Доктор Данилов в роддоме, или Мужикам тут не место - Шляхов Андрей Левонович - Страница 51

• Предыдущая
• 51/58
• Следующая

— К черту всю эту философию! — сказал льющимся струям воды Данилов. — В конце концов, мы собираемся встречать Новый год. Вместе мы не встречали его… Да, давно мы его не встречали вместе.

Пустив напоследок холодную воду, Данилов ожесточенно растерся полотенцем, оделся и отправился на семейный совет, стараясь выглядеть веселым и бодрым. Бодрость, впрочем, симулировать не приходилось – она была закономерным следствием контрастного душа. Труднее было с весельем…

Встречать решили дома, а уже первого января поутру разъехаться. Данилов – в роддом, а Елена с Никитой несколькими часами позже – в гости.

— Попробуем еще раз пригласить к нам Светлану Викторовну? — предложила Елена.

На дважды сделанное предложение о совместной встрече Нового года мама Данилова отвечала, что очень устала за последнее время и что хочет встретить Новый год дома, в относительной тишине.

— Не надо, — Данилов наконец-то дождался, чтобы чай немного остыл и можно было бы сделать первый глоток. О, божественный чай! — Она все равно откажется. Лучше заедем к ней все вместе второго числа.

— Я могу забрать тебя сразу после дежурства, — предложила Елена. — В четверть десятого, например?

— Кто ходит в гости по утрам, — отбивая ногами такт и раздувая щеки, начал Никита, — тот поступает гнусно!

— Лучше я приеду домой, приведу себя в порядок, придавлю пару часиков, и тогда поедем, — ответил Данилов. — Так будет лучше.

— Как скажешь, — согласилась Елена.

— Мам, а почему бы мне не встретить Новый год у Кирилла? — серьезно сказал Никита. — А?

— У тебя что – нет своего дома? — нахмурилась Елена. — Или тебе с нами скучно?

— Нет, — заерзал Никита. — Просто я подумал, что вы давно не встречали Новый год вместе, и вам будет приятно встретить его вдвоем, без меня. Получится очень романтично. В конце концов, это взрослый праздник!

Елена и Данилов переглянулись.

— Какую чепуху ты несешь, Никита! — Голос Елены стал строгим, если не суровым. — Как ты мог подумать, что…

— Подожди. — Данилов накрыл ладонь Елены своей, призывая ее к молчанию. — А как собираются встречать Новый год у Кирилла?

— О, круто! — оживился Никита, обрадовавшись, что его перестали отчитывать. — Старший брат берет его праздновать на дачу! Там будет настоящая живая елка, прямо на участке, и шашлык!

— А родители Кирилла тоже поедут на дачу? — сразу же уточнила Елена.

— Родители будут встречать дома, — скривился Никита. — Как всегда.

— Так и скажите, молодой человек, что вам хочется оторваться в молодежной компании, — улыбнулся Данилов.

— Так что, можно? — Глаза Никиты засветились счастьем. — Вы меня отпускаете?

— Никита, — вмешалась мать, — я еще не сошла с ума настолько, чтобы отпустить тебя на дачу с двадцатилетним раздолбаем и его дружками! А уж то, с каким коварством ты пытался добиться своего, и вообще не делает тебе чести! Строил из себя… не знаю кого. Стыдись!

Никита раскаялся и был тут же прощен.

Новый год встретили тихо и спокойно. Салаты, шампанское, звонки с поздравлениями. В два часа ночи Данилов лег спать и проспал до семи, не слыша канонады, буйствовавшей за окном. Впрочем, сказывался кризис – фейерверков в нынешнем году было куда меньше, чем в прошлом.

Дежурство в первый день нового года тоже прошло спокойно, без эксцессов. Данилов был рад тому, что не пришлось присутствовать на операциях. Собственно говоря, первого января во всем роддоме не было сделано ни одной экстренной операции, такой уж удачный выдался день. Одно слово – праздник.

Давать наркоз пришлось лишь девятого января во время экстренной операции кесарева сечения. Угроза разрыва матки и чрезмерное возбуждение роженицы делали невозможной спинальную анестезию.

Данилову пришлось сделать над собой определенное усилие, чтобы зайти в операционную. Пока он был занят с пациенткой, посторонние мысли не лезли в голову, но стоило удалить трубку из трахеи пациентки, как в памяти снова всплыли слова:

«Я пробовала однажды проглотить шланг на гастроскопии, но не смогла. Потеряла сознание».

«Нет, следовало все-таки отложить операцию на несколько дней и как можно скорее показать Генварскую кардиологу. Тот бы наверняка навесил ей на сутки небольшой, с две пачки сигарет, монитор, непрерывно записывающий сердечные сокращения. Возможно, суточная запись помогла бы определиться с диагнозом. Возможно, стоило бы назначить ей препараты калия. Возможно…»

Навалилась тоска, снова появилось чувство зависти к Полянскому.

«Ты идиот, Данилов, это только Елена считает тебя дураком, а на самом деле ты – полный идиот», — в который уже раз сказал себе Владимир.

Чтобы отвлечься, он попытался вспомнить что-то хорошее, но ничего не приходило в голову. Появилась тревога – Данилову показалось, что он упустил какую-то важную деталь из анамнеза только что прооперированной пациентки. Упустил нечто критичное, и это может негативно сказаться на послеоперационном восстановительном периоде.

Данилов снова перечитал историю родов и, не удовлетворившись этим, устроил уже полностью проснувшейся пациентке подробнейший допрос. Разумеется, не нашел ничего страшного, чреватого осложнениями, и немного успокоился.

По окончании новогодних каникул Данилова вызвала к себе Нижегородова. Произошло это в самом конце рабочего дня, поэтому времени для разговора у заместителя главного врача было достаточно – все неотложные вопросы уже были решены.

Нижегородова держалась с сотрудниками ровно, без лишней резкости и фамильярности. Расспросила Данилова о его действиях, попросила разъяснить кое-какие чисто анестезиологические подробности, а затем со вздохом сказала:

— Патологоанатомическое заключение – смерть от острой сердечно-сосудистой недостаточности. Будем разбирать на КИЛИ. Хотя что тут разбирать?

Комиссия по изучению летальных исходов занимается контролем качества медицинской помощи, оказанной умершим пациентам. Такие комиссии существуют в каждом стационаре. Рассмотрению на КИЛИ подлежат все без исключения случаи летальных исходов.

— Муж настроен спокойно, — добавила Нижегородова. — Я с ним долго беседовала, объяснила ситуацию, сообщила, что гистологическое исследование подтвердило муцинозную аденокарциному. Жаль, конечно, такая молодая женщина…

Данилову показалось, что заместитель главного врача хотела добавить: «…но все равно – не жилец», — но в последний момент передумала.

— Очередное заседание состоится в конце месяца, — продолжила Нижегородова. — Будем слушать годовой отчет по летальности и заодно разберем и ваш случай.

На этом аудиенция закончилась.

Метод экстракорпорального оплодотворения – самый современный и очень популярный в борьбе с бесплодием. У женщины забирают несколько здоровых яйцеклеток, оплодотворяют их вне организма, в специальных условиях, сперматозоидами мужа, партнера или неизвестного донора, и вводят в матку. Дальше все как обычно: беременность, роды, детский сад, школа…

Если, верить статистике, чуть ли не каждая седьмая супружеская пара в мире заводит детей при помощи ЭКО или искусственного оплодотворения.

Однако этот метод сложный и дорогой. Вначале женщине предстоит серьезное и многоплановое обследование с лечением всех мелких патологий и дефектов матки – таких, которые в обычной жизни не мешают, но могут свести к нулю всю затею. Затем пациентка долго принимает гормоны, стимулирующие выработку яйцеклеток – чтобы одновременно могло созреть несколько. Смена гормонального фона может в буквальном смысле временно свести пациентку с ума и здорово осложнить жизнь ее близким. После этого она отдает яйцеклетки – тоже не самая простая и приятная процедура. Потом, после того как доктора помещают оплодотворенные яйцеклетки в матку, пациентка проживает несколько дней в дикой тревоге: приживутся? не приживутся? а вдруг все напрасно? И наконец, если прижились все яйцеклетки – а обычно их подсаживают от трех до пяти, — женщине предстоит решить, скольких долгожданных малышей должен уничтожить доктор, чтобы дать развиться остальным.

• Предыдущая
• 51/58
• Следующая