Дракула. Последняя исповедь - Хамфрис Крис - Страница 22

• Предыдущая
• 22/113
• Следующая

— Отец! — послышался взволнованный голос Мехмета. — Позволь мне!..

— Тебе пока лучше заниматься с растениями, а не с металлом, — резко осадил его Мурад. — Сперва ты сумеешь вырастить из семечка огурец и лишь потом начнешь работать в моей кузнице. — Он соединил щипцы и внимательно рассматривал металл, поблескивающий на их концах. — Пока у меня еще нет особого желания наказывать. Но не стоит пренебрегать заветами Моисея, величайшего среди пророков, который говорил о том, что грехи отцов отражаются на сыновьях.

Султан подошел к Владу. Раскаленные щипцы поблескивали в его руках.

— Нам следует послать Дракулу весточку, и вполне определенную.

Ион, прячущийся за дверью, почувствовал нервный озноб. На поясе у него висел кинжал. Он подумал, что сейчас мог бы броситься вперед и ударить Мурада ножом, спасая тем самым глаза своего друга. Самого Иона, конечно, постигнет смерть, но она станет геройской, если Мурад тоже умрет. Но нет, рука парня так и не потянулась к ремню.

Он даже не пошевелился, только слеза скатилась по щеке, когда султан наклонился к Владу и красноватый блеск раскаленного металла осветил их обоих.

— Вот что я говорю вам обоим, сыновья Дьявола. Ваше обучение здесь закончилось. Теперь вас ждут уроки в замке Токат. Иные учителя станут преподавать вам совсем другие науки, далеко не столь благородные, но такие же поучительные. Отец узнает о ваших страданиях и поймет, каковы бывают последствия предательства.

Он отвел щипцы, выпрямился и коротко приказал:

— Уведите их.

Прислужники поставили Влада на ноги. На его запястьях захлопнулись наручники. Они развернули лицом к двери младшего брата, который все еще плакал, но вдруг перед ними возник Мехмет.

Он поднял руку, приказывая охране остановиться, и выкрикнул:

— У меня одна просьба, отец!

— Говори. — Мурад обернулся.

— Разве нет других способов сказать Дракулу то же самое? — Он искоса бросил взгляд на Влада и улыбнулся. — Я тоже считаю, что нельзя придумать ничего более благотворного, чем уроки, которые ожидают его сыновей в Токате. Но вот этот…

Он протянул руку, тронул каштановые кудри Раду, разворошив их, потом провел пальцем вниз по носу и остановил его на губах мальчика.

— Разве нет еще какого-нибудь способа заставить Дьявола подчиниться?

До этого момента Влад чувствовал себя так, как будто некий злой дух захватил и околдовал его. Дракулу держали вовсе не люди султана, а его собственная воля, словно уснувшая, беспомощная. Как будто такова была его судьба. Султан мог бы ослепить его, и он ничего не сумел бы сделать ради своего спасения. Потом рок вдруг изменился. Глаза Влада остались целы. Ему по-прежнему приходилось покоряться, но едва угроза нависла над его братом, родной кровинушкой, как путы бездействия и апатии были разорваны.

Он дико закричал, наклонился и вырвал закованные руки у стражника, который держал его, стоя слева. Затем Влад напрягся что было сил и двинул головой в челюсть другого, правого. Тот упал навзничь. Прислужник слева кинулся на Влада, чтобы схватить его, но юноша ударил ему в лицо наручниками и разбил его в кровь. Этот человек тоже упал. Теперь Влад был свободен. Он двинулся к Мехмету, осознавая каждый шорох так же, как всего несколько мгновений назад не чувствовал ровным счетом ничего. Заложник слышал плач брата, голоса охранников, скрип тетивы, натянутой в темноте телохранителями султана.

— Подождите! — приказал им Мурад, подняв руку.

Стрелы, положенные на тетиву, остались на месте. Пускать их пока не было необходимости. Влад был приземистый, крепкий, напоминал молодого бычка, но так и не смог справиться с полудюжиной охранников, которые накинулись на него со всех сторон и повалили на землю, когда до Мехмета оставалось рукой подать.

Наследник престола отступил назад, подготовившись к нападению. Он все еще держал Раду, но, наверное, ослабил хватку. Мальчишка схватился за рукоять кинжала, украшенную драгоценными каменьями, и выхватил его из ножен, висевших на поясе у Мехмета.

— Оставь его мне! — пронзительно крикнул он и ударил коротким клинком по вытянутой руке турка.

Мехмет взвизгнул. Еще несколько охранников метнулись вперед, набросились на Раду, отобрали у него кинжал, бросили на пол и прижали к нему.

— Тебя сильно поранили, сын мой? — озабоченно спросил Мурад.

— Не слабо, — всхлипнул тот, показывая надрез от кинжала, который красовался у него на ладони.

Султан наклонился, взял руку сына и рассмотрел ее.

— Ничего, жить будешь, — заключил он. — Однако мы получили урок. Даже у молодых дьяволят имеются зубы.

Он улыбнулся и спросил:

— Ты по-прежнему жаждешь его?

— Да. — Мехмет кивнул, глаза его блеснули. — Даже больше, чем прежде.

— Тогда ты его получишь.

Мурад повысил голос:

— Отведите младшего в покои моего сына, а старшего — в повозку. Пусть его отправят немедленно. Все могут быть свободны. Только Мехмет останется.

— Влад! — отчаянно крикнул Раду.

Старший брат лежал на полу. Крик младшего пробился к нему сквозь туман бессознательности, который окутывал избитого. Он попытался собрать силы, чтобы бороться снова, но толку из этого не вышло. Исполняя волю владыки, слуги подняли обоих заложников и вытащили их из помещения.

Уже через мгновение все было кончено. Все ушли, кроме султана, его сына и телохранителей. Они стояли в полутьме, отпустив наконец тетиву на луках. За дверью по-прежнему прятался Ион, потрясенный и неподвижный.

Некоторое время в кузнице царила тишина. Тремблак был уверен в том, что если кто-то хорошенько прислушается, то сможет различить, как он дышит, как слезы скатываются у него по щекам.

Потом послышались приглушенные шаги по земляному полу. В кузницу вошел человек. На руке он держал ястреба.

— Хамза-ага, как мой отважный Зеки? — поинтересовался султан.

— Он готов летать и убивать по твоему приказу, эниште.

«Он называет его эниште, то есть дядей», — мелькнуло в голове у Иона.

Потом он вспомнил, что Хамза-ага только недавно был назначен султанским сокольничим. До этого привлекательный лицом сын дубильщика кожи из города Лаца служил у Мурада виночерпием, и не только, надо полагать.

Султан вытащил кусочек сырого мяса из мешочка, висящего на поясе у Хамзы, и поманил птицу, чтобы она пересела с руки сокольничего к нему. Это получилось легко.

Когда Зеки уселся, Мурад поднял голову.

— Теперь о другом ястребе. Я имею в виду валаха. Можно ли сделать его послушным? Будет ли и он когда-нибудь убивать по моему приказу?

— Я думаю, да, эниште. У меня есть кое-какие соображения на этот счет.

— Не сомневаюсь в этом. — Мурад усмехнулся. — Ты всегда был умнейшим мальчиком, племянник. — Он взглянул в сторону, и приветливое выражение сползло с его лица. — Я часто говорю своему сыну, чтобы он брал с тебя пример.

Мехмет смутился и покраснел.

Султан снова перевел взгляд на Хамзу.

— Так, может быть, ты поделишься этими мыслями?

— Все так, как ты сказал, мой господин. Дракула — хищный дикий сокол. Существует много способов приручить такую птицу. Иногда надо действовать с жесткостью, даже грубостью, когда-то с лаской, потом — чередуя одно и другое. Как в этом случае. — Хамза вздохнул. — Надеюсь, что учителя из Токата справятся со старшим братом.

— Хотел бы я посмотреть на это, — пробубнил Мехмет.

— Тебя волнует его судьба, Хамза? — Мурад слегка сдвинул брови, ему не понравилось, что Мехмет вмешался в разговор. — Ты сожалеешь по поводу уроков, которые этому заложнику придется выучить?

— Если ты имеешь дело с по-настоящему гордой, неукротимой птицей, то есть только один способ подчинить такую. Надо окатить ее водой, а потом выставить на всю ночь на морозный воздух. — Хамза пожал плечами. — Это тоже вызывает у меня сожаление, но порой я вынужден бываю признать, что иначе нельзя.

Мурад наклонился, поднял руку Хамзы, на которой была надета перчатка, и поднес ее к огню.

• Предыдущая
• 22/113
• Следующая