Последняя жертва - Болтон Шэрон - Страница 53

Под мостом раздалось эхо шагов. Я выключила фонарик и вжалась в мокрый кирпич. Посмотрела назад и увидела черные тени, двигающиеся у входа в туннель. Если бы они меня заметили, один из них за секунду оказался бы у противоположного выхода из туннеля. По земле они смогут преодолеть это расстояние гораздо быстрее, чем я под землей. Где была моя голова?

Я услышала, как кто-то скребется слева от меня, и обернулась. Крохотные глазки уставились на меня, а крохотные лапки бросились прочь. С крысой я справлюсь. Не уверена, что так же легко смогу справиться с темной фигурой, которая маячит у входа в туннель. Фигура согнулась, вглядываясь в темноту. Я не шевелилась, кажется, даже перестала дышать. Человек вертел головой из стороны в сторону, но не видел меня. Вспыхнул луч фонарика и ударил мне прямо в глаза.

Человек с фонарем негромко засмеялся. Натан. Бессмысленно таиться.

Я бросилась вперед, понимая, что у меня есть всего несколько секунд. Нет, уже нет. Вторая фигура заслонила выход. Я попятилась, протянула руки, чтобы ухватиться за выступы и успокоиться. Правой рукой ухватилась, а левой — нет. Под левой рукой вместо стены туннеля зияла пустота. Я включила фонарик.

В этом месте кирпичная кладка осыпалась, открыв вход в еще один туннель, меньше того, в котором я стояла, но по нему тоже текла вода. Этот новый туннель не был обложен кирпичом и не являлся рукотворной трубой — обычный канал, проделанный водой в горе. Луч фонарика не доставал до конца туннеля, поэтому я понятия не имела, насколько он длинный.

Ладно, что они могут мне сделать? Неужели они действительно могут меня убить или серьезно покалечить? В поселке, где все мы живем, лишь в нескольких сотнях метров от домов? Я не могла в это поверить. Смешно прятаться в туннеле, красться в темноте, как крыса.

Худшее, чего следовало опасаться в случае, если они меня поймают, — унижения. А с этим я справлюсь. Одному Богу известно, что я могла бы написать целую книгу о том, как пережить унижение. Вскоре все закончится, они меня отпустят. Что еще они могут со мной сделать, с чем я не сталкивалась уже десятки раз?

— Клара-а-а! — позвал кто-то из-под моста фальшивым тоненьким голосом, растягивая последнюю гласную, эхом отозвавшуюся в туннеле.

Этот крик подхватили на противоположном конце туннеля:

— Клара-а-а! Клара-а-а!

Парень взвыл, как собака. Потом они часто и тяжело задышали. Кто-то другой стал настойчиво произносить мое имя низким голосом, словно бил по барабану. Я заметила, как один шагнул в туннель. С противоположного конца — моего некогда возможного пути отступления — его приятель сделал то же самое. Они не стали дожидаться, пока я сама сдамся. Они шли за мной. Что бы они ни собирались со мной сделать, проделают они это здесь, под землей. Внезапно я поняла, что унижение — это не худшее, чего стоит бояться. Влекомая лишь инстинктом самосохранения, я пригнулась и шагнула во второй туннель.

Я с удовлетворением услышала удивленное бормотание у себя за спиной. Банда знала о водосточной трубе, Но понятия не имела о втором туннеле. Однако мне нужно было пробираться вперед, скрыться с глаз, пока они не нашли вход. Одну руку я прижимала к голове, чтобы защитить ее от ударов о необычайно неровный потолок, а вторую, с фонарем, держала перед собой. Собрав все силы, я ринулась в темноту, причем двигалась, согнувшись в три погибели, шлепая по воде.

У меня было время заметить, несмотря на растущую панику, что я пробиралась не по естественной расселине в горе. Когда луч фонарика задевал стены, я видела следы от кирки там, где долбили породу. Моя рука постоянно задевала потолок, и на меня сыпалась мелкая, похожая на порошок, пыль. Я находилась в старой меловой шахте. Туда я и направлялась, хотя дело приняло неожиданный оборот. Далеко мне придется бежать, прежде чем они сдадутся? Сколько мне еще красться под землей, прежде чем я смогу опять выползти наружу?

За спиной раздавались голоса, неестественно громкие в закрытом пространстве. Я повернулась, боясь увидеть луч фонарика преследователей, и тут же наткнулась на стену. Уронила свой фонарик, свет погас. Я в тупике, потеряла фонарь, в любую секунду меня может настигнуть банда хулиганов. Куда уж хуже! Если только… В метре от себя я ощутила едва заметное движение воздуха возле своего лица… Кто-то дышал.

Я застыла, напряженно прислушиваясь.

Тяжелое, затрудненное дыхание — чаще, чем обычно дышит человек, но слишком редко, как для животного, — где-то справа от меня. И запах прокисшего молока и застарелого пота. Истинно человеческий запах. Вероятно, здесь есть еще один туннель, небольшая водосточная труба, которую я в панике не заметила.

Кого я больше боялась: Натана с его бандой или этого человека? В тот раз, когда я чувствовала такой же отвратительный запах, это существо вцепилось в меня! Не слишком сложный вопрос. Я стала пятиться, но вонь неотступно преследовала меня. С другой стороны я слышала шепот, смешки и понимала, что Натан со своими дружками очень близко. Потом кто-то завопил — вопль эхом, резким и неестественно громким, разнесся по замкнутому пространству.

— Эй, парни! Прекратите валять дурака. Мы нужны ему, — раздался голос Аллана.

Кто-то, видно, заартачился, но его быстро урезонили.

— Оставьте ее. Если она там потеряется, сама виновата.

Ворчание, еще смешки, потом звук шлепающих по воде ног. В конце концов, это просто дети. Резвые, немного подлые, они хотели всего лишь повеселиться, издеваясь надо мной. То, что находилось за моей спиной, — совершенно другое дело. Банда покидала туннель. Я припустила за ними, уже не опасаясь, что они могут меня услышать. Я с трудом сдержалась, чтобы не закричать: «Не бросайте меня! Здесь кто-то есть!»

Я продолжала идти, остановившись лишь на секунду, когда повернула последний раз и увидела тусклый свет в конце узкого туннеля. Удостоверившись, что последний из ребят забрался в водосточную трубу и исчез из виду, я сама полезла в эту трубу. Я убедилась, что они на самом деле ушли, но больше меня заботило то, что было позади. Я не сомневалась, что там кто-то был, и поклялась, что, если мне удастся выбраться отсюда целой и невредимой, больше не буду вмешиваться в странные события, творящиеся в поселке. Что бы ни происходило, все разрешится и без меня. С меня довольно.

До выхода из трубы оставалось метра три. Быстрый взгляд назад — не появился ли кто из туннеля? Два метра, один. Я пробралась через густые стебли и тяжелые листья огромных кувшинок — и вот я опять на твердой земле.

С каким облегчением я выпрямила спину! Я огляделась, увидела звезды, которые играли со мной в прятки, когда их застили тучи, деревья, качающиеся на ветру, старые дома, поскрипывающие при порывах ветра, но, в принципе, такие крепкие и знакомые. На лужайке я была одна.

Через пять минут я уже была у крыльца своего дома и не сводила глаз с большого цветочного горшка, стоящего на крышке люка, ведущего в подвал. Горшок двигали.

Лишь на десять сантиметров вправо, но я не могла ошибиться. Даже в лунном свете четко виднелись мокрые следы на том месте, где цветок стоял раньше. Кто-то сдвигал горшок с люка, а потом, вероятно, спешно скрылся и не поставил горшок на место.

Зачем было это делать?

Поэтому, вместо того чтобы запереть двери на все засовы и не торопясь принять ванну, я стала изо всех сил толкать тяжелый цветочный горшок. Мне понадобилось несколько минут, но в конце концов удалось сдвинуть его с люка. Зачем кому-то понадобилось двигать цветок? Изнутри лаз заперт на висячий замок и задвижку. Не ожидая никакого подвоха, я ухватилась за железное кольцо, чтобы поднять крышку люка, и потянула на себя.

И чуть не упала вместе с крышкой. Дверь была вырвана с петлями, мой подвал оказался открыт. Я быстро осмотрела крышку. Задвижка и висячий замок держались крепко, но сама деревянная коробка сгнила и легко оторвалась от креплений. Из подвала, когда горшок стоял на месте, люк выглядел совершенно нетронутым. Но теперь (ясно, как и то, что на моем лице шрам) попасть в подвал, а оттуда в дом — детская забава.