Братство порога - Корнилов Антон - Страница 31

• Предыдущая
• 31/77
• Следующая

Гилугл-монарх, исчерпав скудный запас слов, глядел на Орелия, ожидая продолжения разговора.

— Мне хотелось бы узнать, — заговорил Танцующий-На-Языках-Агатового-Пламени, стараясь выражать свои мысли как можно проще, чтобы гилугл быстрее и яснее понял его, — как обстоят дела на Порогах?

Гилугл глупо моргнул. А Орелий постучал длинными пальцами по подлокотнику кресла. Можно было и не спрашивать. Конечно, он ничего не знает о Порогах. А ведь когда Высокий Народ дал королям людей Великий Договор Порогов, предполагалось, что именно повелитель земель, которые гилуглы называют королевством Гаэлон, будет хотя бы минимально контролировать функционирование Порогов. Перспектива более надежного контроля не рассматривалась. Жизнь гилуглов слишком коротка и уныла, а потому они стремятся наполнить ее сонмом бессмысленных мельчайших забот, за которыми не видят ничего большего. Твари, приходящие из-за Порогов, представляют собой самую ужасную опасность, какую гилуглы могут только вообразить, а между тем многие гилуглы имеют о Порогах лишь расплывчатое представление, а некоторые из них вообще ничего не знают об этом… более того, предпочитают не знать. Впрочем, и это понятно. Что вообще можно осмыслить и повидать за какие-то шестьдесят — семьдесят лет? Но ведь то, что этот мир просто перестанет существовать, если Пороги рухнут, все-таки могло поместиться в их головенках! Это так просто, что даже не требует дополнительных объяснений, но тем не менее это приходится вдалбливать снова и снова.

— Видимо, на Порогах все благополучно, — не дождавшись ответа, продолжил Принц Хрустального Дворца, — если вы позволяете призывать защитников Порога себе на потеху.

Гилугл-монарх промямлил что-то невразумительное и бессмысленное, и Орелий решил не затягивать, зная о том, что эти создания лучше понимают прямые мысли. Принц неожиданно для себя отбросил приготовленную заранее витиеватую речь, с помощью которой собирался навести короля Гаэлона на необходимую ему мысль. Пусть с гилуглами любезничают те из Высокого Народа, кому доставляет это удовольствие.

— Ничего нет более важного, чем оборона Порогов, — веско проговорил Орелий. — Ничего в этом мире. Все ваши силы должны быть направлены на поддержку Крепостей — только в этом случае вы можете существовать в спокойствии. А ослаблять Крепости непозволительно.

Умственная несостоятельность гилуглов компенсировалась довольно развитыми инстинктами, гилуглы отлично улавливали чувства более развитых существ — Орелий хорошо знал об этом. Как правило, эльфу проще было дать почувствовать гилуглу, что от него требуется, нежели формулировать мысль словесно. Именно так Рубиновый Мечник оградил беседу Орелия и короля Ганелона от излишнего внимания со стороны прочих в этом зале — просто дав королевским гостям почувствовать, что не нужносмотреть в сторону пришельцев.

— Нельзя ослаблять Пороги, — проговорил Принц Хрустального Дворца, — ни в коем случае нельзя каким-либо образом, прямо или косвенно, мешать их делу. Защитники Порога должны неукоснительно находиться в Крепостях и заниматься тем, чем должны. И условия Великого Договора Порогов должны соблюдаться беспрекословно. Я, Принц Хрустального Дворца Орелий, Танцующий-На-Языках-Агатового-Пламени, от лица Неспящих Повелителей и от лица всего Высокого Народа налагаю на весь ваш род сей наказ и запрет. Сказанное сейчас сказано всем королям, в чьи жилища прибыли защитники Порогов, сказано всем королям, только задумавшим такое. Защитники Порога, в этот момент находящиеся не там, где должно, обязаны в самые короткие сроки вернуться обратно в свои Крепости. В случае невыполнения этих условий вас ждет наказание неизмеримо суровее того, которому вы подвергнетесь сейчас.

Сказав все это, Орелий открыл гилуглу, королю Гаэлона, свои чувства. И с удовлетворением наблюдал за результатами: лицо короля побелело и застыло, точно камень. Невероятно расширившиеся глаза померкли, как у мертвого. Гилугл разинул рот и некоторое время даже не мог дышать. Когда наконец в его посиневший рот ворвался воздух, король засипел, хватаясь скрюченными пальцами за грудь.

«Пожалуй, он понял, — подумал Танцующий-На-Языках-Агатового-Пламени. — Главное, чтобы запомнил надолго. У этих созданий такая короткая память… Ничего, Глядящий-Сквозь-Время постарается его память укрепить…»

Когда Орелий отвел свой взгляд от Ганелона Милостивого, король обмяк и тут же покрылся холодным потом. Тот ужас, который он только что пережил, невозможно было описать словами. Ганелону показалось, что вся окружающая реальность вдруг рассыпалась на крохотные частички, и каждая частичка обратилась в жуткую черную пчелу с железными челюстями… Короткие мгновения, пока длился этот кошмар, растянулись в вечность… Ганелон замер в своем кресле, пока в его воспаленном мозгу пульсировали слова Принца Хрустального Дворца.

Сэр Эрл встретился взглядом с эльфом, который разговаривал с его величеством. Очевидно, разговор был очень коротким и не содержательным: в памяти горного рыцаря не отложилось ни слова. Эльф длинно улыбнулся рыцарю — и эта улыбка подействовала на Эрла довольно неожиданно. Он вдруг почувствовал себя легко и спокойно, словно на минуту окунулся в прохладную ключевую воду.

— Конечно, мы воспользуемся любезным приглашением вашего государя, — доброжелательно вымолвил эльф, поднимаясь с кресла, — и побудем в Дарбионе еще немного. Не будете ли вы столь добры представить меня гостям?

Сэр Эрл встал.

Он припомнил о том, что, встревожившись из-за появления эльфов, поручил фрейлинам вывести из зала ее высочество принцессу Литию и вроде бы собирался сейчас разыскать ее, но эта мысль тут же потухла под мягким светом глаз Орелия. А почему, собственно, он тревожился? Почему это он вдруг решил, что эльфы несут с собой угрозу? Они, безусловно, пришли с миром, и долг дворянина и рыцаря велит ему уважить дорогих гостей.

— С радостью и удовольствием, — поклонившись, ответил сэр Эрл. — Прошу следовать за мной…

От первоначального испуга, рожденного нежданным пришествием, не осталось и следа. Эльфы так органично вплелись в общий фон праздничного пиршества, что их присутствие ни у кого уже не вызывало ни малейшего удивления, ни тем более страха. Пир шел своим чередом — так казалось пирующим, потому что изменений не заметил никто.

Архимаг Сферы Жизни Гархаллокс стоял чуть поодаль от эльфа, назвавшего себя Рубиновым Мечником Аллиарием, Призывающим-Серебряных-Волков. Гархаллокс с удивлением обнаружил, что страх, сжавший его сердце при появлении представителей Высокого Народа, испарился полностью. Очень быстро испарился. Чересчур быстро. Единственное, что чувствовал сейчас архимаг Сферы Жизни, — облегчение от того, что непонятная ситуация так благополучно и скоро разрешилась. Итак, ониздесь. Знает ли об этом Константин, находящийся неподалеку отсюда, в подземелье дворцовой башни архимага Сферы Жизни? Должно быть, знает. Он предсказывал ихпоявление, он опасался, что так и будет. И оказался прав. Как теперь повернутся события? Как это пришествие Высокого Народа повлияет на их общие планы?

Аллиарий был окружен плотным кольцом рыцарей и магов, и Гархаллокс мог слышать отголоски неторопливой беседы, тон которой задавал эльф. Как ни старался, Гархаллокс не сумел уловить все ускользающего смысла этой беседы — это был какой-то бесконечный обмен любезностями и ничего не значащими фразами. За стеной колонн, взамен неудобоваримой какофонии, полилась тягучая, будто мед, мелодия: королевские гости, не занятые разговором с Аллиарием, и те, кто не был полностью поглощен бражничеством, потянулись в бальный зал. Но и бражничающие то и дело оборачивались к эльфам и опрокидывали кубки, только провозгласив в их честь тост.

Архимагу показалось, что весь дворец опутан невидимой паутиной, бесчисленные нити которой тянутся от голов эльфов к людским головам. Он давно и тщательно изучал все, что было известно о Высоком Народе, и знал о способности эльфов очаровыватьлюдей. Знал и о том, что подразумевалось под этим. Эльфы не просто вызывали у людей непреодолимую симпатию, они легко могли заставить их ощутить любые чувства, какие хотели. И это не было магией — просто Высокий Народ ментально был развит несоизмеримо лучше, чем люди. Магию эльфы применяли в исключительных случаях. Например, в бою.

• Предыдущая
• 31/77
• Следующая