Безмолвная - Герритсен Тесс - Страница 20

• Предыдущая
• 20/71
• Следующая

Все движения сливаются со мной в единое целое, одно растворяется в другом. Мне не нужно думать о них, потому что тело помнит это так же хорошо, как ходить и дышать. Моя сабля наносит удары и кружится, но мои мысли обращены к полицейскому и тому, что я скажу ему.

Я перехожу к финалу и тринадцатой строке сонета. Феникс возвращается в свое гнездо.Я встаю навытяжку, мое оружие, наконец, успокаивается, пот охлаждает лицо. Только тогда я поворачиваюсь к нему.

— Это было прекрасно, миссис Фэнг, — говорит детектив Фрост, его глаза расширены от восхищения. — Словно танец.

— Упражнение для начинающих. Оно приносит умиротворение в конце моего дня.

Его взгляд падает на саблю, которую я держу.

— Это настоящий меч?

— Ее зовут Чжэн И. Она досталась мне от прапрабабушки.

— Должно быть, она очень старинная.

— И побывавшая в бою. Она была предназначена для битвы. Если вы никогда не практикуетесь с боевым мечом, то не научитесь работать с его весом, не узнаете, как он ощущается в руке. — Я делаю два молниеносных взмаха в воздухе, и он отшатывается, пораженный. — Возьмите. Почувствуйте ее вес.

Он колеблется, словно сабля может ударить током. Осторожно он берется за рукоять и неуклюже покачивает мечом в воздухе.

— Она не ощущается настоящей, как мне кажется.

— Нет?

— Вес кажется странным.

— Потому что это не просто церемониальный меч, а подлинный дао. Настоящая китайская сабля. Эта модель называлась «ивовый лист». Видите, как она изогнута по длине лезвия? Это было стандартное личное оружие солдат времен династии Мин.

— Когда это было?

— Около шестисот лет назад. Чжэн И была создана во время войны в провинции Ганьсу. — Я помолчала и с сожалением добавила. — К сожалению, война слишком часто была обычным положением вещей в древнем Китае.

— Так этот меч видел настоящую битву?

— Я точно знаю, что да. Когда я держу ее, то чувствую старые битвы, все еще поющие в лезвии.

Он смеется:

— Если на меня когда-нибудь нападут в темном переулке, миссис Фэнг, мне бы хотелось, чтобы вы были на моей стороне.

— Вы тот, у кого пистолет. Разве не вы должны защищать меня?

— Уверен, вы и сами прекрасно сможете за себя постоять. — Он возвращает мне меч. Я вижу, как он нервничает просто оттого, что находится в непосредственной близости от острого, как бритва, края. Поклонившись, я принимаю меч назад и смотрю прямо на него. Он краснеет от моей прямоты, я не ожидала такой реакции от полицейского, тем более, от опытного детектива, расследующего убийства. Но в этом человеке есть удивительное обаяние, уязвимость, которая внезапно напоминает мне мужа. Детектив Фрост в том же возрасте, что был и Джеймс, когда он умер, и в лице этого человека я вижу смущенную улыбку Джеймса, его врожденное умение нравиться людям.

— У Вас появились ко мне еще вопросы, детектив?

— Да. Это касается дела, о котором мы не упомянули в предыдущей беседе.

— О чем пойдет речь?

Кажется, ему совсем не хочется озвучивать то, что у него на уме. Я уже вижу извинение в его глазах.

— О вашей дочери. Лоре.

Упоминание имени Лоры как резкий толчок в грудь. Я не ожидаю этого, и покачиваюсь от удара.

— Мне очень жаль, миссис Фэнг, — говорит он, поддерживая, чтобы я не упала. — Знаю, что это неприятно. Вы в порядке? Не хотите присесть?

— Это просто потому… — я ошалело трясу своей головой, — я ничего не ела с самого утра.

— Возможно, вам стоит съесть что-нибудь прямо сейчас? Принести вам что-нибудь?

— Скорее всего, нам придется поговорить в другой день.

— Всего несколько вопросов, — он делает паузу. Спокойно добавляет: — Я еще не обедал.

На мгновение его слова повисают в воздухе. Это пробный шар. Моя рука сжимает рукоятку меча, инстинктивно реагируя на ситуацию, чреватую неопределенностью. Есть возможная опасность. Он полицейский, но я не вижу в нем ничего, что стоит опасаться, только внимательного человека с добрым лицом. И я отчаянно хочу узнать, зачем он спрашивает о Лоре.

Я задвигаю Чжэн И в ножны.

— На Бич-стрит есть пельменная.

Он улыбается, и его лицо поразительно изменяется. Это делает его гораздо моложе.

— Я знаю это место.

— Я только возьму свой плащ, и мы можем идти.

Снаружи мы вместе прогуливаемся под прекрасным весенним дождиком, но держимся на почтительном расстоянии. Я несу с собой Чжэн И, потому что меч слишком ценен, чтобы оставить его в студии. И потому что она всегда была моей защитой против всех незримых опасностей. Даже в этот влажный вечер жизнь в Чайнатауне кипит, улицы переполнены голодными людьми, заскочившими на обеденный перерыв, чтобы перекусить жареной уткой или рыбой с имбирем на пару. Пока мы идем, я пытаюсь сосредоточиться на окружающих, на каждом незнакомом лице, что проходит мимо. Но детектив Фрост, разговорчивый и неугомонный, постоянно отвлекает.

— Это моя любимая часть Бостона, — говорит он, широко раскидывая руки, точно обнимая Чайнатаун и каждого в нем. — Здесь лучшая еда, лучшие рынки, самые интересные маленькие улочки. Я всегда любил приезжать сюда.

— Даже когда пришлось ехать сюда, чтобы посмотреть на мертвое тело?

— Конечно, нет, — отвечает он с печальным смешком, — но просто есть что-то такое в этом районе. Иногда я чувствую, что мое место здесь. Словно то, что я не родился китайцем, это всего лишь случайность.

— Ясно. Думаете, вы реинкарнировали.

— Ага. В стопроцентного американского ребенка из Южного Бостона. — Он смотрит на меня, и его лицо блестит от брызг дождя. — Вы сказали, что сами из Тайваня.

— Вы были там когда-нибудь?

Он с сожалением покачал головой.

— Я не могу путешествовать так много, как мне хотелось бы. Но свой медовый месяц я провел во Франции.

— А чем занимается ваша жена?

Повисшая пауза заставляет меня взглянуть на него, и я вижу его поникшую голову.

— Она учится в юридической школе, — отвечает он тихо. Ему потребовалось мгновение, прежде чем добавить: — Мы расстались. Прошлым летом.

— Мне жаль.

— Боюсь, это был не самый хороший год, — говорит он, прежде чем внезапно вспоминает, с кем беседует. С женщиной, которая потеряла мужа и дочь. — На самом деле, мне не на что жаловаться.

— Для каждого из нас непросто жить в одиночестве. Но я уверена, вы встретите кого-то еще.

Он смотрит на меня, и я вижу боль в его глазах.

— Но вы больше не вышли замуж, миссис Фэнг.

— Нет, не вышла.

— Должны же быть мужчины, которые вас интересовали.

— Как можно заменить любовь всей своей жизни? — я отвечаю просто. — Джеймс мой муж. Он всегда будет моим мужем.

Ему требуется минута, чтобы переварить это. Затем он произносит:

— Именно так я всегда и представлял себе любовь.

— Так и есть.

Его глаза неестественно блестят, когда он смотрит на меня.

— Только для некоторых из нас.

Мы доходим до пельменной, окна которой запотели от пара. Он быстро делает шаг вперед, чтобы открыть дверь, этот джентльменский жест кажется мне таким ироничным, когда у меня с собой смертоносный меч. Внутри тесный обеденный зал переполнен, но нам везет и удается занять последний пустой стол, стоящий у окна в углу. Я вешаю ножны на спинку стула и снимаю плащ. Из кухни веет заманчивым ароматом чеснока и пирожками на пару, до боли вкусными напоминаниями о том, что я не ела с самого утра. Из дверей кухни выносят тарелки с поблескивающими от влаги пельменями, фаршированными кусочками свинины, креветками или рыбой; за соседним столиком палочки для еды стучат по чашкам, а семья так громко болтает на кантонском, что это звучит как ссора.

Фрост выглядит озадаченным, просматривая длинный список блюд.

— Скорее всего, я предоставлю вам возможность заказать за нас обоих.

— Какие продукты вы не едите?

— Я ем все.

— Вы можете пожалеть о своих словах. Потому что мы, китайцы, действительно едимвсе.

Он с радостью принимает вызов.

• Предыдущая
• 20/71
• Следующая