Неприятности в Валентинов день - Гибсон Рэйчел - Страница 59

• Предыдущая
• 59/60
• Следующая

Его глаза сузились.

— А бумажки и кольца достаточно, чтобы убедить тебя, что я тебя люблю?

— Нет, но они — первый шаг к тому, чтобы провести жизнь с человеком, которого любишь.

Он поднял ладони.

— А ты видела процент разводов? — спросил Роб с недоверием, опуская руки. — Можешь поспорить, каждая из этих чертовых пар думала, что проведет остаток жизни, любя друг друга.

— Говори потише. Ради бога, ты же на свадьбе своей матери. — Она скрестила руки на груди, на сердце. — Так получилось, что я считаю, что твоя мать и мой дед будут счастливы и останутся вместе.

— Да, но они все еще лишь одна пара из шестидесяти. Поскольку ты так любишь статистику, думаю, ты это знаешь.

Вообще-то, там было пятьдесят процентов.

— Мне наплевать на статистику. Я забочусь о себе. Наконец-то. Я забочусь о себе достаточно, для того чтобы не соглашаться на меньшее, чем заслуживаю.

— Ты думаешь, что заслуживаешь брак? — спросил он, все же понизив голос. — Детка, никто не заслуживает этой частички ада на земле.

— И все же я хочу этого. Я хочу попытаться с кем-то, кто любит меня настолько, чтобы попытаться вместе со мной. Я хочу стареть, глядя на одно и то же лицо каждое утро. Хочу стареть, глядя на одно и то же лицо каждый вечер за ужином. Я хочу быть одной из тех пожилых пар, которые все еще держатся за руки и смеются после пятидесяти лет брака. Вот чего я хочу. Хочу быть чьей-то вечной любовью.

— Так вот оно что. Или я женюсь на тебе, или ты исчезнешь из моей жизни? Только так? Так просто?

Нет, не так просто. Разрыв с Робом Саттером разбил ей сердце, но было бы намного хуже, если бы Кейт позволила этому продолжаться.

— Брак — просто бумажка, — усмехнулся он.

— Если ты веришь в это, неудивительно, что твой брак с Луизой закончился катастрофой.

Роб смотрел, как Кейт уходит, и чувствовал, как его челюсти сжимаются. Он только что сказал, что, возможно, влюблен в нее, а она бросила его слова ему же в лицо.

Он отвернулся, и его взгляд остановился на Диллоне Тэйбере и его жене Хоуп, стоявших в нескольких метрах от Роба в тени дерева. Диллон повернул голову к жене и прижался лбом к ее виску. Он сказал что-то, что заставило ее поцеловать его. Легкое прикосновение губ, после которого шериф провел рукой вниз по спине жены до ее округлой попки. Привычное прикосновение двух людей, очень хорошо знающих друг друга.

Вот чего хотела Кейт, и если бы Роб был честен с самим собой, он бы признал, что тоже хотел этого. Но какова цена? Лист бумаги и золотое кольцо? Эти вещи не заставят людей любить друг друга. Роб засунул руку в карман и вытащил ключи. Найдя мать и Стэнли, попрощался с ними. Ему не хотелось говорить с кем-то. У него было слишком много мыслей в голове.

Он пошел домой и вернулся к привычной рутине вязания мушек, чтобы отвлечься от проблем с Кейт. Это не сработало. И на следующий день после закрытия магазина Роб взял спиннинг и отправился на реку Биг Вуд.

Был ранний вечер и солнце окрашивало облака в оранжевый и ярко-пурпурный цвета. Натянув болотные сапоги и жилет, Роб зашел в воду. Утешение и спокойствие, которые он обычно находил в монотонном ритме забрасывания и вытягивания мушки, ускользали от него. Мир с самим собой, которого Роб достигал здесь, где не было ничего, кроме шума воды и изредка появлявшихся голубей, не давался ему в руки.

Саттер думал о том, что вчера на свадьбе сказала Кейт. Она считала: брак означает, что люди будут любить друг друга вечно и никогда не будут одинокими. Роб любил Кейт. Он не просто думал, что любил. Он понимал это до глубины души, но были вещи худшие, чем одиночество.

Он забросил нимфу вниз по течению на самую кромку глубокого омута. Мушка отплыла на несколько метров, и через пару секунд Роб почувствовал рывки на том конце лески. Он поднял спиннинг и смотал лишнюю леску. Спиннинг согнулся, и Роб понял, что у него на крючке большая рыба. Она дергалась и бесилась, затем бросилась вниз по течению, сражаясь изо всех сил.

Пятнадцать минут спустя борьба была окончена, и шестнадцатидюймовая радужная форель била хвостом у сапог Роба. Он вынул из воды огромную рыбу, восхищаясь ее красками.

— Разве она не прекрасна, — сказал он, прежде чем понял, что один. Он так привык к тому, что Кейт рядом с ним, что произнес это вслух. За короткое время она стала неотъемлемой частью его жизни.

Он осторожно удалил крючок и отпустил рыбу. Течение било его по ногам, пока он шел через реку к берегу. Прислонив спиннинг к «Хаммеру», Роб открыл багажник. То, что Кейт не было рядом, не значило, что он должен быть один. Не так, как прежде. То, что Кейт не было рядом, не значило, что в его жизни не может быть женщины. Он сбросил жилет, но был не в силах сбросить ощущение одиночества, которое грузом лежало на его плечах. Проблема была в том, что он не мог представить себя ни с кем, кроме Кейт. И это было большой проблемой, потому что Кейт хотела большего, чем он мог дать ей. Он был паршивым мужем для Луизы: они сделали друг друга несчастными.

Он снял болотные сапоги и бросил все снаряжение в багажник «Хаммера». Роб любил Кейт. Любил так, что это заставляло его внутренности завязываться узлом. Он женился на Луизе. У них был ребенок, но он никогда так ее не любил.

По дороге домой Роб тщательно разложил по полочкам свою жизнь. Он был парнем, который учился на своих ошибках. Но, может быть, он не так уж и учился на них, а просто избегал жить по-настоящему. Потом он встретил Кейт с ее красивым лицом и острым языком, и она заставила его хотеть большего.

Кейт тоже хотела большего. Она хотела стареть с кем-то, но этого ли хотел Роб? На этот вопрос ответить было нетрудно. Он хотел Кейт. Он хотел держать ее за руку без причины, просто потому, что мог сделать это. Он хотел прижаться губами к ее уху и сказать что-то, что заставило бы ее рассмеяться. Он хотел провести ладонью по спине Кейт до ее округлой попки. Привычное прикосновение двух людей, очень хорошо знающих друг друга.

Он хотел смотреть, как она пытается превзойти его в рыбалке, в то же время зная, что на ней кружевные стринги. Он хотел, чтобы она была его другом и любовницей, и он хотел этого на всю оставшуюся жизнь.

Саттер взял левее и направился в «М&С», но Кейт не пекла хлеб на завтра. Один из близнецов Абердин сказал Робу, что она упоминала что-то про «Больших женушек-мастериц».

Он бы не удивился, если бы она планировала силой накормить их желе «Халапеньо». Роб подъехал к клубу: сердце стучало, как сумасшедшее, пока он поднимался по ступеням. Даже не открыв двери, он услышал голоса нескольких женщин. Замер, положив руку на дверь, собираясь с духом, и зашел в клуб. Взгляд Роба упал на миссис Фернвуд, которая стояла между двумя длинными столами. В руке она держала листок бумаги и говорила:

— Сложи левую часть твоего треугольника пополам.

Дверь закрылась с громким хлопком, и все головы повернулись к Робу. Его интересовала только одна рыжуля, сидевшая в самом конце самого дальнего стола. Она подняла глаза: ее взгляд был настороженным, пока Роб шел к ней.

— Привет, Роб, — окликнула его Регина. — Ты пришел сделать оригами цикаду?

Он бы лучше получил удар шайбой, чем стал делать чертову оригами цикаду. Множество глаз прожигало в нем дыры. Роб шел по клубу, пока не остановился перед Кейт.

— Мне надо поговорить с тобой.

— Сейчас?

— Да. — Когда она лишь нахмурилась, он добавил: — Не заставляй меня перекидывать тебя через плечо.

Его слова услышала Иона Осборн и захихикала.

Положив сложенную бумагу, Кейт встала.

— Я сейчас вернусь, — сказала она женщинам. Роб взял ее за нежную руку и вывел на улицу.

Как только дверь за ними закрылась, Кейт выдернула руку из его ладони.

— Что-то случилось с Грейс и дедулей?

Заходящее солнце омывало дикую местность тенями и отбрасывало серебристые лучи на бледные щеки Кейт. Они стояли на ступенях клуба, и Роб мог поспорить, что если он откроет дверь, двадцать пожилых леди выпадут наружу.

• Предыдущая
• 59/60
• Следующая