Неприятности в Валентинов день - Гибсон Рэйчел - Страница 40

• Предыдущая
• 40/60
• Следующая

— Халапеньо что?

— Желе «Халапеньо». Оно очень хорошо сочетается с творожным кремом, и его можно намазать на крекеры. Или вы можете намазать им рогалик.

— Нет, спасибо. Я не ем рогалики, и это желе звучит ужасно.

— Не понимаю, почему никто в этом городе не попробует его, — Кейт вздохнула и пробила морковь.

— Нам нравится наше желе из фруктов, — пояснила Регина. — Когда я только переехала, мне тоже было трудно приспособиться. Ко мне относились, как к чужаку, так же, как к тебе сейчас.

А Кейт и не знала, что к ней относятся, как к чужаку.

— Правда?

— Да. Мы с Миртл Лейк претендовали на одну и ту же вакансию в библиотеке, и когда не Миртл, а я получила это место вместо нее, здесь был большой шум, потому что я была нездешней. Люди разозлились и перестали ходить в библиотеку.

— Откуда вы?

— Я родилась и выросла в Чаллисе.

Чаллис звучало знакомо.

— Где это?

— Примерно сорок миль к северу.

Кейт высказала то, что, как она полагала, было очевидно:

— Но это же рядом.

Регина покачала головой и сказала с совершенно непроницаемым лицом:

— Нет, это в соседнем округе.

Кейт собиралась спросить, почему считалось, что люди из города в сорока милях к северу не входят в число местных, но прикусила язык. Лучше не задавать много вопросов. Особенно, когда ты получаешь на них ответы. А ответы обычно вызывали у Кейт нервное подергивание левого глаза и нахмуренный лоб. Нахмуренный лоб мог стать причиной морщин, тик — опухоли, а Кейт такие неприятности были совсем ни к чему.

— Однако люди, в конечном счете, стали относиться ко мне теплее. Также будет и с тобой. Черт возьми, да шериф Тэйбер женился на девушке из Калифорнии. Если город смог пережить эту актрисочку, они примут то, что внучка Стэнли — из Лас-Вегаса. Потому что иногда мы все отправляемся в Город греха, чтобы поиграть в азартные игры и посмотреть шоу. Так что эту пилюлю легче проглотить.

— А что не так с Калифорнией? — спросила Кейт, прежде чем подумала о том, что делает.

— Да там полно хиппи, наркоманов и вегетарианцев, — Регина произнесла все слова с одинаковым презрением. — Конечно сейчас, когда Арнольд стал губернатором, он заставит штат измениться быстрее, чем ты скажешь «я вернусь». Кстати, у него есть дом в Сан-Вэлли, ты знаешь?

— Да, я знаю, — нажимая на кнопку «сумма», Кейт нахмурилась. Будет умнее, если она больше не станет задавать вопросов.

Роб засунул папку, набитую накладными и прайс-листами, под мышку и решил, что пора и домой. Полная луна и восьмидесятиваттная лампочка освещали маленькую парковку за «Саттерс Спорт». Была четверть двенадцатого. Он провел пять часов после закрытия магазина, собирая специальные прокатные комплекты для группы бой-скаутов, которая планировала путешествие в самом начале июня. Утром Роб уезжал в Сиэтл и хотел, чтобы все комплекты были готовы до его отъезда, так он мог посвятить все свое внимание дочери.

Он все еще не решил, что собирается сказать Луизе по поводу примирения. Задвинув эти мысли в самый дальний уголок мозга, Роб с головой погрузился в работу. Теперь все было сделано, а он по-прежнему не хотел думать о бывшей жене. Может, лучше было бы подождать и посмотреть, что он почувствует, оказавшись в Сиэтле.

Саттер запер магазин и забрался в свой «Хаммер». «Саттерс Спорт» откроется менее чем через неделю, а сдача туристического снаряжения в прокат уже отнимала у Роба много времени.

Объезжая здание, он заметил, что в глубине «М&С» все еще горит свет. Более яркий, чем от лампочки, которую Стэнли всегда оставлял зажженной в углу рядом с прилавком. Подъехав к торцу продуктового магазина и заглушив мотор, Роб вышел из «Хаммера» и три раза постучал в деревянную дверь.

Покачиваясь на каблуках, он спрашивал себя, зачем так поступает. Время позднее, а у него еще куча дел, которые надо закончить до отъезда.

Прошло несколько мгновений, прежде чем из-за закрытой двери раздался голос Кейт:

— Кто там?

— Роб. Что ты здесь делаешь в такое время?

Щелкнул замок, и Кейт высунула голову наружу. Свет из магазина заливал ее сзади, скользя по прекрасным рыжим волосам, окружая ее нежным сиянием. Внезапно Роб понял, зачем пришел.

— Работаю, — ответила она. — А что ты здесь делаешь так поздно?

Неважно, как сильно он старался или что происходило в его жизни, он, казалось, не мог держаться от нее подальше. Его тянуло к ней, как корабль тянет к сияющему в ночи маяку.

— Я только что закончил с делами в магазине. — Изнутри донесся запах теплого пирога, и Роб не знал, что вызывало в нем бoльший голод: вид Кейт или аромат ее выпечки. — Ты что-то печешь?

— Да. — Она открыла дверь шире и встала перед ним в белой футболке с парой красных игральных костей на груди и написанными над ними черным словами «Ты счастливчик?». В петли на поясе обтягивающих джинсов был продет коричневый ремень.

— Я пеку семь дюжин кексов на завтра.

Без сомнения, Кейт была лучше пирогов. Она не пригласила его войти, но не возразила, когда он прошел мимо нее в подсобку магазина. Роб прошел мимо ножа для резки мяса и точильного станка к пекарне в углу большой комнаты. Несколько дюжин кексов стояли на столе из нержавеющей стали в нескольких метрах от двух промышленных духовок. Роб сказал себе, что не задержится надолго.

Из колонок вместо песен Тома Джонса доносился женский голос, поющий о том, что она не будет по кому-то скучать, когда доберется до Джексона. Роб не знал песню, но на самом деле он не особо интересовался музыкой для девчонок. Особенно развязными тоскливыми вещичками, которые всегда были об одних и тех же трех проблемах: любовь, разбитые сердца, мужчины-ослы.

— Слышала, ты будешь буксировать платформу начальной школы на пасхальном параде в субботу, — сказала, закрывая и запирая дверь, Кейт. — Как тебя в это втянули?

Роб повернулся, наблюдая, как она идет к нему. Он намеренно задержал взгляд на этих костях на ее груди, а потом занялся относительно безопасным созерцанием ее волос. Они свободно рассыпались по плечам и сияли глубокими оттенками рыжего и золотого в свете длинных флюоресцентных ламп. Только вчера Роб сжимал эти волосы в руках, целуя ее шею, и знал, что на ощупь они были такими же мягкими, как на вид.

— Меня попросила директор школы.

Кейт открыла шкафчик и потянулась, чтобы снять что-то с верхней полки. Взгляд Саттера пробежал по всему стройному женскому телу до самых ног в тапочках «Тасманские дьяволы».

— С тобой легко справиться, — сказала она, снимая коробку с пакетами для заморозки «Зиплок».

— Где твоя обувь?

Кейт опустила глаза, затем снова подняла их.

— Дома. Эти намного удобней. — Она поставила коробку рядом с промышленным миксером. — Думаю, у моего деда серьезные намерения относительно твоей мамы.

Роб знал, что Стэнли нравится матери, но она никогда не говорила, что тот волнует ее больше, чем просто друг.

— Почему ты так думаешь?

Уголки розовых губ Кейт приподнялись:

— Сейчас он пишет поэму, и они начали критиковать стихи друг друга.

— Когда они этим занимаются?

Она надела на руки прихватки с Томом Джонсом:

— Каждый вечер, после того как он заканчивает работу.

— Каждый вечер? — Мать ничего не говорила. Роб присел на стальной прилавок и скрестил руки на груди, обтянутой зеленой рубашкой с названием магазина и логотипом в виде рыбы на нагрудном кармане. — Сколько это уже длится?

— Да после нашего ужина у нее дома на прошлой неделе, — Кейт вытащила два подноса с кексами и поставила на прилавок рядом с Робом. — Он каждую ночь поздно возвращается домой.

Роб наблюдал, как она наклонилась и вытащила еще два противня из второй духовки.

— И как поздно?

— В десять. Для него это поздно. Обычно он всегда отправляется спать сразу после выпуска новостей в девять тридцать на канале «Фокс», а иногда даже не ждет окончания спортивных вестей.

• Предыдущая
• 40/60
• Следующая