Наедине с булимией. Обретая себя. - Брамс Алина - Страница 4

«Конечно, помню. Я, в отличие от тебя, ничего никогда не пытаюсь забыть»

«А что, я что-то пытаюсь забыть?» - я удивленно оглядываю себя, словно то, что я пытаюсь

забыть, должно лежать в кармане или прилипнуть к моей серо-синей футболке.

«Ты не просто пытаешься, дорогая, ты это делаешь успешно уже в течение стольких лет» - Она

вытащила из внутреннего кармана роскошной бархатной накидки пачку с длинными дамскими

сигаретами и закурила. Смачно пустив кружок дыма, она внимательно посмотрела на меня и

продолжила:

«Ты многое забыла, а то немногое, что осталось, пытаешься закинуть глубоко внутрь. Ты каждый

день только и думаешь о том, как бы забыть что-нибудь еще. Забыть, не думать, убежать»

«Я не понимаю, о чем ты», - я искренне удивилась, так как первый раз слышала эту версию своей

жизни. – «Я серьезно не понимаю. Я, наоборот, пытаюсь помнить все, даже больше. Я записываю

дела в ежедневник, веду дневник, ставлю напоминающие заметки в телефон. Что именно я

забываю или пытаюсь забыть?»

«О, малышка, ты еще глупее, чем я думала про тебя. Нет, речь совсем не о том, что ты забываешь

что-то «сделать». Все это дела насущные»

«Тогда что? Разве жизнь не состоит их этого «насущного»? Дела сегодняшние, мелкие заботы,

которые нужно успеть сделать, закончить? Разве не из них состоит наша жизнь?»

«Наша жизнь состоит из нашей жизни. А ты пытаешься прожить чужую. Ты ведешь себя, как

мелкая марионетка, как чья-то прислуга, как стадное животное, не способное остаться наедине со

своим разумом. Ты забыла все тайны Вселенной, которые знала в детстве, и упорно пытаешься

забыть все остальное»

«А если я вспомню? Что будет, если я перестану забывать и вспомню забытое?»

«Тогда я спокойно уйду. Ты останешься один на один со своей душой, и я уйду, зная, что ты

справишься»

«И ты перестанешь меня мучить? Но я не могу понять, о чем я забыла. Ты поможешь мне

вспомнить?»

«Помогу. Начни с малого. Вспомни, как мы с тобой стали жить рядом»

«А потом?»

«А потом мы начнем вспоминать все остальное. Ты точно этого хочешь?»

«Да, а почему ты спрашиваешь?»

«Потому что будет много боли, много того, что ты заморозила и положила в те ящички, помнишь?

Ты будешь снова плакать, плакать настоящими слезами»

«Я готова, давай вспоминать»

* * *

Сколько себя помню, я все время занимаюсь каким-то спортом, как минимум банальный

ежедневный комплекс упражнений. Но последний год я каждый день насилую себя

многокилометровыми забегами, затем растяжкой, упражнениями на пресс и отжиманиями. Мое

тело высушено, каждую мышцу можно разглядеть невооруженным взглядом, живот плоский с

кубиками, как у мужчин, ноги худые и спортивные.

Мне нравится эта легкость, физическая подготовленность и выносливость, но сейчас мне не

нравится мое тело. Мне хочется исчезнуть, совсем исчезнуть, самоуничтожиться, раствориться.

Хочу стать такой незаметной, чтобы меня никто не мог разглядеть, но хочу стать очень значимой и

важной для кого-то в этом мире.

Каждая пробежка начинается разговором с собственным разумом. «ТЫ моя слуга, ты всего лишь

тело, а я разум», - вот что он говорит мне, – «Я приказываю тебе бежать. Бежать прочь отсюда,

быстрее. Я приказываю, а ты должна выполнять».

Каждый забег начинается с усилием воли. Сначала разгон, мышцы предварительно растянуты и

подготовлены, но тело еще не разогрето, дыхание прерывистое. Я поднимаюсь в горку, воздух

постепенно заполняет всю меня. Мышцы и суставы стонут, противятся каждому беговому шагу, но

разум приказывает бежать. И я бегу.

Я уже знаю ожидаемое состояние своего тела на каждом метре своего маршрута: надо преодолеть

этот подъем, а на повороте меня пробьет пот, и это значит, что организм понял, проснулся. Около

старой березы дыхание станет почти ровным, глубоким, мышцы нагреются, и появится легкость,

желание бежать всю жизнь.

Около дома мир покажется мне злым и жестоким, все люди грубыми лентяями, еда

отвратительной, но нужно бежать, это самообман. Через тридцать минут бега откроется «второе

дыхание», всплеск эмоций, в кровь выделится в огромном количестве адреналин вместе с

эндорфином, и меня накроет состояние абсолютного счастья.

Еще десять минут скорости, потом замедление и постепенный переход на быстрый шаг с

дыхательными упражнениями. Ни в коем случае нельзя резко останавливаться, резкая остановка –

удар для сердца. Все завершающие упражнения – гимн радости, песня, восторг.

А затем пустота – и я снова не знаю, чем себя занять. Пустота и безумная усталость.

Меня постоянно знобит, руки и ноги холодные, губы полусиние. Лицо осунулось, хотя и

приобрело прозрачно-бледный идеальный цвет лица.

Весь день крутится вокруг этих забегов, я не могу позволить себе какие-то незапланированные

радости, встречи вопреки спорту. Я всенепременно должна выполнить ежедневную трудовую

повинность, потому что это велит мне мой мозг. И я продолжаю этот бег от самой себя.

Я переключаю телевизор с канала на канал. Приятно просто посидеть в кресле после

изнурительных полуторачасовых физических упражнений. Передо мной красивая плетеная

корзинка с оставшимися после праздников изящными печеньями в форме грибов. Я знаю, что они

безумно вкусные: их пекла мама, отдельно делала начинку, отдельно – шоколадную глазурь.

Сегодня неудачный день: родители снова поругались. Они кричали друг на друга, не стесняясь в

выражениях, хотя выражения уже давно перестали выбираться в нашем доме. Я чувствую себя не в

своей тарелке, я давно уже чувствую себя именно так. Это не мой дом, и я не хочу, чтоб он был

моим, а мечтаю уйти отсюда как можно быстрее. Я возвращаюсь сюда, как в тюрьму, потому что

даже стены здесь пропитаны злобой, недоверием, слезами отчаяния и унынием.

Мой параллельный мир – спасение от всего этого напряженного существования. Спорт, учеба,

книги. Я постоянно чем-то занята, мое тело получает разряды физической нагрузки, разум – поток

новой информации, а сознание – воображаемый мир из книг. Каждый вечер, точнее, ночь,

повторяется один и тот же разговор:

– Мила, ты постоянно что-то читаешь! Ты испортишь себе глаза. Ложись спать, - это отец

заглядывает ко мне в комнату посреди ночи, когда я только-только доделываю домашние задания и

собираюсь прочесть страничку-другую. – Что ты читаешь? Агату Кристи? Три дня назад под

подушкой лежал Тургенев. Представляю, что за сборная солянка сейчас у тебя в голове…

– Мне нравятся они оба. И многое другое. Я всеядное читающее существо. – Я смеюсь и целую

отца в щеку. - Все, обещаю, я ложусь спать. Никакого чтения с фонариком.

Сейчас я тоже сижу вместе с книгой, но мое внимание захватил старый фильм. Один из тех,

которые можно смотреть много раз, выучить вплоть до деталей, и все равно каждый раз

радоваться, как ребенок, услышав знакомые ноты вступительной заставки к фильму.

Красивая плетеная корзинка все еще стоит рядом и зазывающе на меня поглядывает. Нет, нельзя,

все это такое жирное и калорийное. За всю свою тренировку я сжигаю около шестисот-семисот

калорий, а тут их в целой корзинке две или три тысячи. Да, с некоторых пор я стала специалистом

по калориям. Я могу с точностью до десяти определить калорийность любого блюда на взгляд, мне

этот процесс доставляет какое-то садистское удовольствие.

Сама не ем ничего жирного, сладкого, калорийного, острого, соленого – ничего радостного,

жизненного, волнующего, обещающего - только пресное, скучное и унылое. Иногда мне до слез

хочется вернуться в детство и вспомнить ощущение полноты жизни, стать непосредственным в

своем поведении ребенком, пить и есть по собственной интуиции, забыть о постоянных