Отважное сердце - Янг Робин - Страница 29

• Предыдущая
• 29/146
• Следующая

— При всем моем уважении, сэр Роберт, — продолжал лорд Атолл, — смею полагать, что ваша верная служба королю Эдуарду объясняет и ваш излишний оптимизм в данном вопросе.

Граф Каррик опасно прищурился:

— Моя служба любому сюзерену, которому я принесу клятву верности, всегда будет верной.

— Вассальная верность — одно дело, — ответствовал Джон, возвышая голос, чтобы не дать высказаться Джеймсу Стюарту, который вознамерился вмешаться в разгорающийся спор, — но ваши близкие отношения с королем Англии слишком хорошо известны. Вы даже назвали своего второго сына в его честь. — Он жестом указал на Эдварда, сидевшего рядом с Робертом на помосте. — И только своему третьему сыну вы дали имя Александр.

Роберт взглянул на своего брата, который встрепенулся, заслышав собственное имя.

— Не знал, что существуют правила относительно того, как следует называть собственных детей, — прорычал граф.

— Этак мы ни к чему не придем, — недовольно заявил Джеймс Стюарт. — Джон де Варенн и епископ Бек ожидают от нас ответа в течение двух дней. Мы должны принять решение.

— Вы не можете говорить от имени всех хранителей, милорд сенешаль, — предостерегающе заявил граф Дональд Мар. — Какое бы решение мы здесь ни приняли, его еще должны одобрить Комин и остальные.

— Предоставьте нам с епископом Вишартом побеспокоиться об этом, Дональд, — ответил Джеймс. — А покамест давайте прекратим споры и придем к общему мнению. — Он повернулся к лорду Аннандейлу, который сидел, погрузившись в глубокую задумчивость. — Вы что-то слишком молчаливы, друг мой. А между тем, мне бы хотелось знать, о чем вы думаете.

Другие лорды согласно закивали в знак согласия.

В зале воцарилась глубокая тишина. Когда она стала невыносимой, Джон Атолл нетерпеливо заерзал на своем месте. Роберт, впрочем, не думал, что дед станет отвечать.

Наконец, старый лорд поднял свою львиную голову.

— На мой взгляд, следует ответить на два вопроса, прежде чем принимать какое-либо решение. Первый заключается в том, что мы выиграем, согласившись на это предложение? И второй — что мы потеряем, отказавшись от него? Ответить на второй вопрос достаточно легко, если вспомнить о том, что мы получили от короля Эдуарда. Немногим из нас не принадлежат земли в Англии. Покровительство ее королей принесло моему роду ощутимую пользу. Могу предположить, что эти земли будут у нас отторгнуты, если мы выскажемся против брачного союза. Я всегда поддерживал хорошие отношения с королем Эдуардом, но мне прекрасно известно, что он не станет медлить с наказанием.

Отец Роберта кивал, соглашаясь со старым лордом, что само по себе было необычно. Он с вызовом обвел собравшихся взглядом, словно призывая их возразить. Таковых не нашлось.

— Но есть еще кое-что, что беспокоит меня гораздо сильнее потери собственного состояния, — после недолгой паузы продолжил лорд Аннандейл. — Это цена нашего королевства. Маргарет молода. Весь свой недолгий век она прожила в чужой земле, и она станет первой женщиной, севшей на Камень Судьбы. Ей потребуется регент или Совет, которые будут долгие годы править от ее имени. Я хорошо помню то время, когда сам Александр взошел на трон в возрасте восьми лет от роду. Я был свидетелем борьбы и интриг, которые затеяли Комины в настойчивых попытках подчинить его своей воле, не остановившись перед тем, чтобы захватить его и удерживать пленником. Всю свою молодость Александр провел в роли пешки, которую использовали и за владение которой сражались. И только став мужчиной, он сумел утвердить свою власть над теми, кто стремился управлять им. Маргарет никогда не сможет добиться этого. И только замужество может обеспечить ей прочное положение. Тогда однажды, с Божьей помощью, настанет такой день, когда она родит сына, а с ним вернется и наша сила.

— В таком случае, пусть она выйдет замуж за шотландца, — возразил Джон Атолл. — Если Маргарет выйдет замуж за сына Эдуарда, то он станет королем по праву женитьбы, и наша страна лишится всех своих свобод. Когда Эдвард Карнарфон получит трон от своего отца, Шотландия станет лишь ветвью на цветущем древе Англии с ним во главе. Сэр Джеймс, — воззвал Джон, обращаясь к сенешалю, — неужели вы хотите, чтобы вашу великую должность занял англичанин? А вы, ваша светлость, — обернулся он к нахмурившемуся Вишарту, — желаете ли вы, чтобы у шотландской церкви были надсмотрщики из Йорка и Кентербери? А как же все мы? Или мы хотим, чтобы нас обложили налогами, пока мы не станем умирать голодной смертью, как уэльсцы?

— Мне понятны твои опасения, Джон, — сказал лорд Аннандейл, в мрачном спокойствии встретив возбужденный взгляд молодого человека. — Но нельзя сравнивать то, что случилось в Уэльсе, с тем, что происходит здесь. Англичане приехали сюда вести переговоры, а не войну. Мы сами можем определить условия, на которых состоится брак. — Старый Брюс подался вперед. Опершись ладонями о стол, он обвел взором остальных. — Мы сами сможем определять свое будущее.

Джон Комин въехал в лагерь, когда солнце уже скрывалось за громоздящимися в небе башнями пурпурных облаков. После полудня поднялся западный ветер, и полы шатров яростно хлопали о веревки и колышки. Вокруг жалобно скрипели стволы деревьев-великанов Селкиркского леса, размахивая древними ветвями. Приближалась буря.

Предоставив оруженосцам заниматься своей лошадью, лорд Баденох направился сквозь сумерки прямо к самому большому шатру. Под подошвами сапог у него хрустели сосновые шишки. Откинув в сторону полог, он вошел внутрь.

При виде его Джон Баллиол, примостившийся на самом краешке покрытой шкурой походной кровати, вскочил на ноги. Он внимательно взглянул на Комина, и выражение его лица изменилось.

— Оставьте нас, — приказал он пажам. Не успели слуги выйти из шатра, как Баллиол уже подошел к Комину вплотную. — Они согласились, не правда ли? Я вижу это по твоим глазам. — И даже теперь надежда звучала в его голосе, словно он продолжал верить, что неправильно истолковал выражение лица своего зятя.

Комин одним коротким кивком похоронил его чаяния:

— Я оказался в меньшинстве.

Баллиол, опустошенный, повалился на походную кровать.

Комин заговорил вновь:

— Остальные сегодня днем встречались с англичанами, чтобы выразить им свое согласие.

Баллиол равнодушно поднял голову:

— Не могу поверить, чтобы лорд Аннандейл дал согласие на брак.

— Почему нет? Так он получает то, чего добивался с самого начала, — Норвежская Дева взойдет на трон, в чем и состоял замысел Александра.

— Но ведь этим браком Брюс и остальные подписывают смертный приговор нашему суверенитету!

— Совет хранителей дал согласие на брак только при соблюдении весьма жестких условий. — Комин ровным голосом перечислил их. — Свободы и обычаи Шотландии сохраняются в неприкосновенности. Королевские должности могут занимать только шотландцы. Налоги будут начисляться и взиматься только на нужды нашего королевства. Ни одного шотландца нельзя судить по любым другим законам, кроме наших, и никакой другой парламент не имеет права вмешиваться в наши дела. Наши королевства, хотя и соединенные брачным договором, останутся независимыми, и управлять ими будут король и королева по отдельности. — Комин закончил перечислять условия, и в шатре воцарилась тишина, нарушаемая только свистом ветра снаружи.

— Я просидел здесь много часов, страшась самого худшего, — проговорил, наконец, Баллиол. — Но за все это время мне явился лишь один проблеск надежды. — Он поднялся на ноги. — Давай обратимся к моему тестю. Попросим сэра Джона де Варенна поговорить с королем Эдуардом и отговорить от этого брачного союза.

— Разве ты не видел папской буллы, которую показывал епископ Бек? Она датирована четырьмя годами ранее. Эдуард планировал этот шаг с тех самых пор, как узнал о смерти Александра. И теперь ничто не заставит его свернуть с этого пути.

Баллиол вспылил.

— Значит, вот как? — вскричал он, глядя в темные глаза своего зятя. — Ты даже не станешь пытаться?

• Предыдущая
• 29/146
• Следующая