Пески Марса - Кларк Артур Чарльз - Страница 27

• Предыдущая
• 27/34
• Следующая

Гибсон с завистью взглянул на Сквика. Тот как будто спал; хотя, судя по легким движениям больших прозрачных ушей, разговор не оставлял его равнодушным.

– Хорошо ему, ни о каких давлениях не думает. Были бы мы такие, сколько бы мы сделали на Марсе!

– А что они сделали? – задумчиво спросил инженер. – Выжили – вот и все. Нельзя приспосабливаться к среде. Надо приспособить среду к нам.

Что-то похожее говорил Хэдфилд во время той, первой, встречи.

Гибсон много раз вспоминал эти слова в последующие годы.

Возвращение в Порт-Лоуэлл можно было назвать триумфальным.

Столичные жители, находившиеся в приподнятом настроении после победы над лихорадкой, с нетерпением ждали Гибсона и его добычу. Ученые готовились к встрече со Сквиком; особенно старались зоологи, спешно отменившие свои теории об отсутствии животной жизни на Марсе.

Гибсон отдал им своего любимца только тогда, когда они торжественно заверили его, что мысль о вивисекции им и в голову не приходила, и, лопаясь от идей, поспешил к Главному.

Хэдфилд встретил его приветливо. Мартин не без удовольствия заметил, что теперь Главный относится к нему иначе. Вначале он был, ну, не то чтоб сух, а как-то сдержан. В сущности, он и не скрывал, что Гибсон для него помеха, еще одна обуза. Теперь же, по всей видимости, Главный больше не считал его стихийным бедствием.

– Вы подарили мне новых, интересных подданных, – улыбнулся Хэдфилд.

– Сейчас я видел вашего любимца. Подает надежды. Только что стукнул главного врача.

– Я надеюсь, они хорошо с ним обращаются? – забеспокоился Гибсон.

– С кем? С главным врачом?

– Нет, со Сквиком, конечно! Я все думаю, есть ли тут на Марсе другие не известные нам существа? Может быть, более развитые?

– Другими словами – единственные ли это марсиане?

– Вот именно!

– Много лет пройдет, пока мы узнаем… Но мне кажется – единственные. Условия, которые помогли им выжить, встречаются тут редко.

– Я хотел поговорить с вами. – Гибсон сунул руку в карман, вытащил кусочек «водоросли», проткнул пупырышек, и они услышали слабый свист газа.

– Понимаете, если разводить эту штуку, мы решим проблему воздуха.

Дадим ей песка побольше, а она даст нам кислород.

– Так-так… – уклончиво сказал Хэдфилд.

– Конечно, надо вывести сорт, который даст максимум кислорода, – продолжал Гибсон.

– Естественно, – отвечал Хэдфилд.

Тон его показался Гибсону странным. Он взглянул на Главного и увидел, что тот улыбается.

– Кажется, вы не принимаете меня всерьез! – горько заметил он.

Хэдфилд резко выпрямился.

– Что вы! – ответил он. – Я принимаю вас всерьез, и гораздо больше, чем вы думаете. – Он поиграл пресс-папье и решительно нажал кнопку микрофона.

– Пришлите мне «блоху», – сказал он. – С водителем. У первой Западной камеры, через тридцать минут. – Он обернулся к Гибсону:

– Жду через полчаса.

Гибсон пришел на десять минут раньше. «Блоха» прибыла вовремя.

Главный был точен, как всегда.

– Я поступаю опрометчиво, – сказал Хэдфилд, когда сверкающая зелень замелькала по сторонам. – Дайте мне слово, что никому ничего не скажете, пока я не разрешу.

– Ну конечно! – удивился Гибсон.

– Я вам доверяю – мне кажется, вы на нашей стороне. С вами гораздо меньше хлопот, чем я ожидал.

– Благодарю, – сухо сказал Гибсон.

– И еще: вы помогли нам ближе узнать нашу планету. Мы перед вами в долгу.

«Блоха» свернула к югу. Гибсон увидел холмы и вдруг понял, куда его везут.

– Я не могу остаться, даже если они разрешат, – сказал Джимми. – Пока у меня нет квалификации, я на жизнь не заработаю. Мне еще осталось два года практики и полет на Венеру… Выход один!

– Ах, мы уже говорили!.. Папа ни за что не позволит.

– Что ж, попытка не пытка. Я натравлю на него Мартина.

– Мистера Гибсона? Ты думаешь, он согласится?

– Если я попрошу – согласится. А он-то уж говорить умеет.

– Не понимаю, зачем ему беспокоиться.

– Он меня любит, – уверенно сказал Джимми. – Как можно торчать тут, на Марсе? Ты же не видела Земли – Парижа, Нью-Йорка, Лондона… Разве это жизнь?! И вообще, знаешь что?

– Что?

– С его стороны эгоистично держать тебя тут.

Айрин его не поддержала. Она очень любила отца и чуть было не выступила в его защиту. Ей приходилось разрываться между двумя властелинами, хотя ясно было, который из них победит в конце концов.

Джимми понял, что зашел слишком далеко.

– Конечно, он хочет тебе добра, но у него столько дел! Наверное, он совсем забыл Землю и не понимает, что ты теряешь. Нет, спасайся, пока не поздно!

Тут чувство юмора пришло ей на помощь; в чем, в чем, но в этом она была сильнее.

– Если бы мы были на Земле, ты бы мне доказал, что я обязана лететь на Марс!

Джимми немножко обиделся; потом увидел, что она не смеется.

– Ладно, – сказал он. – Договорились. Увижу Мартина, скажу ему, чтоб шел к твоему старику. А пока что давай забудем обо всех делах.

Это им почти удалось.

В маленькой долинке все было по-прежнему, только зелень немного потемнела, словно первое предупреждение далекой осени уже коснулось ее. «Блоха» приблизилась к большому куполу.

– Когда я был здесь в прошлый раз, – сухо заметил Гибсон, – мне сказали, что надо пройти дезинфекцию.

– Преувеличивали, – сказал Хэдфилд, ничуть не смутившись. – Отпугивают непрошеных гостей. – Дверь открылась по его знаку, и они быстро сдернули маски. – Приходится принимать предосторожности, но теперь они больше ни к чему.

Человек в белом халате – в чистом белом халате, какие носят только самые важные ученые, – ждал их.

– Здравствуйте, Бейнс, – сказал Хэдфилд. – Гибсон – профессор Бейнс. Надеюсь, вы слышали друг о друге?

Гибсон читал года два тому назад, что Бейнс, один из крупнейших специалистов по генетике растений, отправился на Марс для изучения его флоры.

– Значит, это вы открыли Oxyfera? – довольно вяло произнес Бейнс.

Его рассеянный вид совсем не вязался с могучими мускулами и резкими чертами лица.

– Вы их так называете? – поинтересовался Гибсон. – Да, думал, что открыл. Сейчас начинаю сомневаться.

Хэдфилд поспешил его успокоить:

– Ваше открытие не менее важно! Но Бейнса животные не интересуют. С ним и говорить нечего о наших марсианских друзьях.

Они подошли к переходу в другой купол. Пока они ждали у двери, Бейнс спокойно предупредил: «Будет больно глазам», – и Гибсон прикрыл глаза рукой.

Здесь было так жарко и так светло, словно они шагнули с полюса в тропики. Воздух был тяжелый не только из-за жары, и Гибсон никак не мог понять, чем же он дышит. Не меньше четверти купола занимали высокие коричневые растения. Гибсон узнал их сразу.

– Значит, вам все время о них было известно? – сказал он не слишком удивленно и даже не особенно разочарованно (Хэдфилд прав: марсиане гораздо важнее).

– Да, – кивнул Хэдфилд. – Их открыли года два назад. У экватора их довольно много. Им нужно солнце. Ваши – самые северные.

– Чтобы добывать кислород из песка, требуется много энергии, – пояснил Бейнс. – Мы здесь им светом помогаем, ну и экспериментируем понемногу. Пойдемте, увидите, что получается.

Гибсон двинулся вперед, осторожно ступая по узкой тропинке. В сущности, эти растения были не совсем такие, как у него. Вместо пупырышек их испещряли мириады крохотных пор.

– Это очень важно, – сказал Хэдфилд. – Мы вывели вид, который отдает кислород непосредственно в воздух. Ему запасы не нужны. Он берет, сколько надо, из песка, а избыток отдает. Сейчас вы дышите только тем кислородом, который дали растения, – другого источника здесь нет.

– Понятно… – медленно произнес Гибсон. – Значит, вы предвосхитили мою идею и пошли гораздо дальше. Однако я все равно не понимаю, зачем такая секретность.

• Предыдущая
• 27/34
• Следующая