Если бы ты знал... - Сафарли Эльчин - Страница 34

• Предыдущая
• 34/45
• Следующая

* * *

Я вижу во сне, как такси подъезжает к нашему домику в Желтой деревне. Я сижу за заднем сиденье и предвкушаю нашу встречу. Север, еще минута – и ты увидишь своего любимого мужчину в вашем саду: он, как всегда, сидит на веранде за белым ноутбуком, пишет книгу, а у его ног храпит Пако. Ты увидишь, что гранатовое дерево у лестницы зацвело, совсем скоро красные лепестки осыплются и на них появятся плоды. А еще – окна гостиной будут распахнуты и ты, Север, увидишь на стене «Полуночников» Эдварда Хоппера.

Мы оба полюбили эту картину с первого взгляда и потом долго выясняли, кто ее автор. И не менее долго пытались ее разгадать. Часами смотрели, устроившись на диване, на четырех персон, застывших в полуночном кафе со стеклянными стенами…

«Погода, интересно, о чем они думают?» Помню, ты тогда предположил, что те двое – мужчина в шляпе и девушка в красном – одновременно приняли решение расстаться и теперь сидят молча, не зная, как об этом сказать друг другу. Хотя говорить уже ни о чем и не надо – точка, видимо, давно поставлена. Я не согласилась. Потому что рядом с тобой я не хотела соглашаться ни с чем безнадежным, что касается двоих…

Такси останавливается, я снимаю очки и не вижу нашего домика. Вместо него на сером камне посреди пустынного участка, опустив голову, сидишь ты. Эй, Погода, что случилось?..

* * *

Я вижу тебя во сне, Погода. Ты по-прежнему отмалчиваешься в моих снах. В них ты, казалось бы, близко, но все равно далеко. Я вижу тебя, но не могу прикоснуться. Будто тебя больше нет в моей жизни, а этот образ – пока еще не размытые следы на мокром песке: вот-вот набежит волна и все смоет. Я просыпаюсь, звоню тебе и сквозь помехи слышу то же, что во время вчерашнего звонка. «Все хорошо, приезжай!» Я не чувствую в этих словах скрытого волнения. Ты говоришь так, будто ничего не произошло. Может, так оно и есть? Неужели снова вернулись мои необоснованные страхи? Иногда ведь и счастье порождает страхи.

Я это уже однажды испытала. В ту лунную ночь, когда мы, прихватив бутылку шампанского, спустились к морю. Над нами темное низкое небо с редкими серебряными звездами, под ногами прохладный песок, вокруг необычайно яркие тени – и мы вдвоем посередине большого мира. Закутавшись в одно одеяло, пьем шампанское прямо из горлышка, смеемся над чем-то совершенно глупым.

Помню, как вдруг, в самый разгар этого счастливого безумия, мне стало страшно. Оттого что все это может закончиться. Что можем закончиться «мы», или «мы» разделится на два отдельных одиночества. Что скоро наступит утро и все может оказаться сном. Сном, где ты не будешь слышать меня и где на месте нашего дома в Желтой деревне будет безликая пустыня.

Стараюсь верить в то, что все будет хорошо. Но, как бы я ни храбрилась, от страха у меня земля уходит из-под ног и я остро ощущаю свое бессилие перед тем, что должно случиться.

8

Я хочу обнять тебя хотя бы на минуту, чтобы так сильно не скучать. Не перебирать четки с воспоминаниями, пытаясь согреться в ощущениях дней прошедших. Не искать тебя в каждом квартале или в воскресной толпе прохожих на площади Суэрто, хотя я знаю, что ты сейчас здесь быть не можешь. Изнуряющий поиск родного человека везде и повсюду даже тогда, когда знаешь его конкретное местонахождение, – вот что самое непреодолимое в тоске. Я хочу неожиданно встретить твой наблюдательный взгляд. Как тогда, помнишь?

…Выкладываю дугой яблочные дольки на пирог – аккуратно, внимательно, чтобы не навредить пышности теста. Будучи сосредоточенной на чем-либо, я всегда закусываю нижнюю губу и деловито потягиваю носом. Заметила, что ты смотришь на меня, когда мне не хватило двух долек и я потянулась к фруктовнице за еще одним яблоком. Мы встретились взглядами, и ты серьезно сказал: «Я люблю тебя. И твои пироги. Тоже». И это «тоже» – такое странное, милое, после небольшой паузы – заставило меня рассмеяться. Тот пирог, отогретый твоим взглядом, получился самым вкусным из всех когда-либо приготовленных.

С удовольствием сейчас испекла бы яблочный пирог под твоим взглядом. Мы торопливо разрезали бы его еще теплым, заварили бы кофе, уселись в тени нашей веранды и наблюдали бы за лучом солнца, скользящим по стене дома. Он вот-вот проникнет через окно в гостиную и зальет комнату мягким светом. И будет почти рай.

* * *

Я хочу обнять тебя, чтобы сказать себе самой «да, он рядом, он тут». Вот оно – мгновение, вот оно – тепло, все остальное будет так, как должно быть. Сколько ни сопротивляйся, сколько ни борись с сомнениями, а дни все равно важнее, чем мифическая жизнь в целом. Дни состоят из мгновений, вспышек, ошибок – они и дают нам силы и мудрость на дальнейшие шаги.

Поэтому я прижмусь к тебе еще сильнее и перестану бояться, что такое объятие может больше не повториться. Я не хочу пытаться предугадать события или подготовиться к очередной потере. Я так хорошо все понимаю, я знаю лучше других, что тот, кто сейчас рядом, завтра может уйти. По собственному желанию или согласно никому не известному раскладу времени.

Сегодня я думала о том, что будет, если вдруг наш с Рэ единый путь разойдется в разные стороны. Уверена, мне будет нелегко пережить это. Но я… переживу. Постараюсь улыбнуться этой горечи, ведь до нее было так много прекрасных дней, в которые я могла сказать вслух, что люблю, и чувствовать, как эта любовь делает меня сильнее.

С Рэ я научилась не уходить с головой в тревоги. По сути, переживать из-за чего-либо глупо, ведь многое, если не все, уже испытано. Столько горького выпито, столько крепких сигарет выкурено, столько людей потеряно. Теперь я живу чуть прихрамывая, но зато отважнее – чего бояться, когда уже столько страхов преодолено.

С Рэ я познала самую суть любви. Она укрепляет сердце, его веру в хорошие дни. Не важно, какая у тебя любовь, пусть даже односторонняя и изнуряющая. Твое сердце живет, переживает, бьется в такт чувствам – вот в чем ценность. Не зря ведь говорят, что любовь – это и есть жизнь.

Как бы тяжело ни переносились утраты и поражения, каждый верит в то, что однажды на его пути встретится другой, которому снова захочется открыть свое сердце, не утаив ничего. Сейчас понимаю, что я тоже всегда в это верила, даже в Городе непогод. Так и случилось.

* * *

До зимы осталось не так много времени. Не знаю, что меня ждет зимой. Быть может, продолжение счастья, а может, расставание или вообще конец жизни. Все возможно. Но я стараюсь думать о приятном. О том, что куплю себе коричневую сумку почтальона, серые перчатки и шапочку, чтобы было тепло гулять. О том, что буду приходить к зимнему морю и надеяться скоро увидеть Нью-Йорк. С чего это я об этом далеком мегаполисе? А с того, что в моем вчерашнем сне оказалась Панда.

Мы пили с ней липовый чай, за окном была зима и пушистые снежинки на фоне Желтой деревни. Я ей вдруг предложила: «Панда, может, махнем в Нью-Йорк?» Она улыбнулась, кивнула, потом вдруг засомневалась: «Черт, а мне дадут визу? Я же фотографирую сладости, у меня нет официального места работы». Но визу дали, и ближе к рассвету мы с Пандой улетели. В Манхэттене, где было светло, но морозно, я носила угги, а она сапоги.

• Предыдущая
• 34/45
• Следующая