Последняя жертва - Болтон Шэрон - Страница 9

— И вы предлагаете нам, мистер Кич, организовать отлов змей? — впервые за все время подал голос Клайв Вентри.

Говорил он с акцентом, только я не могла понять, с каким. Потом вспомнила, что он выходец из Южной Африки.

— Начнем сегодня же вечером, — заявил Кич. — Отловим, обезвредим.

Я оглядела холл: увидела сосредоточенные лица, кивающие головы. Кое у кого в глазах загорелись зловещие огоньки. Это же сразу заметно, нашу готовность обидеть слабого, правду не утаишь, верно? Дай нам законное право быть жестокими, разве мы от него откажемся?

— А вы что скажете, Клара? — спросил Филип, и я вздрогнула от неожиданности.

Я заставила себя посмотреть Кичу в глаза. Довольно меня разглядывать!

— Я бы очень встревожилась, — ответила я, — если бы полагала, что у вас есть малейший шанс поймать хоть одну змею.

Он прищурился и, несмотря на то что стоял метрах в десяти от меня, казалось, подался ко мне. Как бы то ни было, его взгляд стал еще пристальнее.

— Не беспокойтесь, уж я-то их поймаю! — Это прозвучало как угроза.

— Гремучие змеи довольно большие, — заметила я, надеясь, что мой голос не дрожит предательски. — Они живут в приметных норах.

К этому моменту мое сердце билось так учащенно, что рядом стоящие люди могли заметить, как у меня на шее пульсирует жилка. Я всегда всеми силами старалась избегать споров и ссор.

— Гремучих змей относительно легко обнаружить и отловить, — продолжала я, — хотя это чрезвычайно опасное занятие. Наши змеи значительно меньше по размеру. Они прячутся в норах, которые не так-то легко обнаружить. Большинство жителей нашей страны никогда не видели змей.

По холлу пронесся шепот. Я расслышала, как кто-то поинтересовался, где я живу.

— К тому же, — не унималась я, не сводя глаз с Кича, пусть мне и хотелось убежать куда-нибудь и спрятаться от его насмешливого взгляда. Очевидно, он был из породы мужчин, которые считают непривлекательных женщин совершенно бесполезными созданиями. — Нет ни федерального, ни международного закона, охраняющего гремучих змей. К сожалению, американцы вольны поступать, как им заблагорассудится. В нашей стране все обстоит иначе. Убийство змей, обитающих в Великобритании, или причинение им увечий карается по закону. То, что вы предлагаете, — незаконно.

— Расскажите это семье Джона Эллингтона! — выкрикнул кто-то из собравшихся.

— Она совершенно права, — раздался голос от двери.

Повисло молчание, все головы повернулись к новоприбывшему. Это был стройный мужчина среднего роста, может, чуть выше. Его темные волосы были подстрижены очень коротко, на носу — очки в прямоугольной черной оправе. Я бы дала ему лет тридцать семь — тридцать восемь или чуть больше. У него были приятное лицо с правильными чертами, однако красавцем его трудно было назвать. В его внешности не было совершенно ничего необычного или выдающегося, но, тем не менее, его появление охладило пыл собравшихся. Во всяком случае, уже никто из присутствующих не проявлял свои агрессивные наклонности так открыто.

— Я подарю тебе экземпляр закона об охране природы, Аллан, — продолжал вновь прибывший.

В его облике ощущались властность и уверенность в себе. Может быть, он из «зеленых» или работает в министерстве охраны окружающей среды? Как бы то ни было, я с радостью уступила ему пальму первенства. Похоже, он из тех, к кому люди прислушиваются. Я же отношусь к тем, на кого лишь недоуменно таращатся.

— Так-то оно так, Мэт, — откликнулся Аллан Кич, впервые с момента моего появления отрывая от меня взгляд. — Но мы столкнулись с настоящей проблемой. Моя девушка боится выходить даже в сад.

Вновь прибывший Мэт, удостоив Аллана мимолетного взгляда, обернулся ко мне. Его немигающие глаза пристально смотрели на меня.

— Кажется, у нас действительно многовато змей, мисс Беннинг, — сказал Мэт. — Чем вы это объясняете?

— Вероятно, странная шутка природы, — ответила я, задаваясь вопросом, не приуменьшаю ли я опасность. Количество несчастных случаев с участием змей, происшедших за последние несколько дней, меня саму ставило в тупик, но меньше всего мне хотелось подливать масла в огонь — способствовать разрастанию паники. — Весна была очень теплой. В округе обилие пищи.

— А кто питается гадюками? — тут же поинтересовался Мэт.

Все в холле сидели тихо и, переводя взгляд с меня на Мэта, слушали, о чем мы с ним говорим.

— Крупные хищные птицы, — стала перечислять я. — Например, совы. И крупные млекопитающие, такие как лисицы и барсуки.

— Значит, если увеличить популяцию сов, проблема будет решена?

— Было бы неплохо, если бы в лесу стало побольше сов, — ответила я, мечтая об одном: чтобы кто-нибудь вклинился в наш разговор. — Но у сов своя программа размножения.

По холлу пронесся смех.

— Вообще-то, — продолжила я, чувствуя, что атмосфера немного разрядилась, — если станет больше пищи, будет больше сов. Птенцы получат достаточно пищи и не станут мигрировать, а ведь они могли бы даже умереть с голоду. То же с лисятами. Рано или поздно проблема решится сама собой.

— А пока, — заговорил толстяк в твидовом пальто, — пусть ядовитые змеи заползают в наши дома? Что прикажете нам делать в ожидании, когда вырастет достаточно совят и лисят? Сидеть сложа руки?

— Почему вы так уверены, что Джон Эллингтон умер от укуса змеи? — спросил меня Мэт, не обратив внимания на предыдущую реплику. — В больнице сообщили, что консультировались с вами.

Меня осенило: вероятно, он врач.

— Я считаю, что необходимо еще кое-что уточнить, но могу с уверенностью сказать: укусила его гадюка. — «Та самая гадюка, которая в настоящий момент находится у меня дома в холодильнике», — добавила я мысленно.

— Но, насколько я мог понять, у скончавшегося были какие-то проблемы со здоровьем, сделавшие его более восприимчивым к змеиному яду?

Я кивнула.

— От укуса гадюки обычно погибают или очень маленькие дети, или люди, имеющие предпосылки к анафилактическому шоку.

— Ясно, — бросил Мэт с видом человека, решительно настроенного прекратить этот разговор. — Я бы хотел, чтобы мы все успокоились. Дождемся заключения коронера, и не стоит делать скоропалительных выводов, пока мы не узнаем, от чего именно умер Джон.

Кое-кто хотел ему возразить, но Мэт продолжил, повысив голос:

— А пока нужно усилить меры безопасности. Не оставлять окна первых этажей открытыми. Не выгуливать собак в высокой траве, а если дети хотят поиграть в саду, пусть надевают ботинки и джинсы. Я что-то упустил, мисс Беннинг?

Я отрицательно покачала головой. Очевидно, он адвокат: этот властный вид, непринужденное поведение перед аудиторией и то уважение, с каким его слушали.

— А сейчас, думаю, пусть Клайв вернется к своему ужину. У меня был тяжелый день. Всем доброй ночи.

Он покинул холл, и я обнаружила, что дрожу, испытав облегчение. Интересно, каково это — обладать такой уверенностью, способностью успокоить людей одним тоном своего голоса и парой верно подобранных фраз? Филип Хопвуд сделал шаг вперед, он явно также испытал облегчение. У подножия лестницы стояла улыбающаяся Салли. Люди расходились по домам. Аллан Кич удалился в уголок с группой молодых мужчин. Они о чем-то живо спорили. Неужели идея «змеиных отловов» не была столь блистательно подавлена в зародыше, как я надеялась?

— Пошли пропустим по рюмочке, Клара! — предложила Салли.

Я покачала головой.

— Нет, спасибо. У меня много работы.

— Я пойду с тобой, — заявила она, то ли не замечая мою втянутую в плечи голову, то ли делая вид, что не замечает. Сколько я себя помню, я всегда так ходила, стараясь избегать ненужного внимания.

Мы вышли из особняка и пошли по усаженной тисами улочке.

— Я давно хотела с тобой поговорить, — начала Салли, которую совершенно не смущали мое молчание и нежелание общаться. — Я играю в группе. Нас пятеро: бас-гитарист, ритм-гитарист, барабанщик, саксофонист и вокалистка. Мы уже пять лет вместе.

— Вот как? — из вежливости произнесла я.