут же обхватила своим телом тростник и полезла вслед за мной, а за ней вторая, третья, и вскоре весь стебель подо мною покрылся извивающимися тварями.

Чем выше я забирался, тем сильнее наклонялся стебель над поганкой, так что когда я забрался на высоту футов тридцать, то оказался почти над шляпкой. Отпустив ноги, я немного повисел на руках, а затем отцепился. Когда я приземлился в центр шляпки, тростник распрямился, как стальная пружина, запустив скользких тварей над болотом, как из катапульты.

Но только я приземлился, раздался испуганный крик принцессы Лорали. Обернувшись, я увидел, как она сжалась под нависшей над нею треугольной пастью. Тварь, выгнув шею и приготовившись к нападению, раскрыла пасть, усеянную тысячью острейших зубов.

Я размахнулся дубинкой и сшиб тварь на землю, но тут же через край переползла еще одна, а за нею – сразу две. Вскоре над краем шляпки закишели головы, и я, не разгибаясь, принялся сшибать их одну за другой на землю.

– Дай мне твою дубинку, принц Зинло, – сказала Лорали, после того как я какое-то время потрудился, не покладая рук. – Я помогу тебе. Если мы будем работать по очереди, давая друг другу возможность отдыхать, то продержимся дольше. Эти обитатели болот настойчивы, и мы, похоже, обречены, но лучше биться, пока живы.

– Я не устал, – воспротивился я, едва дыша, но она подошла и схватилась за дубину, вынуждая меня или применять силу, или послушаться ее. Я подчинился и стал наблюдать, как она управится. Но, несмотря на свою внешнюю хрупкость, она оказалась удивительно сильной.

Но вскоре она устала, и я вновь взялся за дубинку. Битва была безнадежной; приближалась ночь, в темноте которой нас все равно должны были стащить вниз, где нас ждала судьба обескровленного Граака, теперь невидящим взглядом уставившегося в небо.

Я носился вдоль края шляпки, сбивая скользких тварей, жаждущих нашей крови, а принцесса Лорали испуганно сжалась посреди плоскости, когда внезапно над болотами послышался плеск и звуки брызг, а также странные вскрики, похожие не то на блеянье, не то на мычание.

На мгновение остановившись, чтобы передохнуть, я оглянулся и увидел, как по болоту, погружаясь по бока и издавая душераздирающие вопли, приближается огромная горбатая рептилия, явно убегающая от какого-то смертельного врага. Изгибая длинную шею, она то и дело срывала со своей туши налипающих болотных тварей.

При виде этой огромной рептилии болотные обитатели прекратили атаку на нас и дружно устремились к более крупной жертве.

Все плотнее и плотнее облепляли они громадного динозавра. Как только гигантский ящер отрывал от себя одну кровожадную тварь, тут же в тяжело раздувающиеся бока впивались своими ртами-присосками десять других, и вскоре вся туша рептилии представляла собою колышущееся море существ, как дно опрокинутого корабля, обросшего всякой дрянью.

Постепенно громадное животное замедляло свой ход. Наконец остановилось. Сил у него для борьбы становилось все меньше. И вот, издав прощальный вопль, оно погрузилось в болотную жижу.

Я так увлекся этой титанической борьбой, что забыл об опасности, грозящей нам самим.

– А ведь наши враги ненадолго забыли о нас, – тут же сказал я. – Не попробовать ли нам вырваться на свободу?

– Это наш единственный шанс, – ответила она. Свесившись с края шляпки, я спрыгнул на землю. Лорали также перекинула через край шляпки свое маленькое атлетическое тело и упала в мои ожидающие объятия.

И вот, стоя по щиколотку в болотной грязи и прижимая к себе это юное тело, я совсем забыл об опасности, забыл обо всем, кроме того, что держу ее в объятиях, что головка ее откинута назад, а ее восхитительные черные глаза, в которых горит внутренний свет, смотрят в мои глаза. И вот, когда, отравленный этой близостью, я попытался прижать ее к себе, она вдруг вырвалась и побежала, легко, как вспугнутый фавн, на юго-запад, в сторону гор.

Сжав дубинку в руке, я тут же помчался следом, но теперь не забывал зорко посматривать по сторонам. Но болотные обитатели были увлечены своим пиршеством.

По мере приближения к предгорьям почва становилась все суше и тверже и вновь изменился характер растительности: появились низкорослые хвойные. Вскоре мы уже карабкались по крутым склонам холмов, где почва становилась все каменистее, а растительность попадалась все реже.

Лорали ни словом не обратилась ко мне и вообще делала вид, что не замечает моего присутствия. Мне казалось, что я обидел ее тем, что пытался обнять. Но я мог бы поклясться, что в тот быстротечный момент в ее глазах я разглядел всплеск чувств, подобных моим, и что она полностью изменила свой взгляд на меня по сравнению с тем временем, когда мы пребывали в плену у пещерных обезьян.

Когда мы добрались до отдельно стоящей группы водных папоротников, я решил, что пора передохнуть и освежиться.

– Тут и еда, и питье, – сказал я. – Давай остановимся ненадолго.

Ни слова не говоря, она устало опустилась на мягкий мох, уткнулась лицом в руки и тихонько заплакала.

Я отломил ветвь с водой от кустарника и опустился рядом с Лорали на колени.

– Не трогай меня! – воскликнула она. – Убирайся!

– А, ну хорошо же, – огрызнулся я и принялся есть и пить, правда без малейшего аппетита. Затем я занялся изготовлением более эффективного оружия.

Вскоре я смастерил лук, воспользовавшись прихваченной веревкой для изготовления тетивы. Из собранных по дороге тростников я смастерил стрелы, привязав веревкой к ним каменные наконечники. Обрывки листьев папоротниковых пошли на оперение. Колчан получился из куска шкуры птанга.

На работу ушло несколько часов, во время которых моя капризная спутница спала, изредка всхлипывая во сне.

Я едва успел поджарить мясо птанга, когда принцесса зашевелилась и открыла глаза. При этом она даже немного испугалась, увидев непривычное окружение. Затем села, ощутила аппетитный запах, посмотрела в сторону мяса, но тут же решительно отвернулась.

– Принц Олбы, – сказал я, – счел бы за честь, если бы принцесса Тирана разделила с ним обед. Королевский дворецкий уже накрыл стол.

Несмотря на попытки сохранять суровое выражение лица, она все же не удержалась от легкой улыбки, тронувшей уголки ее восхитительных губ. Но она вновь отвернулась.

Положив жаркое на широкие листья папоротника, я подошел к ней.

• Предыдущая
• 16/35
• Следующая