Переходя все границы - Браун Сандра - Страница 46

— Давайте вернемся к нашему месту? — предложил Тед. Они с Линн обнимали друг друга за талию одной рукой, а другой держали за руки своих детей. Аарон, сидящий у их ног, терроризировал личинку муравьиного льва. — Как насчет пива, Тревор?

— Да, с удовольствием.

Он осушил банку за два глотка, а затем отправился окунуться, чтобы смыть с себя пот и грязь после игры. После чего выпил еще пива.

Компания поужинала едой, оставшейся от обеда. Накатила приятная усталость. К тому времени, как все разместились в фургоне, Тревор был полностью расслаблен и навеселе. Движение на шоссе было очень плотным, и он радовался, что ответственность за доставку их всех домой лежит на Теде.

Все, в чем сейчас нуждался Тревор, — это место, куда он мог приклонить голову. Он обрел его на плече у Кайлы, грузно навалившись на нее всем телом и положив локоть поверх ее ног. Он лениво поглаживал ее кожу большим пальцем, наслаждаясь приятной мягкостью покрывающих ее волосков.

Однажды ему даже показалось, что он повернул голову и чмокнул жену в шею, но не смог бы сказать, действительно ли сделал это или лишь подумал, но так и не воплотил намерение в жизнь.

Когда фургон остановился перед их домом, Тревор изо всех сил старался не казаться подвыпившим — а у него появилось подозрение, что так оно и есть, — перед семьей Хаскелл. Совершенно трезвым голосом он поблагодарил их за чудесно проведенное время и пожелал спокойной ночи.

Только пытаясь занести корзинку для пикника по ступеням крыльца, Тревор осознал, что руки и ноги отказываются ему повиноваться. Сделав несколько запинающихся шагов и дважды за это время уронив корзинку, он пробормотал:

— Думаю, наши вещи никуда отсюда до завтра не убегут.

И бросил корзину на землю.

— Очень хорошо, — отозвалась Кайла, крепко сжимая губы, чтобы не рассмеяться. — Но дверь-то ты открыть можешь? — На руках она держала спящего Аарона, который с каждой минутой казался ей все более тяжелым.

— Конечно-конечно.

Тревор, однако, не спешил делать то, о чем сказал. Он просто стоял на крыльце, тупо глядя на Кайлу.

— Тревор, у тебя есть ключ, — подсказала она.

— Ох! Ну конечно, есть! — Он принялся беспорядочно шарить по карманам, пока, наконец, не выудил ключ. Поднеся его к самому носу, он провозгласил: — Да-да! Я же говорил, что он у меня есть!

Кайла подавила очередной смешок, но муж этого не заметил, полностью поглощенный дверью.

— Кто-то сменил нам замок! — заявил он таким тоном, каким Эдисон, должно быть, говорил про электрическую лампочку: «Она работает!»

— Вставляй ключ в замочную скважину бороздками вверх.

Тревор сделал так, как сказала Кайла. Когда дверь приглашающе распахнулась внутрь, он с изумлением посмотрел на жену и заявил:

— Ты великолепна! Знаешь об этом? Ты великолепна!

При этом восклицании она закатила глаза и, пройдя мимо Тревора, направилась прямо в комнату сына, где быстро уложила его в кроватку. Несколько минут спустя вернувшись в гостиную, она обнаружила мужа лежащим на диване. Одна рука и нога его свешивались на пол. Кайла проверила, заперта ли входная дверь, затем склонилась над Тревором.

Он спал. Она убрала у него со лба выбившуюся прядь волос, и он тут же проснулся.

— Кайла? Хмм?

— Ты очень милая.

— Спасибо.

— Такая милая и красивая.

— О да, я знаю.

Тревор не уловил язвительный тон ее голоса и даже не понял, что она подшучивает над ним. Что он знал наверняка, так это то, что проникающий в комнату лунный свет падал на лицо женщины, которую он любил, делая ее загадочной и привлекательной.

Он обхватил ее рукой за шею и привлек к себе для поцелуя. Кайла, не ожидавшая этого движения и проявленной мужем страстности, потеряла равновесие и упала на него сверху. Тревор завозился, чтобы исправить положение, и в результате они оба оказались на полу.

Некоторое время он не осознавал, что мягкая подушка, на которой покоится его голова, — это грудь Кайлы. До тех пор, пока, приподнявшись, он не посмотрел ей в лицо. Потом снял с нее и отбросил прочь рубашку, которую она надела, перед тем как ехать домой. Он стал ласкать губами кожу Кайлы.

— Ты пахнешь, как рассвет. — Он уткнулся носом в ложбинку между ее грудей. — А мне нравится запах рассвета!

Тревор слегка переместился, так, что его бедра оказались переплетенными с ее. Если в его сознании и отразилось, что Кайла лежит, безжизненно вытянув руки вдоль тела и повернув к нему ладони жестом капитуляции, он не подал вида. Он просто завел ей руки за голову, проведя указательным пальцем дорожку от ладони до подмышечной впадины.

— Если бы у рассвета был вкус, он напоминал бы твой вкус. — Он принялся целовать ее груди, захватывая их губами, словно покусывая. Полностью увлекшись этим занятием, он предпринял отчаянную попытку развязать завязки ее бикини.

Когда Кайла оказалась лежащей под ним с обнаженной грудью, он хрипло прошептал:

— Боже всемогущий, какая же ты красивая!

Он благоговейно прикасался к ее нежной коже, поглаживая ее и наслаждаясь каждым мгновением. Он не произносил ни слова, потому что пребывал в абсолютной уверенности, что все происходящее не более чем восхитительный сон. Один из многих снов о Кайле, хоть и кажущийся очень реальным.

Обхватив ладонями ее груди, Тревор принялся массировать их, лаская круговыми движениями пальцев. Пощипывая сосок большим и указательным пальцами, он склонил голову и вобрал его в рот.

Звуки, издаваемые им при этом, походили на те, что издает очень голодный человек, который, наконец, стал насыщаться. Он посасывал груди, увлажняя их своими поцелуями; терся усами и кончиком языка о соски, чтобы они сжались и затвердели, и они повиновались ему.

Краем сознания он уловил происходящее под ним извивающееся движение и понял, что ее тело говорит с его телом на языке, который не нуждается в толковании.

Нагнувшись, он расстегнул молнию ее шортов, и рука его уверенно скользнула внутрь, нащупывая влажные трусики-бикини. Его ладонь, обхватившая ее лоно, стала двигаться вперед и назад, поглаживая, купаясь в блаженной неге ее нежных волос. Пальцы его скользнули в отверстие, до сих пор представлявшее для него неразгаданную тайну.

Содрогнувшись всем телом, Тревор простонал:

— Ты такая мокрая для меня.

Он принялся страстно целовать шею Кайлы, упиваясь издаваемыми ею всхлипами, одновременно погружая пальцы в ее горячее влажное лоно.

Дыхание Тревора с силой вырывалось из легких. Или то было дыхание Кайлы? Он не смог бы сказать наверняка. Чтобы решить эту задачку, он просто прильнул губами к ее губам и стал целовать ее до тех пор, пока они оба не потеряли всякую способность нормально дышать. Тогда он принялся ласкать языком ее шею.

Шорты Кайлы легко соскользнули с нее, а вот чтобы снять трусики, потребовалось гораздо больше терпения и сноровки, которых он напрочь лишился, наконец, стянув с нее этот последний предмет туалета. Действуя неловко и порывисто, Тревор срывал с себя одежду.

Какая прохладная у Кайлы кожа!

Его собственная, напротив, полыхала огнем.

Ее тело приняло его. Он скользнул в ее шелковистое увлажненное лоно, содрогаясь от удовольствия. Его мужское естество со всех сторон окружила теплая бархатистая женственность, и это ощущение не могло сравниться ни с чем испытанным им прежде.

Он прошептал ей на ушко:

— Я так долго ждал этого момента, так хотел… Но в действительности все намного лучше… Ты… моя любимая…

Подхватив ее руками под бедра, он оторвал ее от пола и, подняв в воздух, уверенными быстрыми толчками стал двигаться в ее лоне. Кайла помогала ему, раскачиваясь и убыстряя темп. Груди ее колыхались у самого рта Тревора, а соски превратились в плотные маленькие бутончики.

Почувствовав, как Кайлу захлестывает волна экстаза, он вознесся на вершину блаженства вместе с ней.

Хантсвилл, Алабама

— Никогда больше не стану переезжать. Мы будем жить здесь до конца жизни!