Нетопырь - Несбё Ю - Страница 55

• Предыдущая
• 55/68
• Следующая

— Мы с Эндрю вместе боксировали в команде Джима Чайверса. Знаете, Эндрю никогда не ломали нос. Нет, сэр, никому это не удавалось. У аборигенов вообще от природы плоские носы, а если еще и сломается… Но Эндрю всегда оставался цел и невредим. Здоровое сердце и целый нос. Ну да, сердце… Какое уж там сердце, когда младенцем власти отобрали тебя у мамки? Скажем так, его сердце никак не пострадало во время чемпионата Австралии в Мельбурне. Слышали о таком? Да, ребята, вы многое потеряли.

Скорость была уже ниже сорока.

— Эта девица, подружка Кемпбелла, чемпиона, на коленях за Эндрю ползала. Такая была красотка — не привыкла, чтобы ей отказывали. Лучше бы уж привыкла. А так, когда она в тот вечер постучалась к Эндрю в номер и он вежливо предложил ей сигарету и кое-что еще, она вернулась к своему парню и сказала, что Эндрю ее домогается. Ему позвонили в номер и попросили спуститься на кухню. Там до сих помнят тогдашнюю драку. После нее Эндрю сошел с дистанции. Но нос ему так и не разбили. Хе-хе-хе. Вы встречаетесь?

— Не совсем, — только и смог ответить Харри.

— А похоже, — Джим посмотрел на них в боковое зеркало. — Вы, может, сами того не знаете, но, хоть сейчас вам нелегко, вокруг вас какой-то ореол. Поправьте меня, если я неправ, но вы похожи на нас с Клаудией, когда мы только-только начали встречаться и с ума сходили от любви. Нам всего-то было двадцать-тридцать лет. Хе-хе-хе. А сейчас мы просто влюблены. Хе-хе-хе.

Клаудия блестящими глазами смотрела на мужа.

— Мы встретились на гастролях. Она была «женщина-змея». Она и сейчас может свернуться в клубок. Ума не приложу, на что мне такой большой «бьюик»? Хе-хе-хе. Целый год я приходил на ее выступления, пока не добился поцелуя. Потом она сказала, что влюбилась в меня с первого взгляда. Удивительное дело, ведь моему носу, в отличие от носа Эндрю, не поздоровилось. Мучается со мной всю жизнь. Иной раз женщины при виде меня вскрикивают. А, Харри?

— Да, — ответил Харри. — Я понимаю, о чем вы.

Он посмотрел на Биргитту, и та слабо улыбнулась.

Потратив сорок пять минут на дорогу, хотя можно было доехать и за двадцать, они остановились у здания городского совета, где Харри с Биргиттой поблагодарили Джима и сошли. В городе тоже дул ветер. Они стояли на ветру и не знали, что сказать.

— Очень необычная пара, — заговорил Харри.

— Да, — ответила Биргитта. — Счастливые.

Вихрь взъерошил крону дерева в парке, и Харри показалось, что он видел, как мохнатая тень спешит куда-то спрятаться.

— Куда теперь? — спросил он.

— Ко мне домой.

— Хорошо.

Биргитта сунула Харри в зубы сигарету и поднесла зажигалку:

— Заслужил.

Харри подумал, что все не так уж плохо. И натянул на себя простыню.

— Стесняешься? — рассмеялась Биргитта.

— Просто меня пугает твой похотливый взгляд, — парировал Харри. — Мне и самому не хочется в это верить, но все-таки я не машина.

— Нет? — Биргитта нежно укусила его в нижнюю губу. — Тебе удалось меня обмануть. Этот поршень…

— Ну-ну, любимая. Зачем быть вульгарной именно сейчас, когда жизнь так прекрасна?

Она обняла его и положила голову ему на грудь.

— Ты обещал досказать историю, — прошептала она.

— Да, конечно. — Харри глубоко вздохнул. — Сейчас. Значит, как все началось. Когда я учился в восьмом классе, в параллельный пришла новая девчонка. По имени Кристина. А через три недели они с Тярье, моим лучшим другом, гитаристом, самым белозубым парнем в классе, уже стали официальной, всеми признанной парой. Вот только беда: она была той девчонкой, которую я ждал всю свою жизнь.

Он замолчал.

— И что ты сделал? — спросила Биргитта.

— Ничего. Продолжал ждать. Ведь я оставался другом Тярье, и она думала, что может спокойно болтать со мной обо всем на свете. Доверять мне тайны, когда у них не все ладилось, не зная, что я про себя радуюсь и только и жду своего часа.

Он ухмыльнулся.

— Господи, как же я себя ненавижу.

— Я шокирована, — пробормотала Биргитта и ласково провела рукой по его волосам.

— Один наш друг собрал у себя товарищей, когда предки уехали. В тот день, когда у Тярье и его группы было выступление. Мы выпили домашнего вина, и ночью мы с Кристиной сидели на диване и разговаривали. Потом мы решили получше осмотреть дом и полезли на чердак. Дверь была заперта, но Кристина нашла ключ на крючке, и мы ее открыли. На чердаке стояла низенькая кровать на ножках и под пологом. Мы легли рядышком на покрывало. Там были какие-то черные пятна. Когда я понял, что это дохлые мухи, меня передернуло. Тысячи дохлых мух. Я видел рядом ее лицо в белом ореоле подушки и черном — дохлых мух. При голубоватом свете круглой луны, которая висела прямо над окном, ее кожа казалась прозрачной.

— Эй! — Биргитта прыгнула на него.

Харри посмотрел на нее и продолжал:

— Мы разговаривали обо всем и ни о чем. Лежали, не двигаясь и ничего не слыша вокруг. Ночью мимо мчались машины, и по потолку проносился свет фар, наполняя комнату причудливыми тенями. Кристина рассталась с Тярье через два дня.

Он повернулся на бок, спиной к Биргитте. Она прижалась к нему.

— Что было дальше, Ромео?

— Мы с Кристиной тайком стали встречаться. Потом это перестало быть тайной.

— А что Тярье?

— Ну, иногда люди ведут себя прямо как в романах. Тярье предложил друзьям выбирать: либо он, либо я. Можно сказать, проголосовали единогласно. За самого белозубого парня в классе.

— Бедняга. Ты остался один?

— Не знаю, что было хуже всего. И кого в этом винить: Тярье или меня.

— Но ведь вы с Кристиной были вместе.

— Ну да. Но все-таки очарование прошло. Идеал исчез.

— Как это?

— Мне досталась девушка, которая бросила парня и ушла к его лучшему другу.

— А для нее ты стал беспринципным типом, который предал лучшего друга, лишь бы добиться своего.

— Вот именно. Это ощущение так и осталось. Конечно, не на поверхности, но где-то в глубине души у нас тлело невысказанное взаимное презрение. Как будто мы вместе совершили постыдное убийство.

— Ага, пришлось довольствоваться далеко не идеальными отношениями. Добро пожаловать в реальность!

— Постарайся меня понять. На самом деле, я думаю, общая вина связала нас еще теснее. И наверное, какое-то время мы действительно любили друг друга. Некоторые дни… были совершенными. Как капли дождя. Как красивая картинка.

Биргитта рассмеялась.

— Мне нравится тебя слушать, Харри. У тебя так блестят глаза. Как будто ты переживаешь все снова. Хотелось бы тебе вернуться в прошлое?

— К Кристине? — Харри задумался. — Я хотел бы вернуться в то время, когда мы были вместе. Но Кристина… Люди меняются. Иногда хочешь вернуться к человеку, которого больше нет. В конце концов, ты и сам меняешься. Время проходит безвозвратно. Больше ты его не проживешь. Печально, но факт.

— Как первая любовь? — тихо спросила Биргитта.

— Как… первая любовь, — сказал Харри и погладил ее по щеке. Потом снова вздохнул: — Биргитта, я хотел тебя кое о чем попросить. Об одной услуге.

От музыки можно было оглохнуть. Харри напрягал слух, чтобы понять, что говорит ему Тедди. У того был новый гвоздь программы — девятнадцатилетняя Мелисса, от которой все просто балдеют. Харри признал, что Тедди не преувеличивает.

— Слухи. Вот что главное, — говорил Тедди. — Сколько ни рекламируй и ни торгуй, в итоге единственный твой товар — это слухи.

И слухи сделали свое дело: впервые за долгое время клуб был почти полон. После того как Мелисса показала номер «ковбой и лассо», мужчины встали на стулья и даже женщины громко аплодировали.

— Гляди, — сказал Тедди. — Не так важно, что это новый номер. У нас, знаешь ли, его исполнит десяток девиц, только кому они нужны? Здесь все иначе: невинность и сопереживание.

Но по опыту Тедди знал, что такая волна популярности быстро проходит. Во-первых, публика постоянно требует чего-то нового. А во-вторых, в этой отрасли существует ужасная тенденция — пожирать собственных детей.

• Предыдущая
• 55/68
• Следующая