Опасная планета - Клайн Отис Эделберт - Страница 24
- Предыдущая
- 24/34
- Следующая
Ближайший утес был испещрен естественными пещерами, словно пчелиными сотами. Толто сначала выбрал самую большую и удобную пещеру для себя, а затем, соседнюю – для своих людей.
Пока готовился ужин, собрали мох для подстилок. Отыскались и корни, из которых готовилось заровианское вино кова. Пока люди ужинали, Толто развязал девушек и приказал им подавать кову. Вместо кубков служили створки больших моллюсков. Рота робко подчинилась, но Верния гневно отказалась.
Толто рассмеялся.
– Я приручу тебя. А уроки начнутся сегодня же ночью. Вновь связав ей руки и ноги, не обращая внимания на ее сопротивление, он отнес ее в пещеру и бросил на пол.
– Вот лежи здесь и размышляй о глупости твоего сопротивления. А я пойду, пока все вино не выпили. Но вскоре вернусь, и если ты хоть что-то даже шепнешь мне против, то узнаешь, почему даже сильные мужчины страшатся гнева Толто.
Многие из мужчин болотного племени годами, со времени их пленения, не пробовали вина. И неудивительно, что они требовали его все больше и больше. Толто вместе с остальными предавался излишествам, забыв о прочих удовольствиях. Тем не менее выпитое не сильно сказалось на нем, и наконец он, пошатываясь, направился к пещере, где оставил связанную и беспомощную Вернию.
Громадные челюсти, способные перекусить Грендона пополам, если бы не доспехи, накрепко прижимали левую руку к телу, но правая оставалась свободной. Вытащив меч; он погружал его вновь и вновь в отвратительную шею.
Легкие уже готовы были лопнуть от недостатка воздуха, а хватка челюстей не ослабевала, и Грендону оставалось лишь молиться, что острие меча поразит-таки какую-нибудь жизненно важную точку до того, пока не окажется слишком поздно.
К его удивлению, вода внезапно стекла с его шлема, и в легкие ворвался воздух. Сырой, гнилостный воздух, настоянный на разлагающейся плоти, но сейчас он казался столь же желанным и сладостным, как освежающий зефир папоротниковых лесов.
Чудовище еще несколько раз тщетно попыталось вгрызться в доспехи, разжало челюсти, бросило жертву на грязный пол, придавило ее когтистой лапой и издало жуткий хриплый рев.
Тварь ревела и ревела, и в этих звуках, многократно усиленных подземными сводами, Грендону показалось, все отчетливее проступает хрипота, а сам звук становится все слабее. Нажим на грудь тоже становился все слабее, и вскоре чудовище завалилось на бок.
Быстрым рывком Грендон выкатился из-под чудовищной лапы, успев избежать последних конвульсивных подергиваний.
Вытащив из кармана небольшой фонарик, Грендон осветил окружающее пространство.
Логовище чудовищного хищника располагалось в сводчатой пещере, начинавшейся у края воды и тянущейся дальше, к череде разветвленных туннелей. Возвращаться водным путем Грендон не мог, и потому, развернувшись, он двинулся к открывающимся впереди пещерам.
Чем дальше продвигался он по темным, влажным, зловещим пещерам этого запутанного лабиринта, тем больше ему казалось, что он уходит в глубь недр этой планеты. Сверху, с острых сталактитов постоянно падали капли, однако вскоре пол начал подниматься, капель прекратилась, лужи исчезли.
И совершенно внезапно он вышел на берег большой реки. Она очень походила на ту, в которую он недавно погрузился, но поручиться он бы не смог.
А это еще что? Неужели это живое существо, человек, бредет вдоль берега, собирая и поедая небольшие грибы? А вон, дальше, еще один человек, а вон еще один, а дальше берег вообще кишел этими существами.
Существа эти не обращали ни малейшего внимания на свет его фонарика. Он направил луч на ближайшее существо и раскрыл рот от изумления. Обладая человеческим обликом, оно все же представляло собою скорее карикатуру на род людской. У него были длинные костлявые искривленные пальцы и острые когти на ногах. Гладкая безволосая кожа отливала сероватым серебром, как у рыбы. А лицо! Грендон мог бы поклясться, что за все время скитаний по Заровии он не видел ничего более отвратительного.
Лицо состояло прежде всего из широкого плоского носа и рта, заполненного острыми, как у крысы, зубами. Подбородок, глаза и лоб отсутствовали. Безволосая голова начиналась сразу же от носа и уходила назад к шее, конусом упираясь в плечи. Уши, хоть и человеческие по форме, раза в четыре размерами превосходили слуховой аппарат любого представителя рода людского, к тому же они постоянно шевелились, очевидно прислушиваясь, не приближается ли враг, или определяя местонахождение жертвы, которую нельзя увидеть.
Крадущийся звук позади заставил Грендона резко повернуться. Перед ним, футах в трех, стояло такое же существо. Оно принюхивалось, затем резко навело уши вперед и издало протяжный скорбный завывающий звук.
В то же мгновение Грендона окружила группа таких же созданий, материализовавшихся из темноты. Землянин выхватил меч, ожидая проявления недружелюбия со стороны сужающегося кольца чужаков.
К его удивлению, они не делали никаких враждебных выпадов, проявляя, по всей видимости, лишь любопытство. Один из них, очевидно более храбрый, чем остальные, – протянул костлявые пальцы, коснулся доспехов и издал странный квохчущий звук. Остальные, приободренные примером товарища, тоже стали трогать незнакомый предмет, и вскоре вся пещера наполнилась эхом причудливого кудахтанья.
Грендону надоело, что его то и дело трогают, и он попробовал отодвинуть от себя этих существ. Они явно были безвредными, и он не хотел без нужды размахивать мечом. Ошибку свою он понял слишком поздно. Расценив его движение как враждебное, они всем скопом навалились на него, повалили на пол, и под их общим весом он не мог шевельнуть и пальцем.
И тут, посреди воплей и кудахтанья, послышался знакомый звук лязганья металлических весел. Яркий луч прорезал темноту.
– Оро! – изо всех сил заорал Грендон. – На помощь, Оро!
На свалку существ упали лучи других фонарей. Хриплая команда прозвучала одновременно с грохотом корпуса судна о камень. Послышалось лязганье бегущих в доспехах людей, донеслись звуки ударов и вопли боли. Двое солдат помогли Грендону подняться. Последнее из странных существ с воплем скрылось в темноте.
Последовала короткая, но восторженная сцена единения на берегу солдат и их командира. Но ее нарушил град камней, летящих из темноты со сверхъестественной точностью. Попало почти в каждого из солдат, а некоторых даже сбило с ног, хотя доспехи и защитили их от серьезных повреждений.
Грендон приказал всем вернуться на борт, не желая бессмысленной резни и испытывая не столько враждебность, сколько жалость к этим безглазым, слабоумным созданиям, нападавшим на него.
Некоторое время после того, как они оттолкнулись от берега, камни еще продолжали с грохотом молотить по корпусу и поднимать фонтаны в воде вокруг, но вот судно ушло за поворот, и камни, как и странные существа, остались позади.
Час спустя они вышли из-под отвесной скалы на белый свет, пронеслись по короткому узкому и стремительному потоку и оказались на широкой, красивой реке, испещренной островками и окруженной по берегам соляными болотами.
Морской бриз не давал покоя зарослям камышей, издававшим странный хрустящий звук, почему-то угнетающе подействовавший на Грендона. Ему казалось, что и эти растения участвуют в том же самом заговоре, который постоянно крадет у него Вернию. И потому с облегчением он увидел приближающийся морской берег. Там сделали небольшой привал, чтобы люди могли распрямить натруженные руки и сварить немного вина.
Пока складывали костер из сухого тростника и готовили коренья, Грендон и Оро прошли немного на юг, но не нашли никаких следов беглецов. Затем, взяв четырех гребцов, они пересекли реку и прошли несколько миль на север. Оба они торопливо шагали вперед, разглядывая следы, когда остроглазый Оро внезапно что-то пробормотал и бросился к краю воды. На песке лежал пустой мешок из-под пищи.
– Они прошли тут на судне, – воскликнул он.
После торопливого возвращения в лагерь и еды на скорую руку они направили судно на север. Но не успели уйти далеко: стремительно наступила черная, как чернила, венерианская ночь, поднялся ветер, сделав практически невозможным прибрежное плаванье. К полуночи они наконец-таки увидели впереди мерцающий огонь. Подойдя поближе, они разглядели большой лагерный костер, окруженный спящими фигурами. Чуть поодаль выделялся силуэт альбинского судна.
- Предыдущая
- 24/34
- Следующая
