Последняя жертва - Болтон Шэрон - Страница 55

Не знаю, как долго я делала Виолетте сердечно-легочную реанимацию, но я и сейчас искренне верю, что не сдавалась до последнего. Виолетта умерла незадолго до того, как я ее обнаружила, но все-таки уже была мертва. Даже если бы за мной по пятам примчались медики с самым лучшим дефибриллятором на изготовку, и они бы не успели. Она не ожила. И настал момент, когда я поняла, что должна ее отпустить.

Я подошла к шкафу, стоящему в углу комнаты, вытащила одеяло и бережно накрыла бездыханное тело. Снизу послышались возня, тяжелые шаги и голоса. Я села у тела Виолетты, говоря себе, что к нам войдут лишь через несколько секунд. Достаточно, чтобы как следует проститься. Оставалось немного времени в запасе.

Я ошибалась. Мое время, как и время Виолетты, вышло.

— Это все, мисс Беннинг?

— Да, — едва смогла вымолвить я — горло как будто сдавила чья-то сильная рука. — Все.

Инспектор Роберт Таскер, высоко подняв брови, взглянул на меня, поморщился и, обхватив голову руками, помассировал виски большими пальцами. Сквозь скрещенные пальцы в меня вперился взгляд его покрасневших от усталости карих глаз. В подобной ситуации я уже много раз бывала ранее. Я ждала.

— Когда прибыла полиция, — заговорил он, — она обнаружила вас сидящей у тела миссис Баклер. Ни малейших признаков того, что вы пытались реанимировать ее.

— Я как раз прекратила это делать, — ответила я.

— Именно в тот момент? — Таскер притворно громко вздохнул и опустил глаза на лежащие перед ним бумаги. — В начале шестого утра нам позвонила соседка миссис Баклер и сообщила о шуме в соседней комнате.

Он посмотрел на меня.

— У нас есть свидетель, который видел, как приблизительно в это время вы пересекли лужайку и направились к дому миссис Баклер. Однако, когда мы прибыли спустя двадцать минут, она была уже мертва — заметьте, мертва, — а вы просто сидели рядом, словно ангел смерти. Как долго вы применяли реанимационные меры? Сколько времени?

За спиной у Таскера часы, висевшие высоко на стене, сообщили мне, что уже почти полдень. Шестью часами ранее меня арестовали по подозрению в убийстве и доставили из Дома Виолетты прямо в полицейский участок. Тут мне зачитали мои права и попросили пройти медицинское освидетельствование. Мне предложили воспользоваться услугами адвоката, но я отказалась, и меня препроводили в камеру. Приблизительно в половине одиннадцатого меня вызвали на допрос и допрашивали без перерыва больше часа, а мне хотелось только одного: свернуться калачиком и поспать. Хорошо хоть в камере я была одна.

— Под запись: подозреваемая отказывается отвечать на поставленные вопросы, — проговорил мужчина, сидящий рядом с Таскером, констебль Стивен Ноулз.

Ноулз был старше, приземистее и полнее Таскера. На его голове почти не осталось волос, чего нельзя сказать об остальном теле, судя по черным завиткам, выбивающимся из-под ворота и манжет его рубашки.

— Она была уже мертва, — выдавила я через несколько секунд. — Я пыталась спасти ее, но тщетно. Не имею ни малейшего понятия, когда начала и когда закончила реанимировать ее.

Таскер и Ноулз переглянулись. Я протянула руку, взяла кувшин с водой и поняла, что едва могу удержать его. Я вылила из него воду в стакан и залпом выпила. Когда начался допрос, кувшин был полон, а пила только я; по-видимому, лишь на меня окружающая обстановка действовала гнетуще. В кабинете, где мы сидели, не было ни кондиционера, ни окон — за час тут стало невыносимо жарко. Слишком яркий электрический свет, слишком казенная мебель, к тому же здесь воняло холодным потом и затхлым дымом. На стенах висели плакаты «Не курить», но полицейские принесли этот запах с собой, он въелся в их одежду и явился сюда, словно незваный гость.

— Похоже, в поселке вы подружились со многими стариками, мисс Беннинг. Это правда? — спросил Таскер.

— Боюсь, у меня в поселке нет друзей, ни молодых, ни старых, — честно ответила я.

— А как же миссис Баклер?

— Мы недавно познакомились.

— Это вы так утверждаете. И при этом столько денег потратили на ее собаку!

На мгновение я удивилась: откуда они узнали про Бенни? Неужели Салли рассказала? Или Мэт? Ни первое, ни второе предположение оптимизма не вселяло.

— Она была пожилой и немощной, — сказала я. — Я ничем не могла ей помочь и помогала хотя бы ее псу.

— Я бы сказал, пожилой и уязвимой, — уточнил Таскер. — Мисс Беннинг, сколько, по-вашему, стоит ее дом?

— Прошу прощения, что вы сказали? — Этот вопрос застал меня врасплох.

— Сейчас он в плачевном состоянии, но после ремонта за него можно получить тысяч двести. Может, и больше. Что скажете?

— Понятия не имею.

— Ой, бросьте! Насколько я знаю, вы и другие жители поселка постоянно получаете письма от риэлторской компании, предлагающей продать дом.

— Они никогда не называли цену.

— Тем не менее дом чего-нибудь да стоит, верно? Вряд ли дом заложен. Женщина в ее возрасте…

У меня на языке вертелся вопрос: «А какое отношение это имеет ко мне?», но я видела, что Таскеру не терпится объяснить, какое именно это имеет ко мне отношение.

— Миссис Баклер была одинокой, — сообщил Ноулз. — Вы знали об этом?

— Догадалась. Думаю, именно поэтому пес столько значил для нее.

— У мистера и миссис Уитчер тоже не было близких родственников, так?

Я заметила, что сижу, напрягшись, готовая к удару.

— Пожалуй, — был мой ответ.

— Вы с ними тоже довольно близко дружили, верно?

— Время от времени я общалась с Уолтером, когда пробегала мимо его дома. С Эделиной мы едва были знакомы. Они не принадлежали к числу моих друзей.

— Однако у нас есть свидетели, которые видели, как вы постоянно беседовали с Уитчерами. Некто миссис Стринджер утверждает, что часто по утрам видела, как вы болтаете с Эделиной у ворот ее дома.

Какая несправедливость! Меня настигли разговоры, которые я ненавидела, которые заставляла себя вести.

— После смерти Уолтера она стала поджидать меня у ворот, — призналась я. — Выбор у нее был невелик.

— Когда человек умирает, не оставив завещания, всегда возникает путаница. Хорошо, когда есть завещание. Миссис Баклер составила завещание?

— Откуда, черт возьми, мне знать? Мы лишь недавно познакомились.

Таскер откинулся на спинку своего кресла.

— Я расскажу вам, Клара, что меня беспокоит. При такой работе, как наша, становишься циничным. Когда узнаешь, что молодые люди заводят дружбу с беззащитными стариками, всегда задаешься вопросом: зачем?

Я закрыла глаза и покачала головой: какая ирония судьбы! Меня, именно меня, обвиняют в неуместном дружелюбии!

— А как насчет Джона Эллингтона? — продолжал Таскер. — Того человека, который умер в прошлую пятницу от змеиного укуса? Насколько хорошо вы были знакомы с ним?

— Никогда не встречала его.

— Уверены?

— Разумеется, уверена. — Я никогда не встречала Джона Эллингтона, пока он не нашел последний приют в больничном морге. Можно ли считать это встречей, если один из ее участников — труп?

— Но у мистера Эллингтона была семья, разве нет? Он был не один-одинешенек во всем мире, как Уитчеры. Или миссис Баклер.

Я хлопнула руками по столу, достаточно громко, чтобы оба полицейских вздрогнули.

— Объясните мне, на что вы намекаете? — потребовала я, больше не в силах мириться с нелепыми инсинуациями. — Уолтер был славным стариком, но застенчивым. Мы были знакомы лишь шапочно. Эделина мне вообще не нравилась, я всячески старалась избегать встреч с ней. Виолетту я считала милой, но мы познакомились всего несколько дней назад. К чему все эти вопросы?

Мне показалось, что между двумя полицейскими проскочила искра. Один расправил плечи, второй подался вперед, их взгляды встретились, глаза заблестели от возбуждения, когда они поняли, что добились своего: после двухчасового допроса они таки вывели меня из себя — значит, дело сдвинулось с мертвой точки.