Отважное сердце - Янг Робин - Страница 25
- Предыдущая
- 25/146
- Следующая
Подойдя ближе, Роберт увидел, что пещера на самом деле неглубока — скорее, это была яма в насыпи, прикрытая свисающими корнями деревьев. Внутри он разглядел какую-то темную тень, припавшую к земле. Она оказалась крупнее, чем он ожидал, хотя и не такая большая, как о том судачили в деревне. Морда зверя была худой и длинной, с выдвинутой вперед челюстью, с еще не до конца сброшенной и вылинявшей зимней шерстью. А вот вонь из ямы шла омерзительная — едкий, разъедающий глаза запах крупного зверя, с которым Роберту еще никогда не приходилось сталкиваться. Но самым поразительным в нем были глаза, даже не глаза, а два озерца расплавленного золота. Интересно, сколько живых существ нашли свою смерть, встретив этот обжигающий взгляд? Зимой, подле городских стен, ему приходилось видеть окровавленные останки выпотрошенных овец и обглоданных до костей коров. Этот волк, как пояснил ему дед, убивал не просто для пропитания, но и ради удовольствия. Его снедал голод, который нельзя удовлетворить одной теплой кровью. В его сердце жила тьма, а с клыков сочился яд.
Звуки рогов смолкли. Роберт краем уха слышал крики людей и топот копыт, когда охотничья партия взобралась на край плато. Поудобнее перехватив рукоять меча, которая уже взмокла от пота и скользила в ладони, он собрался нанести удар по притаившейся в яме тени. Но волк оказался быстрее. Одним прыжком он вылетел наружу. Из глаз его сыпались искры. Роберт ткнул мечом ему навстречу, но лезвие лишь слегка царапнуло мохнатый бок твари. Волк щелкнул зубами, едва не разорвав горло одной из собак, а потом, обнаружив, что его загнали в угол, развернулся и молча бросился на Роберта. Тот отпрыгнул в сторону, но споткнулся о выступавший из земли корень и, нелепо взмахнув руками, рухнул на спину. Юноша заорал от боли, почувствовав, как челюсти зверя сомкнулись у него на лодыжке. Извернувшись, Роберт схватил выпавший из руки меч и нанес волку удар по холке. Остро отточенное лезвие разрубило мех и застряло в жесткой плоти. Волк разжал челюсти, подобрался, готовясь прыгнуть вновь, и вдруг завыл, завертевшись на месте, когда сзади в него вцепились сразу три гончие. На месте схватки образовался настоящий клубок из мохнатых тел, а Роберт, откатившись в сторону, с трудом поднялся на ноги. В это мгновение в драку ринулись еще две собаки, так что волку пришлось совсем худо. Псы вцепились в него зубами и рвали на части, а он буквально кричал от боли и ярости. Брызги крови разлетались во все стороны, пятная землю и опавшие листья. Держа меч обеими руками, Роберт ринулся в самую гущу схватки и вонзил клинок зверю в бок. Оттуда ударил фонтан горячей крови, окатив его лицо и тунику, и в горле застрял ее противный привкус. Юноша отвернулся, борясь с тошнотой, и в это самое мгновение на поляну перед пещерой ворвались конные и пешие.
Загонщики бежали первыми, сжимая в руках деревянные рогатины, готовые пришпилить зверя к земле. Они замедлили бег, видя, что Роберт склонился над волком, почти погребенным под собачьими телами. Двое из них даже отстегнули хлысты от поясов, готовясь силой отгонять разъяренных псов, если в том возникнет необходимость. Другие взяли сворки наизготовку. Роберт слышал, что они окликают его, но смотрел, не отрываясь, как расплавленное золотое пламя медленно угасает в глазах зверя. Волк запрокинул голову, дыша мелко и часто. Наконец, тело его вздрогнуло в последний раз и затихло. Роберт заставил себя выпрямиться и с трудом вытащил меч из раны в боку зверя. Оказавшись в кольце охотников, отгонявших собак от места схватки, юноша оглянулся и увидел деда. За ним подъехали его отец, Эдвард и с десяток местных жителей, призванных помочь на охоте. Роберт, не дрогнув, встретил тяжелый взгляд деда. Его распирала гордость, и он уже готов был улыбнуться во весь рот, но старый лорд прошел мимо него туда, где загонщики пытались взять собак на сворки. Волк остался лежать на земле в луже крови. Но в драке пострадали и две гончие. Старый лорд склонился над одной из них, осматривая страшную рваную рану в боку животного. Это была Скатчач, его любимая сука. Роберт опустил взгляд на отметины волчьих зубов на своих сапогах, и ему стало дурно.
Старый лорд выпрямился и развернулся лицом ко внуку.
— Почему ты не воспользовался рогом?
Роберт облизнул внезапно пересохшие губы.
— У меня не было времени, — солгал он, чувствуя, как заслуженная победа ускользает от него.
Дед нахмурился еще сильнее. Он жестом подозвал к себе загонщиков.
— Позаботьтесь, чтобы хорошенько промыли укусы, — сказал он, имея в виду свою гончую.
— Она сильно ранена? — хмуро поинтересовался отец Роберта, подходя к собакам, чтобы осмотреть их. На сына он даже не взглянул.
Роберт, глядя на то, как мужчины склонились над ранеными псами, почувствовал усталость и опустошение. Охотничий азарт ушел, и он сам был ничем не лучше мертвого волка, позабытый всеми и никому не нужный. Развернувшись, не разбирая дороги, он зашагал прямиком через лес, машинально отводя от лица ветви. Наткнувшись на гнилой пень, он воткнул в землю свой перепачканный кровью меч и сел. Пальцы его дрожали, когда он принялся стаскивать с ноги сапог. Потом юноша медленно закатал штанину. На белой коже лодыжки явственно отпечатались два ярко-красных полукружья звериных зубов.
— Крови нет?
Роберт резко поднял голову и увидел, что к нему направляется Эдвард. Он вновь опустил взгляд на отметины.
— Нет, — ответил он брату. — Волк не прокусил мне кожу.
— Тебе повезло. Я слыхал, для того, чтобы излечиться от волчьих укусов, нужно девять раз голышом искупаться в море.
Роберт ничего не ответил, вновь натягивая сапог. Эдвард подошел ближе и остановился, привалившись плечом к соседнему дереву и загородив ему весь обзор. Роберт мельком взглянул на него, отметив про себя, каким высоким и стройным стал брат, совсем как молодой дубок, под которым он стоял. В своей зеленой тунике и коричневых штанах он сам казался порождением леса, тем более, что его темные кудри прятались под охотничьей шапочкой, украшенной перьями. Сейчас, в четырнадцать лет, лицо у него оставалось по-мальчишески круглым, а на щеках появлялись ямочки, когда он улыбался. Оно больше не соответствовало его вытянувшейся фигуре. Хотя между ними существовал год разницы в возрасте, все говорили, что они с братом похожи, как две капли воды, и Роберт впервые задумался о том, как должен был измениться он сам за те два лета, что прослужил в Аннандейле оруженосцем у своего деда. Больше года он не видел брата, который едва успел вернуться из Ирландии перед самым его отъездом.
— Это же настоящая бестия, — с восторгом продолжал Эдвард. — Если бы я сам убил его, то непременно повелел бы сделать из него чучело и повесил бы в холле, хотя жуткая вонь наверняка распугала бы всех гостей. — Лицо его забавно сморщилось. — От него пахнет, как от сапог отца!
Роберт закусил губу, но не смог сдержать улыбки.
А Эдвард уже хохотал во все горло, качая головой:
— Должно быть, в тебе горит огонь Марса, раз ты не побоялся броситься на такую тварь, когда она оказалась загнанной в угол.
Улыбка Роберта увяла. Он подхватил с земли свой меч и принялся протирать лезвие пригоршней сухих листьев.
— Мы гонялись за ним несколько месяцев. Остальную стаю мы истребили, а этому постоянно удавалось ускользнуть. — Он встал и повернулся к брату. Юноше хотелось крикнуть Эдварду, что ему очень жаль, что брат не видел окровавленных полей, остающихся после нападения волков, что не сидел он в засаде с охотниками из Аннана и Лохмабена, расставляя капканы и силки окоченевшими пальцами, когда пар от дыхания замерзает на лету, а ослабевшие руки уже не могут держать бурдюк с вином. В день первой охоты Роберта, когда он помог загнать волка в западню, дед начертил ему крест на лбу свежей звериной кровью и провозгласил, что отныне он стал мужчиной. Роберт просто отвернулся, потому что слова застряли у него в глотке. Он должен был высказать их не брату, а отцу.
После сокрушительного разочарования, которое он испытал, вернувшись из Ирландии, — бесконечное пребывание под опекой графа превратилось в неблагодарное и унылое занятие, Роберт, в конце концов, понемногу воспрянул духом при дворе своего деда. Рядом со старым лордом он стал делать первые шаги к тому, чтобы стать мужчиной, медленно, но верно превращаясь в того благородного лорда, которым ему суждено было стать. Он вспомнил свой первый вечер в замке Лохмабен, когда дед усадил его рядом с собой в зале и торжественным, подрагивающим от сдерживаемого волнения голосом принялся рассказывать о том наследстве, которое ему предстояло нести далее.
- Предыдущая
- 25/146
- Следующая
