Неугомонный - Манкелль Хеннинг - Страница 5
- Предыдущая
- 5/103
- Следующая
Он вышел на пронизывающий ветер, не без труда вскарабкался по мягкому песку и стал рядом с дочерью. Она улыбнулась:
— Тут кое-что произошло, помнишь?
— На этом пляже ты сообщила мне, что хочешь стать полицейской.
— Я имею в виду кое-что другое.
Валландер вдруг сообразил, к чему она клонит.
— Тут прибило к берегу резиновый плот с двумя мертвецами. Давно-давно, уж и не помню точно, сколько лет назад. Можно сказать, все это происходило в другом мире.
— Расскажи про тот мир.
— Ты ведь не ради этого вызвала меня сюда?
— Все равно расскажи!
Валландер махнул рукой в сторону моря.
— О странах на другом берегу мы знали немного. Иной раз даже делали вид, будто их не существует. Были отрезаны от балтийских государств, от своих ближайших соседей. А они от нас. Однажды сюда прибило резиновый плот, и расследование привело меня в Латвию, в Ригу. Я побывал за железным занавесом, которого теперь больше нет. Мир тогда был другим. Не хуже и не лучше, просто другим.
— У меня будет ребенок, — сказала Линда. — Я беременна.
У Валландера перехватило дыхание, он будто не понял, что она сказала. Потом уставился на ее живот, скрытый под черным кожаным костюмом. Линда прыснула:
— Да не видно же ничего! Я только на втором месяце.
Позднее Валландер будет вспоминать каждую подробность этой встречи, когда Линда открыла ему свой большой секрет. Они спустились к воде и прошлись по пляжу, пригибаясь от встречного ветра. Дочь рассказала ему все, что он хотел знать. Когда он, опоздав на час, вернулся в Управление, мысли его были совсем не о расследовании, за которое он отвечал.
Около пяти, как раз перед началом нового снегопада, им удалось найти кадры с двумя мужчинами, по всей вероятности причастными к краже оружия и жестокому убийству. Валландер коротко подытожил всем известное: они совершили прорыв на пути к раскрытию дела.
А когда совещание закончилось и сотрудники собирали свои бумаги и папки, Валландера охватило почти неодолимое желание рассказать о свалившейся на него огромной радости.
Но он, разумеется, ничего не сказал.
Это не для него. Так близко он коллег не подпускал, никогда.
2
30 августа 2007 года, днем, в самом начале третьего, Линда родила в Истадской больнице девочку, первую внучку Курта Валландера. Роды прошли нормально, вдобавок вовремя, именно в тот день, какой рассчитала акушерка. Валландер предусмотрительно взял отпуск и в этот час пытался замешать ведерко приличного раствора, чтобы замазать трещины в стене под потолком веранды, возле входной двери. Получалось не ахти, но по крайней мере он был при деле. Когда зазвонил телефон и он узнал, что отныне может именовать себя дедом, из глаз брызнули слезы. От нахлынувших чувств он на миг оказался совершенно беззащитным.
Позвонила не Линда, а отец ребенка, финансист Ханс фон Энке. Поскольку Валландеру не хотелось показаться сентиментальным, он быстро поблагодарил за звонок, попросил передать привет Линде и закончил разговор.
Затем он долго гулял с Юсси. Лето кончалось, но в Сконе по-прежнему стояла жара, ночью прошла гроза, и сейчас, после дождя, воздух был свежий, дышалось легко. Валландер наконец мог признаться себе, как часто думал о том, что раньше никогда не замечал у Линды желания иметь ребенка. Сейчас ей уже сравнялось тридцать семь, а с точки зрения Валландера, женщине в таком возрасте заводить детей поздновато. Мона была гораздо моложе, когда появилась Линда. Он наблюдал за романами дочери, деликатно держась в стороне, некоторые ее мужчины нравились ему больше, некоторые — меньше. Случалось, он уверенно думал, что вот наконец она нашла того, кто ей нужен, но внезапно все кончалось, и она никогда не объясняла почему. Хотя отец и дочь очень доверяли друг другу, об иных вещах они не говорили даже в самые задушевные минуты. И вопрос о детях принадлежал к числу таких негласных табу.
В тот день на пронзительном ветру пляжа Моссбю Линда впервые рассказала о мужчине, от которого ждет ребенка. Для Валландера его существование явилось полной неожиданностью. Он-то думал, как раз сейчас у нее вовсе нет постоянного друга. Но, оказывается, ошибался, и ее рассказ поверг его в удивление.
С Хансом фон Энке Линда познакомилась у общих друзей в Копенгагене, на ужине по случаю помолвки. Родом Ханс был из Стокгольма, но последние два года жил в Копенгагене, где работал в финансовой компании, которая занималась в первую очередь созданием хедж-фондов. Линда решила, что он важничает, и наехала на него. Весьма свирепо заявила, что она всего-навсего простая полицейская с плохоньким жалованьем и понятия не имеет, что за штука хедж-фонд. Может, она и слово это выговаривает неправильно? Кончилось тем, что они долго гуляли по ночному Копенгагену и уговорились встретиться снова. Ханс фон Энке был на два года моложе Линды и детей тоже не имел. С самого начала своих отношений оба, по умолчанию, но совершенно определенно, решили попробовать завести ребенка.
Через два дня после раскрытия большого секрета Линда вечером приехала к отцу вместе со своим избранником. Ханс фон Энке оказался долговязым, худым, лысоватым, с пронзительными голубыми глазами. В его обществе Валландер сразу же почувствовал себя неуверенно, манера выражаться у парня была какая-то чудная, и вообще, он диву давался, что, собственно, Линда в нем нашла. Когда дочь рассказала, что Ханс зарабатывает втрое больше самого Валландера, а вдобавок имеет право на ежегодный бонус, который может составить целый миллион, Валландер мрачно подумал, что ее привлекли деньги. И так разволновался, что при следующей встрече с Линдой напрямик спросил ее об этом. Они сидели в кафе, в центре Истада. Линда жутко рассердилась, бросила в него коричную булочку и ушла. Он догнал ее на улице и попросил прощения. Нет, дело не в деньгах, сказала она, а в большой, настоящей любви, какой она раньше никогда в жизни не испытывала.
Валландер решил, что постарается смотреть на будущего зятя более теплым взглядом. Через Интернет и через банковского служащего, который обычно занимался в Истаде его немногочисленными финансовыми делами, он навел кой-какие справки о компании, где работал зять. Разузнал, что такое хедж-фонды, и выяснил многое другое, якобы составлявшее основу деятельности современного финансового учреждения. С благодарностью принял приглашение Ханса фон Энке приехать в Копенгаген и совершил экскурсию по дорогим конторским помещениям компании, располагавшимся возле Круглой башни. Затем Ханс угостил его обедом, и, вернувшись в Истад, Валландер думать забыл об ощущении собственной неполноценности, которое донимало его при первой встрече. Из машины он позвонил Линде и сказал, что начал ценить ее избранника.
«У него есть один изъян, — сказала Линда. — Волос маловато. А в остальном все отлично».
«Жду дня, когда смогу показать ему мою контору».
«Я уже показала. На прошлой неделе. Тебе никто не говорил?»
Конечно, никто ничего Валландеру не сообщил. Вечером он сидел у себя за кухонным столом и с карандашом в руке подсчитывал, сколько Ханс фон Энке зарабатывает в год. А подведя итог, поразился. На миг опять нахлынуло смутное недовольство. Сам он после стольких лет зарабатывал в месяц около 40 000 крон. И считал, что это много. Впрочем, в брак вступал не он, а Линда. Принесут ли деньги ей счастье или не принесут, его не касается.
В марте Линда и Ханс поселились под Рюдсгордом, на большой вилле, купленной молодым финансистом. Ханс начал ездить в Копенгаген и обратно, Линда работала как всегда. Когда они более-менее наладили свой быт, Линда поинтересовалась, не придет ли Курт к ним на ужин в следующую субботу. Они ожидают в гости родителей Ханса, и те, разумеется, хотят познакомиться с отцом Линды.
«Я говорила с мамой», — сказала она.
«Она приедет?»
«Нет».
«Почему?»
Линда пожала плечами: «По-моему, она больна».
«Чем это?»
Линда долго молча смотрела на него, потом ответила: «Пьет она слишком много. По-моему, больше чем когда-либо».
- Предыдущая
- 5/103
- Следующая
