Итальянец с дурной репутацией - Мортимер Кэрол - Страница 19

• Предыдущая
• 19/26
• Следующая

Чувство неловкости покинуло Беллу, когда она, надев розовое бикини, вышла на веранду и увидела Габриеля в черных мини-плавках. У Беллы перехватило дыхание. Ничего более сексуального она в жизни не видела!

Рафинированно элегантные, плотно облегающие плавки хорошо прикрывали и одновременно показывали могучее достоинство Габриеля. Белла поймала себя на том, что не может глаз отвести от этого захватывающего зрелища.

Габриель проверял снаряжение для дайвинга. Он нахмурился, перехватив взгляд Беллы.

— Тебя все-таки пугают мои шрамы? — резким тоном спросил он.

— Шрамы? — переспросила она, пытаясь сосредоточиться на чем-нибудь ином, помимо суперсексуальных плавок Габриеля. — А-а, шрамы… — Белла качнула головой, рассматривая шрамы у него на груди, спине. Она также обнаружила более глубокие отметины, похожие на хирургические разрезы, на левой ноге выше и ниже колена. — Нет, я же тебе уже говорила, твои шрамы не пугают меня, Габриель, — ответила она.

— Это было до того, как ты увидела меня во всей красе, — удрученно произнес он. — Некоторые женщины испытают отвращение при виде подобного уродства.

Некоторые женщины испытают? Или же они испытали? Как, например, Джанин Чайлд.

— У всех есть шрамы, Габриель. У одних они в душе, у других на теле. А потом, — продолжила она, не дав ему и рта раскрыть, — какая тебе разница, что именно я чувствую по поводу твоих шрамов?

Глаза Габриеля превратились в узкие темные щелки.

— Ты та женщина, которой придется до конца своей жизни смотреть на них.

До конца своей жизни?

Белла перевела дыхание, осознав, что никогда не размышляла о браке с Габриелем с этой точки зрения.

Затянувшаяся пауза вывела Беллу из раздумий. Она все молчала, а Габриель, без сомнения, ждал ее ответа.

— Мне все равно, Габриель. Все мужчины одинаковые в темноте… — Слова замерли у нее на губах, когда Габриель схватил ее за плечи. — Пусти! — вскрикнула она.

Но он и не думал разжимать пальцы.

— Меня совершенно не волнует, что ты думаешь о других мужчинах, Изабелла. В темноте или еще где! — Он слегка встряхнул ее.

Выражение его лица не понравилось Белле. В его глазах она не могла различить ничего, кроме дикого гнева.

— Твои шрамы не пугают меня, Габриель, и это правда, — твердо заявила она наконец.

Некоторое время он сверлил Беллу мрачным, горящим взором, затем так неожиданно отпустил ее, что она покачнулась.

— Мне потребуется несколько минут, чтобы проверить снаряжение. Если хочешь, пойди искупайся пока, — предложил он.

Белла вновь посмотрела на его иссеченную шрамами спину и направилась к берегу. Еще один день в раю…

— Потрясающе! Это самое яркое и восхитительное ощущение из всех, какие я когда-либо получала! — восторженно воскликнула Белла, когда выбралась на берег и сняла маску с трубкой.

— Самое яркое и восхитительное? — Габриель насмешливо вскинул брови. Он сложил в стороне снаряжение для дайвинга и устроился на одеяле, расстеленном на песке.

— Ну… одно из самых ярких… — тут же поправилась Белла. — Но, наверное, самое большое счастье я испытала, когда взяла на руки крошку Тоби сразу после его рождения, — добавила она.

Лицо Габриеля омрачилось грустью.

— Жаль, что я не разделил эти минуты счастья с тобой.

— Сегодня был такой хороший день, Габриель, давай не будем его портить новыми стычками, — вздохнула Белла и села на одеяле возле Габриеля. Она откинула на спину волосы, обхватила руками колени и уперлась в них подбородком. — Кроме того, я очень сомневаюсь, что тебя пустили бы в родильное отделение.

Габриель поднял брови.

— Даже меня?

Она кивнула.

— Имя Данти вряд ли помогло бы тебе туда проникнуть, — съязвила она. — В последние минуты возникли осложнения, — пустилась в разъяснения Белла, заметив вопросительный взгляд Габриеля. — У меня поднялось кровяное давление, ослабла родовая деятельность, им пришлось срочно везти меня в операционную и делать кесарево сечение.

— Твоя жизнь была под угрозой?

— Думаю, некоторое время мы с Тоби были на грани жизни и смерти, — призналась Белла. — Но, к счастью, все закончилось благополучно.

Габриель становился все сумрачнее.

— А в случае второй беременности подобное может повториться?

Белла посмотрела на него с удивлением:

— Не знаю. Мне и в голову не приходило спросить врачей об этом. Габриель? — Она вздрогнула от неожиданности, когда он вскочил на ноги и зашагал к кромке берега. — Габриель, что случилось?

Габриель судорожно прижал руки к телу. Господи, и она еще спрашивает! Она чуть не умерла в родах! Она и малыш едва не погибли, а он, ее любовник и отец ребенка, мог никогда не узнать об этом!

— Как я понимаю, и ты, и я— мы оба чудом избежали смерти, и наши шрамы тому доказательство… — Белла поперхнулась, когда Габриель резко обернулся к ней с искаженным от ярости лицом. — Я просто стараюсь не относиться к этому слишком серьезно, Габриель, — успокоила она его. Он холодно посмотрел на нее:

— Рисковать жизнью — разве это не серьезно? Помолчав, она пояснила:

— Это произошло четыре с половиной года назад. Теперь это часть прошлого. В конце концов, мы все живы-здоровы.

Габриель знал, что Белла права, однако мысль о том, что она могла погибнуть в родах, заставила его задуматься о последствиях ее второй беременности. Существует ли опасность того, что все может повториться? — замер он в страхе.

— Позволь взглянуть на твой шрам?

Она с беспокойством встретила его темный горящий взор, когда он склонился к ней, затмив собой солнце.

Он хочет увидеть шрам, оставшийся после кесарева сечения? Шрам под поясом бикини?

Белла прочистила горло.

— Просто поверь мне на слово. Он там правда есть.

Выражение его лица немного смягчилось.

— Нет.

— Ах! — Белла прикусила нижнюю губу. — Может, не стоит? — Белла готова была сквозь землю провалиться, и она с силой притянула колени к груди.

— Почему?

Да потому! Это слишком личные, интимные подробности! Вот почему! Она и так чувствовала себя выставленной напоказ, невероятно уязвимой, незащищенной в этих крохотных бикини!

— Ну, может быть, позже, — сказала она и отвернулась.

— Сейчас.

С гримасой недовольства она уставилась на него.

— Габриель, ведь невозможно обнажить другому сердце и душу свою и… тело… Вот так сразу, в первые дни брака.

Он скривился:

— Ты видела мои шрамы, теперь я хочу увидеть твои.

— Лучше не стоит, — рассердилась она.

— Гм, мужчины, женщины — все люди одинаковы даже при дневном свете, Изабелла, — пробормотал он.

Ничего подобного!

Мужчин, как Габриель, больше не было на свете! Никто не обладал такой одухотворенной красотой. Ни один мужчина не мог повергнуть ее в такой трепет! У нее ноги подкашивались от одного взгляда его блестящих шоколадно-карих глаз. Только рядом с ним она ощущала себя такой желанной, чувственной и раскрепощенной. Одно его прикосновение лишало ее рассудка и воли…

Других таких мужчин просто не существовало, подвела итог Белла.

О нет! Силы небесные!

Белла почувствовала, как кровь отхлынула от сердца. Она беспомощно взглянула на Габриеля. О боже, она любит его! Она любит Габриеля!

Да разве она когда-нибудь переставала его любить?!

Теперь она замужем. Замужем за человеком, которого любит всем своим сердцем, но признаться ему в этом никогда не сможет, потому что Габриель от нее этого и не ждет. Он никогда не хотел ее любви, а теперь еще меньше. Все, что ему было нужно, — получить сына. Сама же она досталась Габриелю Данти в нагрузку.

Она вскочила на ноги.

— Ой, нет, Габриель, нет, — в замешательстве пролепетала она. — Я устала. Вернусь, пожалуй, на виллу и посплю до обеда.

Габриель остался на берегу. Он проводил Беллу задумчивым взглядом. Он видел, как она миновала прибрежные деревья и направилась к вилле. Черные шелковистые волосы струились по ее стройной спине, плавно раскачивались тугие бедра.

• Предыдущая
• 19/26
• Следующая